В кинотеатре "Аврора" прошла премьера фильма Жака Одиара "Мое сердце биться перестало" (De battre mon coeur s'est arrete, 2005), получившего восемь национальных французских кинопремий "Сезар", в том числе в номинациях "Лучший фильм" и "Лучшая режиссерская работа".
Жак Одиар давно опроверг мнение, что природа отдыхает на детях гениев: сын самого остроумного сценариста 1960-х годов Мишеля Одиара стал самым забавным и мрачным одновременно мастером криминального жанра. "Сердцем" он опроверг еще одно, хотя и не такое пошлое, общее место: ремейк всегда хуже прообраза.
"Сердце" переносит в современный Париж действие нью-йоркского шедевра Джеймса Тобака "Пальцы" (Fingers, 1978), где молодой Харви Кейтель сыграл свою самую зловещую роль: человека, раздираемого на части полярными генетическими кодами родителей, психологического мутанта. Сын отпетого головореза-рэкетира, он мастерски, пусть и без удовольствия, заставлял рыдать и корчиться от боли матерых должников. Сын безумной пианистки мечтал о музыкальной карьере, но на публике его охватывал полный паралич воли.
В версии Одиара Париж такой же полноправный герой, как Нью-Йорк у Тобака. С сюжетной точки зрения все почти то же, но есть нюансы. Эпоха глобализма обязывает — Том (Ромен Дюри) уже не потрошит лавочников, а вышвыривает при помощи бейсбольной биты самовольно заселившуюся в пустующие дома разноцветную голытьбу или запускает в квартиры крыс, сбивая цены на недвижимость. Персонаж Кейтеля страдал ко всему прочему еще и импотенцией, Тому пожаловаться не на что. Нет в нем и липкой угрозы безумия, таившейся в Кейтеле: Том — совершенно вменяемый мерзавец, чем и интересен.
Одиар и его сценарист, великолепный писатель Тонина Бенаквиста, последовательно изучают людей, которым настолько неуютно в окружающей действительности, что они, как умеют, коряво, иногда страшно, но выходят за пределы своей судьбы то ли законченных уродов, то ли неизвестных героев. В "Смотри, как падают люди" (Regarde les hommes tomber, 1994) мохнорылый коммивояжер становился нелепым и несчастным мстителем, палачом столь же нелепых и несчастных уголовников. В "Очень скромном герое" (Un heros tres discret, 1996) не нюхавший пороха провинциальный юнец, прототипом которого, шептали злые языки, был человек из ближайшего окружения президента Франсуа Миттерана, виртуозно выдавал себя за героя Сопротивления. Герои настоящие были готовы поклясться: да мы же с ним вместе поезда под откос пускали, как сейчас помним. В "Читай по губам" (Sur mes levres, 2001), первом фильме Одиара, прорвавшемся в российский прокат, хронические неудачники — глухая девица и мелкий воришка — срывали куш благодаря умению читать по губам и терпеть боль.
Теперь вырывается из своей шкуры садист-пианист Том. Естественно, до конца это не может получиться: талант убивать не пропьешь. И совместный выход в оперу с женой-вьетнамкой, некогда учившей его играть на пианино, завершается смертельной разборкой на служебной лестнице, после которой герой в измазанной кровью манишке невозмутимо занимает свое место в партере. Что называется, в оперу сходил, заодно и музыку послушал.
Именно такой невозмутимый, слегка циничный юмор — главное, что внес в историю своего героя Жак Одиар: похоже, гены отца бурлят в нем почти как в Томе. В фильме множество неожиданных деталей, сквознячков свежего ветра в общей удушливой атмосфере. Дорогого стоит хотя бы то, как Том автоматически барабанит по барной стойке, разрабатывая пальчики, прежде чем в кокаиновом угаре уделать первого, кто под руку подвернется. В общем, к своему мерзавцу Одиар отнесся гораздо гуманнее, чем Тобак. У героя Кейтеля действительно сердце остановилось, сердце замерло, а у героя Дюри — так, посидело, поело и дальше пошло.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ