По просьбе "Власти" управляющий директор "Интерроса" Андрей Бугров и глава экспертного совета делового общественного объединения "Деловая Россия" Антон Данилов-Данильян ответили на следующие вопросы:
1. Насколько необходимо непосредственное участие государства как регулятора рынка для обеспечения собственной энергетической безопасности? Возможно ли ее обеспечение исключительно за счет саморегулирования энергетических компаний?
2. Как организационно должно проводиться обеспечение национальной энергобезопасности? Необходимо ли создание специализированных государственных структур или G8 достаточно уже действующих властных институтов?
3. Какова необходимая и достаточная доля атомной и альтернативной энергетики в экономике развитых стран?
4. Когда G8 придет к фактической отмене Киотского протокола?
Андрей Бугров
 |
Если говорить про топливные отрасли, то здесь ситуация проще — практически все может быть приватизировано. Это касается добычи угля, добычи газа и транспортировки газа по трубам. Другое дело, что в стране часто нет опыта работы по управлению частными газовыми и нефтяными трубопроводами, кроме того, слишком серьезен объем производства в стране в газовой отрасли. Соответственно, возникает опасение, что при передаче в частные руки этой инфраструктуры может быть нарушена энергетическая безопасность поставок газа на внешний рынок. Поэтому все это остается пока в руках государства.
Достаточно важно было бы по крайней мере обеспечить хотя бы равный доступ к трубе со стороны частных производителей нефти и газа. Думаю, что развитие пойдет скорее по этому направлению, нежели через приватизацию. А саморегулирование здесь неэффективно. Мы в значительной мере зависим еще от общей ситуации на мировом рынке нефти. Поэтому механизм ценообразования не находится в руках России — и вряд ли когда-либо будет находиться.
Очень важная тема — приближение внутренних цен на энергоносители к международным, поскольку только в этой ситуации можно будет внедрять энергосберегающие и дружественные к окружающей среде технологии в ТЭКе. У нас экономический механизм в этой области не работает — я предполагаю, что вмешательство государства может его запустить, и это дополнительный аргумент в пользу того, чтобы сохранять государственное влияние на эти процессы.
2. Я не очень себе представляю, каким образом сегодня организована энергетическая безопасность у нас. Мне неизвестно, существует ли какой-нибудь стратегический запас нефти или других энергоносителей. Допускаю, что такая система есть в России и она находится в руках государства. Видимо, она достаточно эффективно работает — поэтому о ней ничего особенно не известно. Я не вижу какой-то необходимости передавать в частные руки эту систему.
3. Какого-то оптимального показателя, сколько атомная энергетика должна занимать в энергобалансе страны, нет. Очень высоки показатели у Японии и у Франции, напротив, совсем низкие доли у американцев. Многие страны, как вы знаете, вообще прекратили строительство атомных станций на своей территории из соображений безопасности. В большинстве случаев доля определилась по факту. У нас — около 20%, и мы ставим задачу ее увеличения. Если четверть производства энергии будет обеспечиваться атомными станциями — это не критично. Основная проблема — в захоронении отработанного топлива: она технологически не решена и требует огромных капиталовложений. По моим представлениям, это будет основным сдерживающим фактором для развития атомной энергетики.
Что же касается альтернативной энергетики — ветроэлектростанций, биоэнергетики и т. д. — существует очень много хороших технологических решений. При нынешней цене на нефть многие из альтернативных видов добычи энергии, которые считались экзотикой, теперь становятся экономически оправданными. И к их числу я бы отнес не столько ветроэнергию и приливную энергию, сколько развитие водородной энергетики на базе использования топливных элементов и выработку на этой основе электроэнергии. Это может привести (правда, пока в отдаленной перспективе, на горизонте 25-30 лет) к полному исчезновению двигателей внутреннего сгорания. Звучит фантастично, но прототипы уже существуют...
4. Я, честно говоря, не слышал о каких-то планах отказа от Киотского протокола. По моим представлениям, страны, которые его подписали и ратифицировали, вряд ли от него захотят или смогут отказаться. Скорее, будет большее давление на США, не присоединившихся к Киото, с целью поменять их позицию. Признаков изменения этой позиции я не вижу, но допускаю, что Киотский протокол может быть модифицирован так, чтобы стать приемлемым для США. Останется ли протокол действенным инструментом регулирования атмосферных выбросов, большой вопрос — экономический механизм этого регулирования лежит в сердце Киотского протокола, без него ничего не будет работать.
Антон Данилов-Данильян
 |
Поэтому обеспечение энергобезопасности — функция государства. В противном случае, если бы государство не разрабатывало такие балансы, не прогнозировало бы потребности экономики, возникали бы сырьевые кризисы. Мы этим занимаемся недостаточно эффективно — из-за этого в России возникали бензиновые кризисы. А поскольку в 1990-е годы и в начале 2000-х мы фактически не инвестировали в электрогенерацию, сейчас мы имеем дело с дефицитами в электроэнергетике. Это функция государства или специализированных естественных монополий — регулирование отрасли в том случае, если она является по своей сути естественномонопольной.
2. Ключевым моментом являются договоренности между государствами — они достигаются, исходя из национальных энергобалансов, балансов производства и балансов потребления сырья. Рассчитывается, сколько конкретно каждому государству нужно потребить ресурсов и, соответственно, сколько каждое государство может произвести энергоносителей и т. д. После этого возникают или дефициты, или профициты тех или иных ресурсов, и государства ищут варианты закрытия этих дефицитов и реализации профицитов. Я имею в виду не денежные, а именно сырьевые, ресурсные профициты и дефициты.
Те принципы сотрудничества, которые "большая восьмерка" выработала за эти годы, достаточны, чтобы постоянно отслеживать ситуацию и принимать не только тактические, но и стратегические решения. Например, нужно ли строить новые нефтеперерабатывающие мощности и где конкретно, кто будет финансировать этот проект, нужно ли объединять кредитные ресурсы, или конкретная страна--производитель энергоресурсов способна это сделать самостоятельно. Это переговорный процесс — в специальных органах G8, кроме постоянно действующих рабочих совещаний по энергетике, особой необходимости не видится.
3. Вследствие чрезвычайного напряжения на рынке нефтепродуктов во всем мире начали приниматься программы развития атомной электроэнергетики. Активно обсуждаются проекты использования нетрадиционных возобновляемых источников энергии. Речь идет о солнечной энергетике, ветроэнергетике, биоэнергетике. Да, пока доля нетрадиционных видов энергетики (исключая атомную) невелика, но она постепенно будет расти, особенно в тех странах, где приняты соответствующие государственные программы поддержки развития нетрадиционных способов получения электроэнергии. Такие программы есть в Германии, Испании, они формируются в Китае, на Тайване, в Японии, в других странах, где собственных традиционных источников энергии не хватает. Атомные программы, конечно, не всем доступны — они требуют чрезвычайно высокой технологичности производства, не стоит забывать и об их экологической опасности. Но во многих странах, где развитие атомной энергетики уже началось, надо лишь наращивать этот сектор энергетики на новой технологической базе.
Средний темп развития экономики в мире составляет порядка 3,5% в год. Это означает, что рост энергопотребления неизбежен: на 1% роста мирового ВВП приходится 0,3-0,4% роста мирового энергопотребления. Следовательно, на 1% совокупное потребление энергии в мире будет ежегодно увеличиваться. А поскольку традиционные источники энергии вряд ли могут обеспечить такой рост, для нетрадиционной энергетики, включая атомную, есть уверенные перспективы.
4. Киотский протокол не мешает развитию энергетики — ни традиционной, ни нетрадиционной. Он мешает лишь развитию неэффективных способов потребления энергии. Можно произвести достаточное количество энергии — правила Киотского протокола лишь ставят вопрос о том, как ты ее потребляешь. Киотский протокол — классический инструмент повышения эффективности в экономике и не сказывается в целом на энергетической безопасности в мире. Напротив, понуждая неэффективных потребителей экономить энергоресурсы, Киотский протокол способствует нехищнической эксплуатации природных ресурсов и ограничивает рост мирового потребления энергии.