Как завещал великий Есенин

4 апреля президент России Владимир Путин приехал на ХII съезд Федерации независимых профсоюзов (ФНПР) России и стал свидетелем, обращает внимание специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, самого бурного выступления лидера ФНПР Михаила Шмакова за все время наблюдений. Апофеозом стали стихи, адресованные Владимиру Путину.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Съезд Федерации независимых профсоюзов России должен был заседать, конечно, в Колонном зале Дома Союзов. Там он и заседал.

Профсоюзная организация была представлена, как всегда, широко. Профсоюзы уж если действуют, то действуют. На первом этаже в фойе были размещены стенды, описывающие историю движения и текущий момент борьбы. Надо учитывать, что вся история состоит из борьбы. Это борьба за права трудящихся. Но и за права профсоюзов тоже.

Российский профсоюз работников жизнеобеспечения пережил распад Советского Союза и продолжал заниматься жизнеобеспечением граждан, пусть они и не всегда в курсе этого. А граждане пусть и дальше думают, что их жизнь обеспечена (а потому, что есть такой профсоюз, которому не все равно). Или, как вариант, что граждане должны быть благодарны за то, что они до сих пор обеспечены жизнью.

Профсоюз работников авиационной промышленности назвал свой стенд просто и емко: «От съезда к съезду» (мысль, впрочем, красной нитью, стежком вилась от стенда к стенду). Именно так, от съезда к съезду, и живут профсоюзы.

Именно на съездах, а не между ними, их лидеры поднимают головы. Это их время. Время действовать. Так было и в советский период, которому они были нужны, чтобы трудящиеся всегда могли быть уверенными, что в их жизни есть профсоюзы (трудящиеся, впрочем, и так подозревали, так как платили членские взносы), и чтобы утверждение «отдохнули в Кисловодске по профсоюзной путевке» не выглядело голословным.

Но и теперь стенд ООО «Курортное управление (Холдинг) г. Кисловодск» выглядел едва ли не самым убедительным в фойе (не благодаря ли тем же самым взносам?).

Да и все в жизни профсоюзов сейчас выглядит разве не убедительно? Профсоюзы — в игре. Правила приличия соблюдены. Работодатели и профсоюзы. Вода и камень. Лед и пламень. Александр Шохин и Михаил Шмаков. Всегда готовы задушить друг друга в объятиях, если потребует протокол (в данном случае протокол президента России).

«Построим будущее вместе! — призывали стенды.— Бороться и побеждать!» Особенно полно были представлены в этом смысле борющиеся профсоюзы Чеченской Республики на стендах с фотографиями Рамзана Кадырова во всю плакатную ширь. «Охват профсоюзным членством в республике составляет 95 процентов!» — это просто читалось, и только одно вызывало чувство смутного недоумения: но почему не 100? Однако, думаю, есть и на это какой-то верный ответ.

Между тем на все текущие вопросы, которые еще могли оставаться у делегатов, в том числе и к самим себе, исчерпывающе отвечал стенд волгоградских профсоюзов, которым, отдельно отмечалось безо всякого зазрения совести, 700 лет (уверен, впрочем, что смогут если не доказать, то объяснить). «Труд в СССР — дело чести, славы, доблести и геройства! — рассказывал стенд.— Одной из важнейших задач является усиление внимания к вопросам воспитания трудящихся с помощью культурно-просветительских учреждений. 14 ноября 1960 года решением Сталинградского облсовпрофа была создана курсовая база для обучения курсового актива области методам защиты прав и интересов трудящихся!»

Перепутан был, скажете, день и час исторического времени, в котором даровано жить, а также страна? А вот не уверен.

В работе съезда принимали участие больше 600 делегатов. Узнаваемых гостей съезда, кроме обязательного главы РСПП (Российского союза промышленников и предпринимателей) Александра Шохина и нескольких депутатов Госдумы, которые напрямую участвуют в борьбе за права трудящихся (неясно, с чьей стороны), не наблюдалось. Зато были все свои.

В фойе все, и журналисты, и делегаты, разбирали ланч-боксы с достойным содержимым: багет с ветчиной из индейки, пирожок с мясом, пирожок с яблоком, печенье песочное, конфеты шоколадные... Давали навынос.

Пока ждали приезда президента, не теряли времени и слушали Олега Газманова. Нет, сам он не приехал (хотя мог бы).

Но песня его была как никогда жива. Делегатам ставили видеоклип на песню «Россия!», которому они прихлопывали и даже, судя по всему, притоптывали. Я уж не говорю — подпевали. У членов профсоюзов было заранее приподнятое настроение (правда, когда видеоклип поставили в третий раз подряд, хор делегатов был уже не так строен).

Президент, не сильно задержавшись (впереди было сразу несколько публичных мероприятий), напомнил, что «прочной основой» деятельности власти «стали принципы социального партнерства государства, бизнеса и профсоюзов. Соответствующая норма, подчеркну, по инициативе профсоюзов теперь закреплена и в Конституции России».

И теперь без профсоюзов совсем уже не обойтись. А разве эта роль не была закреплена в советской Конституции? Это просто не укладывалось в голове. Если так, достижения лидера ФНПР самого Михаила Шмакова в том числе и на этой ниве уже сейчас не представляется возможным переоценить.

— Такое практическое взаимодействие налажено в рамках Российской трехсторонней комиссии,— продолжал президент.— Только за прошлый год она рассмотрела более ста проектов федеральных законов и постановлений правительства, включая проект федерального бюджета, бюджеты Фонда обязательного медицинского страхования и Социального фонда. Я знаю, в том числе и по своему собственному опыту работы в правительстве, что в комиссии порой проходят весьма напряженные споры и острые дискуссии. Должен сказать, что всегда так было и сейчас то же самое происходит, когда присутствую на каких-то совместных с правительством совещаниях, некоторые вопросы обсуждаются, одни коллеги говорят о целесообразности принятия тех или иных решений, но некоторые представители правительства прямо говорят: нет, это не пройдет, профсоюзы не пропустят!

Владимир Путин возвеличивал роль профсоюзов, в нее хотелось верить, да и как не верить: нужно было просто видеть эти глаза; глаза людей в зале напротив президента...

— Таким образом и соблюдается баланс интересов работников, бизнеса и государства,— заключил Владимир Путин.

И это по большому счету все, что власти нужно от профсоюзов. Но и профсоюзам — от власти.

Когда Владимир Путин закончил, члены ФНПР встали и независимо друг от друга, не спеша, с толком аплодировали президенту.

Позже, уже в самом конце, он сказал и про то, чем сейчас на самом деле, видимо, занята его голова:

— Нас поставили в условия, когда страна вынуждена защищать свои интересы вооруженным путем, своих людей, свое будущее, свой суверенитет. Здесь нет ни одного лишнего слова... И по тому, что сейчас дает следствие, у нас есть все основания полагать, что главной целью заказчиков кровавого, ужасного террористического акта в Москве было как раз нанесение ущерба нашему единству! Других целей и не просматривается, их и нет, потому что Россия не может быть объектом террористических атак со стороны исламских фундаменталистов!

Владимир Путин сейчас возражал существующим версиям теракта, прежде всего версии об ответственности ИГИЛ (признано террористической организацией и запрещено в России.— “Ъ”). Притом что ИГИЛ как будто бы само взяло на себя эту ответственность.

— У нас страна,— продолжал Владимир Путин,— которая демонстрирует уникальный пример межконфессионального согласия и единства, межрелигиозного единства, межэтнического. И на внешней арене она ведет себя таким образом, что вряд ли (но полностью, видимо, все же не исключено.— А. К.) может быть объектом для нападения со стороны исламских фундаменталистов. А вот цель подорвать единство российского общества, тем более в современных условиях, безусловно, просматривается!

Владимир Путин, обратите внимание, не произнес на этот раз слово «Украина». Но методом исключения оно напрашивалось. Но не произнес.

Между тем после президента выступил и Михаил Шмаков. И вот тут и оказалось: и у него не просто есть порох в пороховницах. А вообще-то даже непонятно, куда его девать!

— В своем коротком,— предупредил глава ФНПР, и настроение у делегатов, уверен, поднялось,— выступлении я хочу не только доложить вам о том, как мы оцениваем ситуацию в социально-трудовой сфере... Наши враги рассчитывали, что экономическое давление приведет к социальным проблемам, а те, в свою очередь, расшатают общество, выведут часть людей под руководство кукловодов на улицы. О таком желаемом развитии событий говорилось в открытую, но этого не произошло!

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Он, кстати, все сразу разъяснил.

— Государством были сделаны важнейшие шаги в части поддержки реального сектора экономики. На смену стерилизации рубля и закупки иностранной валюты мы перешли к субсидированию и политике дешевых кредитов для промышленности. И выяснилось, что постиндустриальная эпоха еще не вполне наступила! (Какая нечаянная радость! — А. К.). Кроме виртуальных цифр нужны станки, металл, зерно, уголь, нефть и так далее!

Советский Союз с его вечными, казалось, ценностями, короче говоря, рано было хоронить.

Как и самого Михаила Шмакова, которому враги предсказывали, что это его последний съезд.

Он был в борьбе, Михаил Шмаков:

— Некоторые полпреды в округах, федеральные министерства и самостийные работодатели открещиваются от социального партнерства, закрепленного на бумаге в виде соглашения, это якобы не входит в их зону ответственности! (Аплодисменты.— “Ъ”.) В связи с этим есть предложение. Во-первых, положения о министерствах должны быть дополнены поручениями о развитии социального партнерства в отрасли. Мы надеемся, что новое правительство сделает это. (Аплодисменты.— “Ъ”.)

Количество и даже качество аплодисментов, похоже, превышало то, что можно было зафиксировать во время речи президента. А вот это было уже не к добру.

Но делегаты все равно не могли остановиться, а главное — не желали. Среди них было много жизнерадостных людей, которым только дай обрадоваться.

К тому же они любили своего руководителя. Они его просто любили и гордились тем, что он так может.

А он мог еще не так.

— Во-вторых, все работодатели должны участвовать в социальном партнерстве,— продолжал Михаил Шмаков,— то есть быть членами отраслевых и региональных соглашений, заключать коллективный договор, состоять в объединении работодателей. (Аплодисменты.— “Ъ”.) В России сегодня среди предпринимательских объединений только одно объединение работодателей — это Российский союз промышленников и предпринимателей. (Аплодисменты.— “Ъ”.) Поэтому все работодатели, по нашему мнению, должны состоять в РСПП или его региональных отделениях, иначе они не могут быть сертифицированы как работодатели со всеми вытекающими последствиями. (Аплодисменты.— “Ъ”.)

Александр Шохин получил от Михаила Шмакова заслуженный подарок. Ждем ответной любезности 18 апреля (в Москве состоится съезд РСПП.— А. К.). Он должен, видимо, сказать, что в стране есть только одно сертифицированное объединение профсоюзов.

— И, видимо, пришла пора убрать из законодательства понятие «иные представительные органы работников». (Бурные, продолжительные аплодисменты, все понимающе улыбаются.— А. К.), которые применяются в статьях о коллективных договорах. Все делают профсоюзы! — бетонировал Михаил Шмаков.— А никаких иных представительных органов работников на практике не существует!

Выяснялось, что именно профсоюзам мы обязаны последними масштабными идеями в послании президента:

— В течение многих лет профсоюзы настаивали на прогрессивной шкале налогообложения доходов физических лиц,— сообщил Михаил Шмаков.— Сначала была введена дополнительная градация подоходного налога для физлиц с доходами более 5 млн руб. в размере 15%. И буквально недавно, Владимир Владимирович, вы поддержали эту позицию, заявив о необходимости доработки шкалы налогов на доходы физических лиц! И это совершенно справедливо!

Все, что надо было сделать Владимиру Путину,— просто поддержать. И он это сделал. А что ему еще, с другой стороны, оставалось?

Михаил Шмаков не останавливался на достигнутом:

— Федерация независимых профсоюзов России является крупнейшей общественной организацией в России, основным элементом гражданского общества!

Слава богу, выяснилось, кто является основным элементом гражданского общества. Слишком долго это было предметом больших сомнений и споров. Доходило до того, что некоторые стали утверждать, будто у нас его вообще нет.

А оно у нас не просто есть:

— В наших рядах около 20 млн человек,— сообщил Михаил Шмаков.— Это треть всех работающих в стране, а с учетом семей — почти половина всех граждан страны! Мы представляем единственную общественную организацию, которая имеет право работать внутри предприятий и организаций!

Колонный зал Дома Союзов казался уже маловат для собрания такой глобальной организации.

— Кроме того, у нас есть идеология, чего нет у многих политических партий, в том числе и парламентских, которые...— Михаил Шмаков подумал и, казалось, передумал продолжать: а чего и правда их мешать с песком? — И этой идеологии мы не изменяем более ста лет (в отличие от них.— А. К.)!

Амбиции, кажется, состояли в том, что профсоюзы могут и должны уже наконец стать партийным, а то и надпартийным органом.

— Кратко можно сказать, что наша идеология базируется на трех главных принципах, которые...— Михаил Шмаков снова запнулся, и я понял, откуда взялись в прошлый раз «которые»: из строчки ниже: — и являются нашими целями! Это достойное рабочее место и достойная заработная плата, охрана труда и техника безопасности, выполнение социальных гарантий. Это также фактически полностью описывает понятие достойного труда!

Да, это может называться «Партия труда».

— Для успеха,— все еще продолжал Михаил Шмаков,— у нас есть все: инструмент — система социального партнерства, без преувеличения, самая развитая и эффективная в мире. Есть организованные в профсоюзы трудящиеся, есть ответственные работодатели и активное, особенно, мы так надеемся, после переназначения, правительство! Все должно получиться!

Профсоюзы органично вписались в концепцию успеха.

Нескончаемые аплодисменты.

Но и это было не все:

— И есть еще один фактор — стабильность в обществе во многом благодаря нам, ФНПР! — кивнул Михаил Шмаков.— Для того чтобы корабль был остойчив... как говорят моряки... или устойчив...— Паузы между словами затягивались.— При бурях и штормах у него должны быть стабилизирующие элементы и устройства. Массовые профсоюзы и являются такими элементами устойчивости в обществе, отражающими требования, чаяния и волю трудящихся. Они инерционны, но они и непоколебимы!

Оказалось, метафора сложнее и длиннее, чем могло бы показаться на первый взгляд, причем настолько, что окончание ее не попало даже в стенограмму этого мероприятия. А разве оно не заслуживает этого?

— Мелкие профсоюзы напоминают квадроциклы и маломерные суда,— продолжил Михаил Шмаков,— которые могут легко менять курс и крутиться на месте... — он снова замялся и продолжил, совершенствуя метафору: — ...отрабатывая какие-то внешние воздействия!

Было такое впечатление, что он вглядывался в текст, мысленно удивляясь: неужели я все это говорю? Ну ладно, предположим... Вряд ли он видел этот текст впервые, но точно не переспал с ним.

— А крупные профсоюзы и ФНПР напоминают супертанкер, у которого радиус разворота несколько километров! Или контейнеровоз, который недавно снес мост в Балтиморе!

В зале начался торжествующий хохот.

— И мы осознаем эту миссию,— невозмутимо продолжал лидер ФНПР.— Позволю себе обратиться к словам русского поэта, написанным сто лет назад, но актуальным и сегодня:

Земля — корабль

Но кто-то вдруг

За новой жизнью, новой славой

В прямую гущу бурь и вьюг

Его направил величаво.

Кажется, я уже понимал, кто. Этот человек, сидя в кресле на сцене, что-то быстро записывал в блокнот, имея в виду, очевидно, прокомментировать слова Михаила Шмакова, который, впрочем, еще не закончил:

— Ну кто ж из нас на палубе большой

Не падал, не блевал и не ругался?

(Кажется, я теперь понимал, почему эта часть речи так и не появилась в стенограмме.— А. К.)

— Их мало, с опытной душой,

Кто крепким в качке оставался!

Это было стихотворение Сергея Есенина, конечно. Как не узнать? То, где следующими фразами были: «Теперь советской стороне / Я самый яростный попутчик». И вот это: «Тот трюм был — / Русским кабаком, / И я склонился над стаканом, / Чтоб, не страдая ни о ком, / Себя сгубить / В угаре пьяном».

Всем повезло, что Михаила Шмакова заинтересовали другие строки.

— Профсоюзы оставались крепкими в качке,— заканчивал, казалось, все-таки лидер ФНПР,— мы прошли через пять русских революций (это надо было перепроверить.— А. К.), через несколько социально-экономических укладов.

А сколько было вождей.

— Но не предали свои идеалы за все 118 лет истории (профсоюзного движения в России.— А. К.)! — заявил Михаил Шмаков.— И я хочу закончить, также обратившись к словам поэта:

Теперь мы в возрасте ином,

И чувствуем, и мыслим по-иному,

И говорим за праздничным вином:

Хвала и слава рулевому!

В оригинале было по-другому («Теперь года прошли, / Я в возрасте ином, / И чувствую, и мыслю по-иному...»), но ничего страшного, что Михаил Шмаков на ходу немного адаптировал стих под себя, а точнее, под зал. Все равно даже для тех, кто знал стихотворение Сергея Есенина наизусть, окончание оказалось, уверен, неожиданным. Зал встал в едином порыве, аплодируя. Кто-то радостно смеялся, кто-то уже почти плакал.

Владимир Путин еще некоторое время успокаивал зал, призывая делегатов сесть. Куда там!

— У нас все получится! — вскричал Михаил Шмаков.— Мы победим!

Да как же с ним не победить-то?

Уже сам не понимаю, кого я имею в виду.

Андрей Колесников