Замысел "Мюнхена" (Munich, 2005, ****) Стивена Спилберга внушал опасения. Когда главный сказочник Голливуда обращается к трагедиям ХХ века, историки плачут навзрыд. Слишком уж похожи на добрых фей и матерый наци Шиндлер, продлевавший жизнь евреям в концлагерях из чистого прагматизма, и генералы, для которых в разгар битвы за Нормандию нет заботы важнее, чем спасти рядового Райана. Логично было бы предположить, что теперь Спилберг сложит гимн в честь боевиков "Моссада", несколько лет методично отстреливавших и взрывавших по всему миру лидеров палестинской организации "Черный сентябрь", в 1972 году захватившей израильскую сборную на Мюнхенской олимпиаде: все спортсмены погибли из-за преступной халатности немецкой полиции. Сначала ожидания-опасения сбываются. Ужас мюнхенской бойни. Железная, маленькая Голда Мейр, принимающая решение мстить. Молодые красавцы, соглашающиеся ради мести уйти на годы, может быть, навсегда, в глухое подполье. Они ныряют в странную, подпольную Европу, кишащую тройными агентами, циничными информаторами, готовыми продать убийцам любую "дичь". Постепенно нарастает даже не тревога, а паранойя. Идентифицировать себя с героями все мучительнее. Суровая, но вроде бы благородная миссия оказывается дорогой в ад. Уже первая акция зондеркоманды вызывает ощущение: что-то не то. Слишком долго, слишком невыносимо пытается отвести от себя пистолеты убийц пожилой палестинский поэт, переводчик "1001 ночи" на итальянский, угодивший в засаду в Риме. На руке дрожит авоська с пакетом молока. Сначала герои пытаются избежать случайных жертв: в последнее мгновение отменяют взрыв вмонтированной в телефон бомбы, когда вместо палестинского лидера трубку берет его маленькая дочь. Но потом, в бреду ночного рейда на Бейрут, уже некогда разбирать, кто главная мишень, а кто так, подвернулся под автоматное дуло. Исчезает разница между охотниками и жертвами. Конспиративную квартиру в Афинах приходится делить с коммандос "Черного сентября": израильтяне выдают себя за боевиков немецкой "Фракции красной армии". И те и другие уже слишком устали, и те и другие за гранью нервного срыва, по сути, им нечего делить. Тем более что замешанных в шпионские игры настоящих кукловодов, агентов ЦРУ и КГБ, начальство категорически запрещает валить. Слово "переговоры" не звучит, кажется, ни разу, но мораль фильма именно в том, что терроризм террористическими методами не победить, но и пролитую кровь не списать в архив. Еще ни в одном фильме Спилберг не демонстрировал такое владение деталями. Дорогого стоит жест, которым перед смертью девушка-киллер, убившая одного из мстителей, ласкает своего котика. Ни одна священная миссия не стоит того, чтобы погибло это прекрасное тело: в последнюю минуту киллерша пытается, обнажившись, подкупить убийц собой. Создатели "Бумера. Фильма второго" (2005, *****) Петра Буслова справедливо запрещают называть его "Бумер-2": с первым он не имеет ничего общего, это что угодно, только не криминальный фильм. Сюжетные связи с "Бумером" проговариваются торопливо и досадливо. То, что Кот выжил в перестрелке и даже выбрался с зоны задолго до конца срока, даже не кажется лукавством. И не пижонистый Кот это вовсе, а мертвец в краткосрочной увольнительной на этот свет, тело без прошлого и будущего, даже без имени, вернее, что выясняется далеко не сразу, с заемным именем другого, убитого зэка. Герой Владимира Вдовиченкова похож на зомби, заново учащегося говорить и двигаться, от удара бейсбольной битой по голове не теряющего память, а обретающего, пытающегося предостеречь встречных от повторения собственной судьбы. Но все тщетно. Подрастают все новые и новые отмороженные четверки таких же друзей, какими были герои "Бумера", еще не знающие, что уличная война, в которую они ввязываются, уже давно проиграна. А менты уже не тратят времени на выстрелы в воздух: валят без предупреждения. И любовь с дурой-девчонкой невозможна: сусальные катания под пение Шнура на отцепленном железнодорожном вагоне напоминают предсмертные видения. В общем, естественное продюсерское желание продлить жизнь персонажам, некогда сорвавшим кассу, породило безнадежный фильм о голом человеке на голой и враждебной земле, в которую даже и не лечь-то по-человечески.
Видео с Михаилом Трофименковым
Замысел "Мюнхена" (Munich, 2005, ****) Стивена Спилберга внушал опасения. Когда главный сказочник Голливуда обращается к трагедиям ХХ века, историки плачут навзрыд. Слишком уж похожи на добрых фей и матерый наци Шиндлер, продлевавший жизнь евреям в концлагерях из чистого прагматизма, и генералы, для которых в разгар битвы за Нормандию нет заботы важнее, чем спасти рядового Райана. Логично было бы предположить, что теперь Спилберг сложит гимн в честь боевиков "Моссада", несколько лет методично отстреливавших и взрывавших по всему миру лидеров палестинской организации "Черный сентябрь", в 1972 году захватившей израильскую сборную на Мюнхенской олимпиаде: все спортсмены погибли из-за преступной халатности немецкой полиции. Сначала ожидания-опасения сбываются. Ужас мюнхенской бойни. Железная, маленькая Голда Мейр, принимающая решение мстить. Молодые красавцы, соглашающиеся ради мести уйти на годы, может быть, навсегда, в глухое подполье. Они ныряют в странную, подпольную Европу, кишащую тройными агентами, циничными информаторами, готовыми продать убийцам любую "дичь". Постепенно нарастает даже не тревога, а паранойя. Идентифицировать себя с героями все мучительнее. Суровая, но вроде бы благородная миссия оказывается дорогой в ад. Уже первая акция зондеркоманды вызывает ощущение: что-то не то. Слишком долго, слишком невыносимо пытается отвести от себя пистолеты убийц пожилой палестинский поэт, переводчик "1001 ночи" на итальянский, угодивший в засаду в Риме. На руке дрожит авоська с пакетом молока. Сначала герои пытаются избежать случайных жертв: в последнее мгновение отменяют взрыв вмонтированной в телефон бомбы, когда вместо палестинского лидера трубку берет его маленькая дочь. Но потом, в бреду ночного рейда на Бейрут, уже некогда разбирать, кто главная мишень, а кто так, подвернулся под автоматное дуло. Исчезает разница между охотниками и жертвами. Конспиративную квартиру в Афинах приходится делить с коммандос "Черного сентября": израильтяне выдают себя за боевиков немецкой "Фракции красной армии". И те и другие уже слишком устали, и те и другие за гранью нервного срыва, по сути, им нечего делить. Тем более что замешанных в шпионские игры настоящих кукловодов, агентов ЦРУ и КГБ, начальство категорически запрещает валить. Слово "переговоры" не звучит, кажется, ни разу, но мораль фильма именно в том, что терроризм террористическими методами не победить, но и пролитую кровь не списать в архив. Еще ни в одном фильме Спилберг не демонстрировал такое владение деталями. Дорогого стоит жест, которым перед смертью девушка-киллер, убившая одного из мстителей, ласкает своего котика. Ни одна священная миссия не стоит того, чтобы погибло это прекрасное тело: в последнюю минуту киллерша пытается, обнажившись, подкупить убийц собой. Создатели "Бумера. Фильма второго" (2005, *****) Петра Буслова справедливо запрещают называть его "Бумер-2": с первым он не имеет ничего общего, это что угодно, только не криминальный фильм. Сюжетные связи с "Бумером" проговариваются торопливо и досадливо. То, что Кот выжил в перестрелке и даже выбрался с зоны задолго до конца срока, даже не кажется лукавством. И не пижонистый Кот это вовсе, а мертвец в краткосрочной увольнительной на этот свет, тело без прошлого и будущего, даже без имени, вернее, что выясняется далеко не сразу, с заемным именем другого, убитого зэка. Герой Владимира Вдовиченкова похож на зомби, заново учащегося говорить и двигаться, от удара бейсбольной битой по голове не теряющего память, а обретающего, пытающегося предостеречь встречных от повторения собственной судьбы. Но все тщетно. Подрастают все новые и новые отмороженные четверки таких же друзей, какими были герои "Бумера", еще не знающие, что уличная война, в которую они ввязываются, уже давно проиграна. А менты уже не тратят времени на выстрелы в воздух: валят без предупреждения. И любовь с дурой-девчонкой невозможна: сусальные катания под пение Шнура на отцепленном железнодорожном вагоне напоминают предсмертные видения. В общем, естественное продюсерское желание продлить жизнь персонажам, некогда сорвавшим кассу, породило безнадежный фильм о голом человеке на голой и враждебной земле, в которую даже и не лечь-то по-человечески.