Толстый и Достоевский
«Утопия»: как сериал о теории заговора породил теорию заговора
Британский сериал «Утопия», вышедший в 2013 году, рассказывал о вакцине против «русского гриппа», которая должна покончить с человечеством. Яркая, наглая, кровавая — через два сезона «Утопия» прекратила свое существование на самом интересном месте. Ее американский ремейк продержался всего один сезон. Фанаты уверены, что создатели сериала предсказали будущее, за это их и закрыли.
Фото: Kudos Film and Television
Фото: Kudos Film and Television
В магазине комиксов появляются двое: один — толстый, одышливый увалень, в руках пистолет и коробочка изюма в шоколаде, второй — длинный, дерганый, в попугайски-желтом костюме — таскает с собой баллон с закисью азота. Их интересует комикс «Эксперимент "Утопия"», точнее, ее неопубликованная вторая часть. Автор комикса, безумный ученый-генетик, в 1980-е годы зашифровал в своих картинках то ли код ко всему сущему, то ли предсказание апокалиптического будущего. И уж точно — формулу биологического оружия. Но гики-продавцы из магазина комиксов толком ничего не знают, разрозненные листы графического романа они уже кому-то продали, и ответ на вопрос толстяка — «Где Джессика Хайд?» — им неведом. Кто, говорят, такая Джессика Хайд?
Что ж, их придется убить.
Начинаясь как история о фанатах комикса под названием «Эксперимент "Утопия"», сериал быстро сам превращается в комикс — с фонтанами крови, вырвиглазной палитрой, неожиданными ракурсами и героями-масками: безумный профессор, киллер, так и не сумевший повзрослеть, одноглазый параноик, девушка-воин, мальчишка-вор.
Создатели сериала — британский драматург и сценарист Деннис Келли и режиссеры Марк Манден, Алекс Гарсиа Лопес и Уэйн Йип — решили, что герои должны быть не безумцами, повернутыми на теории заговоров, и не классическими комикс-фанатами (именно такого и убивают в первых кадрах сериала), а обычными людьми. Как говорит один из растерянных «обычных людей», айтишник-недотепа Йен (Нейтан Стюарт-Джарретт из «Misfits»), когда ему предлагают немедленно собрать новых знакомых и пойти спасать мир: «Остальные еще хуже, чем я. Мы не готовы». Но выхода нет, мир придется спасти.
Фото: Kudos Film and Television
Фото: Kudos Film and Television
Фото: Kudos Film and Television
Фото: Kudos Film and Television
Фото: Kudos Film and Television
Фото: Kudos Film and Television
Вообще-то Йен пришел на форум «Утопии» только потому, что ему понравились картинки. Беки (Александра Роуч) заинтересовалась «Утопией», потому что это комикс о болезнях, генетике, вакцинах и вирусах: она боится, что ей досталась генетическая болезнь, от которой умер ее отец. В этой команде неудачников есть еще Уилсон Уилсон (Адиль Ахтар, звезда «Четырех львов» и «Диктатора») — он главный параноик «Утопии», уверенный, что его невозможно вычислить. Его, конечно, вычисляют первым. Еще Грант, трудный ребенок, который во втором сезоне становится трудным подростком, и отличница Элис, двинутая на уроках. Она пишет ночами сочинение по «Преступлению и наказанию» и приходит в ужас оттого, что не помнит, как звали убитую Раскольниковым старуху.
И конечно, нельзя забывать о Джессике Хайд (Фиона О’Шонесси). Где Джессика Хайд? Как она связана с мистером Кроликом?
У каждого члена этой команды — тяжелое посттравматическое расстройство, каждый из них потерял близких, все они — твари дрожащие, но к концу второго сезона оказывается, что каждая тварь рано или поздно перестает дрожать. Деннис Келли говорит, что насилие в жизни всегда шокирует и его задачей было показать насилие на экране так, чтобы у зрителя возник тот же шок. Кровавых сцен здесь больше, чем у Тарантино. В одной киллер ложкой вынимает у жертвы глаз, в другой разрезает клерку горло и, наблюдая, как тот, шатаясь, заливает кровью весь офис, говорит в телефон: «На самоубийство списать не получится». Здесь есть эксперименты над детьми и красное месиво из кролика на полу в детской. Из-за эпизода в школе на сериал даже поступали жалобы.
«Утопия» — это парад убийц всех возрастов, всех масштабов, всех профессий. Министры, ученые, философы, школьники, дети. Одышливый Арби (Нил Мэскелл), толстяк, любитель изюма,— один из самых запоминающихся киллеров в истории кино. Он страшен не потому, что изощрен, наоборот, он страшен, потому что похож на мрачного ребенка, который убивает просто потому, что у него в руках пистолет, а на пути пули стоит какой-то человек, который не знает, где Джессика Хайд.
Но Арби может быть и хорошим, может, например, угостить изюмом мальчишку, прежде чем убить его. В этом, наверное, главная жестокость сериала: все герои находятся вне представлений о добре и зле, о плохом и хорошем. Они пользуются какой-то другой шкалой, и ее деления постоянно меняются. Герои не только обсуждают Раскольникова, который убивает человека «ради высшей цели», они сами, каждый, проходят его же путь. Просто у каждого высшая цель — своя. Кто-то готов убить ради спасения собственной шкуры, кто-то — ради своих детей, а кто-то готов убить своих детей ради счастливого будущего всего человечества. Другие считают, что «в мире лишь одна болезнь — человек». Третьи убивают, чтобы «быть в центре событий».
«Центр событий» — это на самом верху, там, где правительство, а может, еще выше — там, где сплела свои щупальца некая «сеть» во главе с мистером Кроликом. А может, еще выше: там, где проводил когда-то свои эксперименты великий ученый, которого его подруга называла не иначе как Бог. Именно он придумал биологическое оружие, которое выкосит, но не убьет весь мир. Для того чтобы вся эта система заработала, нужно для начала, чтобы Министерство здравоохранения закупило в промышленных количествах вакцину от «русского гриппа». А для этого нужно шантажировать одного клерка.
Все эти мелкие, рутинные злые дела, безобидная коррупция, вялые страсти понемногу слипаются в один ком, в один кошмар, и никакими яркими красками невозможно раскрасить ощущение надвигающейся тьмы. Визуально сериал так и устроен: дикие, но при этом чуть затемненные цвета, как будто в кислотном трипе выключили свет.
Келли придумал этот сериал, когда осознал, что на Земле уже 7 млрд человек и скоро ресурсов на всех не хватит. «Когда ресурсов становится меньше, мы делаем странные вещи. Когда нам становится тесно, мы становимся экстремальнее, жестче, страшнее. Чем дальше, тем нам будет теснее».
Келли давно рассказывал истории о людях, которым тесно. Действие его пьесы «После конца» происходит в бомбоубежище вроде бы после ядерного взрыва, хотя на самом деле герой просто затаскивает туда девушку, чтобы она навсегда осталась с ним. В фильме «Вместе», снятом Стивеном Долдри по сценарию Келли, герои вынуждены переосмысливать свой брак: во время локдауна все равно заняться больше нечем. В «Утопии» тесно всем, но авторы редко показывают толпы народу. Тихие улицы, пустой школьный коридор во время урока, поля, где не встретишь ни одного человека, бескрайние квартиры в богатых районах. Тем сильнее действует на зрителя вид перенаселенного школьного класса, теснота бункера, длинная очередь в фастфуд.
«Утопия» проверяет на прочность теорию мистера Кролика: людей нельзя не убивать. Что ж, признает один из персонажей, возможно, и не надо убивать все человечество целиком, такие огромные жертвы не могут быть приемлемыми. «Но жертвы поменьше — да».
«Утопия» вышла во времена «Шерлока», во времена, когда шел всего лишь второй сезон «Черного зеркала», в тихие времена, когда над «птичьим гриппом» и «коровьим бешенством» было так приятно смеяться, а до пандемии оставалась вечность. Сериал исследовал взаимоотношения добра и зла, «старых» и «новых» политических элит, отцов и детей, блага всего человечества — и слезинки ребенка. Особенно ребенка-киллера.
В создании могущественной сети, правящей миром, Келли обвинил 1970-е, стабильную эпоху, когда снимались лучшие политические триллеры, когда паранойя расцветала причудливыми цветами, когда «происходило слишком много всего». В приквел-серии «Утопии», где рассказывалось о жизни безумного ученого в 1970-е годы, и цвета были попроще, и музыка, и сам формат экрана был изменен, чтобы у зрителя возникало ретроощущение. Это приятное чувство: Келли уверен, что «теория заговоров всегда появляется в довольно хорошем месте».
В сериале много отсылок к гик-классике — очевидны параллели с Чайной Мьевилем, чей Лондон тоже кажется порождением дикой и непредсказуемой тьмы, мистер Кролик не может не напомнить о «Донни Дарко», из «Утопии» торчат осколки всех параноидальных триллеров, в которых теории заговоров оказывались чистой правдой.
В финале первого сезона все сюжетные линии закруглялись так красиво, что второго сезона могло бы и не быть. «Тут я ошибся»,— признавал Келли и во втором сезоне сделал такой финал, что без третьего обойтись нельзя было никак: умерли те, кто не должен был умереть, были схвачены те, кто обязан был остаться на свободе, мелкий параноик вырос во властелина мира, мертвый распахивал глаза. Британский канал Channel 4 закрыл сериал после второго сезона, заявив, что расстается с этим «поразительно оригинальным» проектом «с грустью», но «вынужден освободить место для новых шоу».
Келли мечтал снять третий сезон. Да что там — хотя бы одну серию, в которой все можно было бы закончить, обобщить, объяснить. Спасти всех. К американскому ремейку подступался Дэвид Финчер, и в 2020-м ремейк вышел, его написала Джиллиан Флинн («Исчезнувшая»), но продержался он всего один сезон. Amazon ссылался на низкий рейтинг, хотя фанаты были уверены, что сериал получился «слишком антиваксерским» и мировая закулиса просто не выдержала правды.
Достоевский, Библия, философские размышления о государственном устройстве — все это выглядело настолько нагло, настолько красиво, настолько ярко, что «Утопии» хотелось верить. Должна же быть мировая закулиса. Должен же существовать глобальный проект, цель которого нам, простым смертным, неясна. Должна же существовать вакцина-убийца. Иначе какой во всем этом смысл?
Но какой же неумной оказывается эта мировая закулиса, если судьба ее глобального проекта зависит от мальчишки, айтишника и дурочки.
«Утопия» — история о фальсификациях. О подделке ума, чести, совести, чувств, денег, семьи, частной собственности и государства. Здесь есть имитация самоубийства, подделка документов, подписей, имен. Имитация справедливости. Имитация правды. На место преступления можно подбросить чужую ДНК, можно подделать видео, на котором прекрасно виден «убийца», можно убедить кого угодно в чем угодно.
Есть лишь одна правда, по мнению создателей «Утопии», которую нельзя подделать. Это любовь. Генетика — лишь частный случай семейных уз. Мировая закулиса — лишь люди, которые пронесли свою любовь через всю жизнь или потеряли ее. Желание убивать — это просто отсутствие любви, и нет смысла оправдывать себя какими-то высшими целями.
«Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного».
Остальные еще хуже, чем я.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram