На границе трупы ходят хмуро

11 апреля президент Белоруссии Александр Лукашенко на два дня приехал в Кремль. Специальный корреспондент «Ъ» Андрей Колесников наблюдал за тем, как он чувствовал себя. И настаивает, что Александр Лукашенко чувствовал себя как дома.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Президент Белоруссии подъехал к 1-му корпусу Кремля, когда уже стало темнеть. Был он одет запросто, майка да пуловер, видимо, понимал, что ждать еще долго, и только помнется все парадное, если прямо в самолете переодеться, да и вообще спешить некуда.

Журналисты покричали ему вопросы, когда он уж взошел на крыльцо, он отвечал им. Рассказывал, что белорусские девчата покрепче российских, так что готовы поддержать парней в космосе (только что первая белорусская космонавтка вернулась оттуда, от них к нему).

Как же разговаривать с киевском режимом, спрашивали его, после всего, что мы уже узнали про него по итогам расследования теракта в «Крокус Сити Холле». В том смысле, что сил-то никаких у здравого человека на это не найдется. Западло будет, просто по-людски. А он успокаивал:

— Ну вы же с ним не разговариваете и вряд ли будете разговаривать (что верно.— А. К.). Если надо в разговоре этом вклиниться и помочь, мы можем вам в этом плане помочь (нам-то, мол, не привыкать.— А. К.). А стремиться вам куда-то с ними как-то разговаривать…

Я смысла не вижу! Ну че вы будете ползать перед кем-то и проситься поговорить про «Крокус»!

Александр Лукашенко понял вопрос слишком, как говорится, буквально. А журналисты федеральных каналов между тем генетично отождествляли себя с властью и имели в виду прежде всего ее на самом-то деле. То есть и его, Александра Лукашенко. А он не понял. Хотя все было вроде очевидно.

Часа через полтора Александр Лукашенко, уже в костюме, и Владимир Путин тоже сидели в Представительском кабинете Кремля.

— Спасибо, что приехали ко Дню космонавтики,— благодарил российский президент. Тем более что у нас знаковое событие: вернулись на Землю наши космонавты, первая женщина-космонавт из Белоруссии. У нас сегодня тоже хорошее событие: наша новая ракета («Ангара А5».— «Ъ») полетела с нового космодрома, тяжелая!

Ракета была настолько, видимо, тяжелая, что взлетела, как известно, только с третьего раза. Те, кто видел прямую трансляцию, никогда уже не забудут 34-ю секунду и историческую фразу из ЦУПа:

— 30 секунд.. Стабилизация ракетоносителя устойчивая!.. Полет проходит по программе!.. Водитель УАЗ 695, на выход, пятый!.. Двигатели ракетоносителя работают устойчиво!..

Что это было, гадает теперь человечество. «УАЗик» в космос запустили? Ракета от аккумулятора «УАЗика» прикуривала?

Новая экспедиция на поверхность Луны? Водитель «УАЗа» сделал свое дело, пора выходить? Что, забыл вовремя спрыгнуть? Этот тот самый незаменимый человек, у которого с собой всегда есть синяя изолента?..

Нет, не было такого в истории космонавтики.

Но об этом не рассказал Владимир Путин Александру Лукашенко. Может, просто не знал.

А Владимир Путин отчего-то, безо всякого даже, казалось, повода начал говорить про переговоры с Украиной. Ничем вроде не была вызвана к жизни его фраза:

— В целом, вы знаете, мы никогда не отказывались от мирного разрешения споров. Более того, мы были склонны именно к этому.

Потом-то в сжатом виде прозвучала было известная лекция:

— Не мы начинали эту войну в 2014 году (мне каждый раз кажется: ну не может же быть, что это снова прозвучит как в первый! И звучит! — А. К.). Все началось с госпереворота на Украине. А потом, когда все приобрело такой, уже горячий характер, именно вы были инициатором проведения мирных переговоров в Белоруссии.

Да, точно, Владимир Путин хотел сейчас сказать именно про переговоры. То есть быстро свернул все-таки уже только на них:

— Мы это начали в двух городах. Потом перебрались переговорные команды в Турцию, в Стамбул. Там завершили практически эту большую работу, в течение длительного времени она шла… Парафировали с обеих сторон. С украинской тоже была парафирована!.. Эта бумага была парафирована… Документ…

Ничего из того, о чем не было бы известно, он сейчас не произносил. Но в самом начале переговоров с Александром Лукашенко, когда тот на крыльце рассказывал журналистам, что приехал поговорить, как условились, об экономике да и направить, подправить, перенаправить премьеров, заговорить про переговоры…

Нет, какая уж тут экономика.

— Как вы знаете, потом под давлением Запада украинская сторона отказалась от этих договоренностей,— продолжал российский президент.— Напомню, что тогда нам говорили, что нельзя подписывать документ, документ Украина не может подписывать «с пистолетом у виска», нужно отвести войска от Киева. Мы это сделали! Сразу после того, как мы это сделали, наши договоренности были выброшены в помойку!

Энергия, с какой все это говорилось, даже заражала. Ничего, как говорится, себе.

— Теперь, как вы знаете, продвигается идея провести какую-то конференцию в Швейцарии,— добавил Владимир Путин, и я подумал, что, может, он подводил прежде всего к этой теме, а не то что давал понять, что он, новоизбранный, новолегитимный президент России готов к возобновлению тех глобальных переговоров на тех же, согласованных два года назад, условиях.— Нас туда не приглашают! Более того, считают, что нам там делать нечего, и в то же время говорят, что и без нас ничего решить невозможно! Поскольку мы туда не едем… Это уже вообще паноптикум какой-то!.. Говорят, что мы отказываемся от переговоров! Нас не приглашали, а говорят, что мы отказываемся!

Но дело было, судя по всему, не только в Швейцарской конференции.

— Было бы смешно, если бы не было так грустно,— говорил Владимир Путин.— Еще раз хочу подчеркнуть, что мы — за! Только не в формате навязывания нам каких бы то ни было схем, которые не имеют ничего общего с действительностью. Почему я так говорю? Потому что, если возникнет необходимость, позволю себе к вам обратиться, может быть, мы продолжим консультации с вами по этому направлению.

Надо же было как-то объяснить, почему он говорит это теперь именно Александру Лукашенко.

— Что касается других направлений, например, в энергетике, к сожалению, в последнее время мы наблюдали серию ударов по нашим энергообъектам и вынуждены были отвечать.

Я хочу подчеркнуть: мы, даже исходя из гуманитарных соображений, зимой не наносили никаких ударов!

Имею в виду, что они хотели оставить без энергоснабжения социальные учреждения, больницы и так далее. Но после серии ударов по нашим энергообъектам вынуждены были ответить,— объяснил Верховный главнокомандующий действия своей армии.

И снова даже это рассуждение завершилось идеей переговоров:

— Повторяю еще раз: если все закольцуется в решение тех вопросов, о которых мы говорили изначально, а в энергетике они связаны в том числе с решением одной из задач, которую мы перед собой ставили,— это демилитаризация… Прежде всего мы исходим из того, что мы таким образом влияем на ОПК — на оборонно-промышленный комплекс Украины, причем напрямую. Но если мы все-таки перейдем к тому, с чего я начал, перейдем к каким-то разговорам о разрешении всех вопросов другими способами, конечно, как я уже много раз говорил на этот счет, мы к этому готовы.

— Владимир Владимирович, спасибо за эту подробность,— поблагодарил Александр Лукашенко.

Так вот что это все такое было: подробность.

— Если они хотят в Швейцарии…— пожал он плечами.— Они называют это мирной конференцией… Но если они хотят без нас там говорить о мире в Украине, Господь с ними!

Я уже сказал: наша позиция заключается в том, что они могут там договориться только о том, как усилить эскалацию этого конфликта. Без России какой может быть мирный процесс? Не может быть мирного процесса!

Александра Лукашенко не нужно было заводить такими разговорами, он и сам кого хочешь может завести:

— Может, они и правы, что не приглашают нас туда, потому что о чем с ними можно разговаривать, если они пытаются там собрать 100 с лишним государств и что-то нам продиктовать или наклонить нас. Это же не предложение к мирным переговорам!

Он говорил «нас».

Не было даже речи об участии или неучастии (что даже обиднее) Белоруссии в конференции (могли бы хоть сказать, что не рассматривают Белоруссию как участника), но президент Белоруссии хотел, чтобы его и тут отвергли. Лишь бы вместе с Россией.

— Александр Григорьевич,— перебил его Владимир Путин пришедшей ему в голову мыслью,— я думаю, что… противоположная сторона в известной степени загнала себя в угол, когда отказалась от переговоров в расчете победить Россию на поле боя, нанести ей стратегическое поражение. Сейчас понимают, что это невозможно, а от переговоров отказались! И теперь попали в достаточно сложное положение.

— Оригинальный выход нашли,— прокомментировал Александр Лукашенко, имея в виду, возможно, конференцию в Швейцарии.

— Но наша цель не заключается в том, чтобы всех ставить в сложное положение! — воскликнул Владимир Путин.— Наоборот, мы готовы конструктивно работать! Но никакого навязывания нам какой бы то ни было позиции, не основанной на реалиях, конечно, быть не может!

— Я клоню (или наклоняю? — А. К.) к тому, что абсолютно поддерживаю позицию нынешнего российского руководства и вашу позицию по мирному процессу в этом конфликте! Абсолютно поддерживаю! Сегодня есть все для того, чтобы сесть и договариваться. Не хотят — ясно, почему не хотят, мы уже на этот вопрос ответили. Если за океаном захотят разговаривать о мире, то и на Украине этот голос услышат! Поэтому украинцы должны знать, особенно население, что сие от нас не зависит. Мяч, грубо говоря, на той стороне!

Он все-таки ощущал себя полноценным участником переговорного процесса.

Такое впечатление, что Белоруссия давно участвует в боевых действиях и готова говорить об их прекращении. Но мяч-то, грубо говоря, на той стороне.

— Я помню этот процесс, который начинался в Беларуси,— кивнул президент Белоруссии.— Три раунда прошли, четвертый раунд — в Стамбуле. И вы мне потом эти документы ксерокопировали и передали!

Представляю себе эту картину. Двое у ксерокса. Напряженно копируют. Один передает, другой принимает. Черт, закончилась бумага… А как вставить-то, известно?.. Эй, кто-нибудь!..

— Этот документ сначала показали, я его прочитал, потом вы мне его дали… О чем договорились, разъяснил президент Белоруссии.— Документ, который был парафирован. Серьезные были подвижки: и россияне подвинулись, и украинцы. Но потом, ясно, приехали, одернули: давай, воюй до последнего украинца! Поэтому в данном случае абсолютно поддерживаем мирный процесс, от которого никогда Россия не отказывалась, и сегодня в том числе.

То есть они уже четверть часа говорили о переговорах.

— Что касается энергетики и нанесения ударов…— задумчиво произнес Александр Лукашенко.— Я думаю, что на Украине обезумевших много людей, но не все! Я думаю, они это услышали и увидели. Думаю, что будет какой-то отскок у них в этом плане.

— Думаю, Владимир Владимирович, такой момент, меня чутье никогда не обманывало, такой момент, что ваши инициативы на мирное урегулирование конфликта найдут отклик на Украине. Найдут! — заверил белорусский президент.— У военных найдут, как ни странно! Журналисты спрашивали по поводу некоторых вопросов… Украины и прочее… Чуть ли не бежать… Ваши журналисты только что… Россия должна куда-то бежать, кого-то просить… Никого не надо просить и бежать, надо просто по-человечески себя вести! Достать тот документ, который вы когда-то мне показали и передали, положить на стол и двигаться по нему!

— Да, и с ним работать! — внезапно подтвердил господин Путин.

— Они согласились с этой позицией! — воскликнул белорусский президент.

— Они же согласились! — закончил Владимир Путин.— Конечно!

Да это была уже просто какая-то дорожная карта.

Но они еще не закончили.

— На западных границах у вас какая ситуация? — поинтересовался президент России.

—Тяжелая ситуация,— признался Александр Лукашенко.— Меня удивляет, вообще, больше всего меня волнует, я об этом говорю, политика польского руководства! Зачем им эта конфронтация? И литовцы, и латыши десятками выбрасывают трупы через границу!

Это было внезапно. Никогда не угадаешь, какая фраза у Александра Лукашенко станет следующей. Теперь — трупы через границу. Так, и что с ними?

— Идет какое-то количество мигрантов туда, они — забор построили — выбрасывают за забор к нам на границу! — расстроенно пояснил Александр Лукашенко.—

Сейчас снег растаял — обнажились трупы, валяются прямо на границе! Из Афганистана, Ирана люди есть, Африки! Зачем убивать людей и выбрасывать по-варварски? Это создает напряжение!

Информации от него поступало, как всегда, много. Трудно было осмысливать на ходу. Но было надо. Зачем — объяснить не смогу.

— Они закрыли границу для нас и для вас. Очень тяжело работать,— вздохнул господин Лукашенко.— И даже китайцам, казахам с поляками и другим… На границе — бешеные очереди! Делают это специально. Мы границу от них не закрывали. Вы знаете, что у нас безвизовые соседи, так они своих людей сюда не пускают в связи с тем, что мы можем их завербовать. Слушайте, вы как специалист, наверное, завербовали немало людей…

Себя-то он, конечно, не считал.

— Но не так же, что людей на границе хватают и вербуют! — с недоумением смотрел на коллегу белорусский президент.— Если нам надо кого-то завербовать, мы другим путем это сделаем, но тем не менее!.. Особенно литовцы! Проводят учения, в мае планируют еще проводить. Стоим лоб в лоб на границе!

Это что-то напоминало. Сентябрь, что ли, 2022 года.

— Американцев перебросили, немцев… Что удивительно, урок не пошел на пользу (немцам.— А. К.). В Литву, Польшу — батальоны… Мы, конечно, были вынуждены развернуть свои части и выставиться против! Не знаю, зачем им это,— пожимал плечами Александр Лукашенко.— Мы не собираемся нигде воевать. Кричат, что Лукашенко с Путиным завтра Европу захватят. Никогда не обсуждали даже таких планов, что мы хотим кого-то захватить. Своих проблем хватает, еще не хватало кого-то…

Да, Украины более чем достаточно.

— Это чушь,— согласился Владимир Путин,— нужная правящим, как раньше говорили, кругам, для того чтобы объяснить и оправдать свои расходы на войну на Украине! Вот и все! Да. Расходы, прежде всего расходы! Вот это главная причина того, почему раздувается эта тема… Это основное. Других причин нет.

— А так в общем-то терпимо,— обнадежил Александр Лукашенко.— Я говорил когда-то, времени много надо, и мы решим те проблемы, которые нам надо вместе с Россией решить. Хотелось бы, чтобы и украинцы были с нами. Я думаю, чувствую, что недалек тот момент, когда и Украина одумается и поймет, где их счастье!

А вот это вряд ли.

— Пускай они решают сами,— для истории высказался президент России.