«Мы даем не подушки — мы даем добро»

После начала СВО через Белгородскую область прошло несколько потоков людей, нуждающихся в помощи. К марту 2024 года украинские беженцы сменились россиянами, покинувшими опасные приграничные районы. Кроме государства им помогают различные волонтерские организации. Корреспондент “Ъ” Эмилия Габдуллина посетила Центр помощи Юлии Немчиновой — харьковчанки, переехавшей в Белгород еще в 2014 году. Она рассказала о нуждах беженцев и о работе центра за последние два года.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Утро Юлии Немчиновой начинается в пункте выдачи заказов Ozon — волонтер почти ежедневно забирает оттуда гуманитарную помощь. «Желающие помочь сами оформляют и оплачивают нужный нам заказ, а мы лишь сообщаем адрес пункта выдачи. Затем я забираю его, фотографирую на этапах получения и передачи нуждающимся — и отправляю отчет. Так люди знают, что их средства точно пошли в дело»,— поясняет женщина.

Гуманитарную помощь она развозит по Белгороду на своем личном автомобиле, где всегда лежат бронежилет и каска. Садясь в авто, корреспондент “Ъ” машинально потянулась к ремню безопасности. «У нас теперь не пристегиваются,— остановила госпожа Немчинова.— Потому что в случае ракетной опасности есть всего несколько секунд, чтобы выбежать из машины и найти укрытие». По дороге она рассказывает, что в ее организации около 30 постоянных волонтеров, из которых 12–15 человек работают в центре ежедневно. Тех, кто помог хотя бы раз, больше 200 человек. Всю работу центра координируют сама Юлия Немчинова и два заместителя.

Волонтерский центр занимает совсем небольшое помещение — не более 50 квадратных метров. В тамбуре стоит шкаф с детскими игрушками, посудой и книгами, а еще несколько коробок с обувью — все это можно взять бесплатно и в неограниченном количестве. В главной комнате — полки с грудами верхней одежды и стеллажи с прочими вещами. Все аккуратно подписано — пол, возраст и размеры. Юлия Немчинова подчеркивает, что волонтеры проверяют каждую вещь на наличие дефектов и пятен: «К сожалению, некоторые благотворители считают, что они так могут избавиться от своих ненужных вещей. Привозят все, что угодно,— попадается и рваное, и грязное. Иногда бывает очень стыдно». Взять вещи из этой комнаты человек может не чаще раза в месяц, причем по записи — чтобы не было столпотворения. Но унести можно столько одежды, сколько нужно — никаких ограничений нет, говорит госпожа Немчинова: «Единственное, каждую вещь, которую забирают, мы регистрируем. Человек заполняет согласие на обработку персональных данных и акт получения».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В другом помещении — продукты питания, бытовая химия, посуда, а еще подушки, одеяла и постельное белье. Здесь тоже ведется строгий учет. «Беженцы с Украины могут единожды получить комплексную помощь — продуктовый набор, набор моющих средств, подушки, одеяло, постельное белье, посуду и все, что необходимо,— перечисляет волонтер.— Стандартный продуктовый набор состоит из макарон, круп, сахара, муки, растительного масла, тушенки, рыбных консервов, овощных консервов, сгущенки и чая». Еще центр ведет отдельный учет уязвимых категорий — это лица старше 70 лет, люди с инвалидностью, беременные, многодетные, получившие ранение и те, кто потерял близких. Волонтеры берут их под особую опеку: «Позже мы снова приглашаем их на получение помощи, организовываем для них мероприятия. Всего таких людей около 700».

Сейчас все меньше беженцев с Украины получают регулярные продуктовые и другие наборы, говорит госпожа Немчинова — многие уже оформили российское гражданство и могут рассчитывать на помощь от государства. Но волонтеры их не забывают — создают для бывших подопечных программы социальной интеграции.

Недавно волонтеры центра начали обучать горожан первой помощи. «Вы знаете, что 30 декабря прошлого года в Белгороде произошел теракт (имеется в виду обстрел нескольких районов города, в результате которого погибло 25 человек, еще 100 пострадали.— “Ъ”). Я тогда как волонтер оказалась в эпицентре событий — передо мной был раненый молодой человек. И хотя я проходила теорию по оказанию первой помощи, на месте я не знала, как действовать,— признается Юлия Немчинова.— Я поняла, что этому нужно учиться именно с практикой, и пошла на специальные курсы». С тех пор более 2,5 тыс. белгородцев прошли в центре трехчасовое обучение. Здесь же волонтеры собирают аптечки первой помощи — их раздают тем, кто не может приобрести нужный набор медикаментов.

В комнате сортировали вещи две девушки-волонтерки. Они были слишком заняты для обстоятельной беседы, но все же рассказали корреспонденту “Ъ”, что в первый раз пришли в центр как беженки. Оказалось, что обе жили в Харькове и были вынуждены уехать из-за обстрелов. В марте 2022 года они обратились к Юлии Немчиновой: «Сначала получили помощь, потом увидели объявление, что центру нужны помощники,— и решили тоже стать волонтерами».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В беседе с “Ъ” Юлия Немчинова рассказала, что тоже приехала в Белгород из Харькова. «После событий 2014 года мы с мужем своими силами начали собирать и возить гуманитарную помощь в Святогорскую лавру в Донецкой области. Потом моего мужа похитили "азовцы" (батальон "Азов" признан террористической организацией и запрещен в РФ.— “Ъ”), ему прострелили ноги и арестовали. Тогда мы с мамой и детьми уехали в Белгород. По ложным обвинениям в сепаратизме и терроризме муж 13 месяцев находился в следственном изоляторе. Я писала во все инстанции, международные организации — и ОБСЕ, и в ООН, и в Хельсинки. Когда мое дело уже было в Европарламенте, мужа отпустили за выкуп. Конечно, после начала СВО мы не могли остаться в стороне».

По ее словам, в марте 2022 года в области начало формироваться волонтерское движение — в основном из тех, кто сам как беженец приехал в Белгород. «Людей было так много, что мы не успевали фиксировать всех,— вспоминает госпожа Немчинова.— Тогда мы создали первую систему чат-бота, через которую можно подать заявку на помощь. Обрабатывая запросы, мы начали формировать гуманитарные наборы». Второй наплыв беженцев волонтеры стали принимать в сентябре 2022 года — когда войска РФ покинули территорию Харьковской области: «Оттуда пошел огромный поток людей, мы начали встречать их на границе. За неделю границу пересекло более 70 тыс. человек. У нас в центре мы принимали по 500–600 человек в день». По данным центра, к концу 2022 года к ним обратилось уже 36 тыс. человек: «Люди просто с одним паспортом переплывали реки. Запомнилось, как одна женщина со слезами благодарила нас за б/у наволочку — потому что у них не было ничего. И самое главное для нас было показать этим людям, что они не одни, что они кому-то нужны».

Летом 2023 года центр переключился на помощь россиянам, эвакуированным из приграничных районов Белгородской области — в частности, из Шебекино и Новой Таволжанки. Та же работа ведется и сейчас с беженцами из Грайворонского городского округа: «Уже 2,5 тыс. эвакуированных находятся в пунктах временного размещения. Но, по моим оценкам, до ПВР доезжают лишь 10–15% тех, кто эвакуировался, остальные расселяются своими силами. И помощь направлена как раз на них». Основные запросы сейчас — продукты питания, бытовая химия, подушки и постельное белье.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В помощи нуждаются и те, кто отказывается выезжать из опасных районов. Ситуация осложняется тем, что волонтеры не имеют права там находиться. «Помощь для тех, кто остался там жить, доставляется через тероборону,— рассказывает Юлия Немчинова.— Они оформляют заявку, я делаю закупку, затем тероборона доставляет все необходимое и присылает отчет».

С 12 марта появился новый запрос — все больше жителей Белгорода хотят покинуть регион, чтобы переждать усилившиеся обстрелы: «Таких людей очень много. Даже если ты находишься дома, все эти события — это колоссальный стресс. Выехать куда-то хотя бы на неделю-две, почувствовать себя в безопасности — дорогого стоит». Недавно Консорциум вузов Москвы передал волонтерам 3,5 млн руб.— они будут потрачены на вывоз детей в спокойные регионы. Напомним, ранее губернатор Вячеслав Гладков сообщал, что на фоне обстрелов из области в детские лагеря будут вывезены 9 тыс. школьников. «Но есть дети дошкольного возраста — они сами не поедут, их нужно вывозить с сопровождающими. Есть дети-инвалиды, есть совсем маленькие школьники семи-восьми лет — одни они тоже не поедут. И таких детей мы вывозим»,— говорит Юлия Немчинова.

К 27 марта центру удалось вывезти две группы. Шестеро детей с ментальными нарушениями поехали вместе с родителями на реабилитацию в Тульскую область. Еще шесть семей с детьми-дошкольниками отправились в Ейск (Краснодарский край). «Недавно нам поступило предложение главы Дагестана — регион готов принять 500 детей школьного возраста и 50 детей дошкольного возраста с родителями,— говорит волонтер.— Так вот группу детей-дошкольников мы сформировали за полдня — число желающих колоссальное». Еще в чате центра есть простые жители других регионов, которые готовы принять у себя семьи из Белгородской области,— волонтеры предоставляют им информационную площадку.

Сейчас центр очень нуждается в помощниках, потому что многие волонтеры боятся покидать дома в условиях усилившихся обстрелов. Так, одна из харьковчанок, с которой говорила корреспондент “Ъ”, решила вывезти ребенка из Белгорода в более безопасный регион. «Не хватает рук, колес — гуманитарную помощь я почти всегда перевожу сама. Финансирования тоже не хватает — в основном мы живем на пожертвования простых людей,— говорит Юлия Немчинова.— Но все же деньги не главное. Мы даем не макароны, мы даем не подушки — мы даем добро».

Эмилия Габдуллина