дело ЮКОСа
Вчера в Симоновском суде Москвы выступила с последним словом замначальника правового управления ЮКОСа Светлана Бахмина. Она заявила, что полностью солидарна со своими адвокатами, говорившими в суде о ее невиновности. "Я и мои дети надеемся на справедливый приговор",— сказала подсудимая.
В начале заседания Светлана Бахмина, выступая в прениях, не стала много говорить, отметив, что "защитники уже все сказали" и она полностью с ними солидарна. "Я лишь еще раз обращаю внимание суда на то, что обвинение не приняло во внимание мои показания о том, что я не могла по своей инициативе принимать решения. Я получала поручения от Алексаняна и Гололобова (руководители правового управления ЮКОСа Василий Алексанян и Дмитрий Гололобов.—Ъ). По их указанию готовила все юридические документы (в том числе о процедуре создания дочерних фирм). Ни я, ни другие сотрудники правового управления ЮКОСа не имели права подписи документов. Я не была самостоятельной фигурой". Срок же наказания в девять лет, запрошенный для нее гособвинителем, Светлана Бахмина назвала "несоотносимым, неадекватным и несправедливым": "Он непосильный и убийственный для меня и моих детей".
Затем стороны обменялись репликами. Прокурор Николай Власов, с трудом говоривший из-за простуженного горла, назвал речь адвокатов "пафосной, но во многом не относящейся к материалам дела". В частности, господин Власов не согласился с тем, что Светлана Бахмина — "мелкий клерк": "Она занимала не маленький пост. Она готовила документы и влияла на принятие решений! И — я, конечно, не считаю чужие деньги,— но ей выписали 25 окладов, это $5-8 млн, и ежегодный бонус в $1 млн. Если у нас 'мелкие клерки' получают такие деньги, то у нас вся страна будет миллионерами!" Адвокаты эти суммы оспорили. "В 1998 году Светлана Бахмина только вышла на работу после родов, за год до того придя на работу, и зарплаты в $1 млн у нее не было,— сказала адвокат Елена Хейфец.— Если только на этом строить обвинение, то вообще не нужно собирать доказательства в 60 томов". "'Мелким клерком' Бахмину назвали не мы, а свидетели, причем свидетели обвинения,— подчеркнул адвокат Александр Гофштейн.— Прокурор понимал неудобность подсчета денег в чужом кармане, раз сам оговорился. Тем более что этих денег нет. Ей причитался бонус, но выплачен так и не был. Если бы она действительно была бы персона, то деньги бы нашли, но их просто не было. В 'Томскнефти' же Бахмина была не хозяйкой, как можно подумать, слушая прокурора. Нужно понимать, что юрист в компании — это человек, выполняющий обслуживающие функции. Наемный работник, действующий в интересах работодателя". Сама Светлана Бахмина тоже высказалась по этому поводу: "Эти миллионы существуют только виртуально. Моя семья, дети, моя мама не видели этого миллиона. В деле есть стандартный контракт, по нему мне полагались выплаты, если я по не зависящим от меня обстоятельствам лишусь работы. Но этих денег никто так и не увидел".
После окончания прений судья Татьяна Корнеева предоставила подсудимой последнее слово. Встав, Светлана Бахмина сначала молчала, видно было, как она собирается с духом. Свою краткую речь она произносила дрожащим голосом, сдерживая слезы, но смогла справиться с собой. Чуть ранее, в прениях, Светлана Бахмина обмолвилась, что ее жизненный принцип — "ни у кого ничего не просить", и, действительно, никаких просьб не прозвучало в ее словах. "Для меня эта ситуация ужасна, я часто бывала в судах и не представляла, что окажусь на этой скамье",— сказала госпожа Бахмина. Она поблагодарила суд "за внимательное отношение", подчеркнув, что ей "есть с чем сравнивать", своих адвокатов, которые "все сделали добросовестно", и "всех, кто меня поддерживал,— друзей, коллег и посторонних людей". "Я прошу прощения у моей семьи за те страдания, которые им приходится испытывать из-за меня,— сдавленным голосом произнесла Светлана Бахмина.— Эти 16 месяцев поделили мою жизнь на 'до' и 'после', но я надеюсь, что это 'после' все-таки состоится. Я и мои дети, мы все надеемся на справедливый приговор суда".
Приговор Светлане Бахминой будет оглашен 19 апреля. Ъ сообщит о нем.