Как стемнеет, будет БАМ!

22 апреля президент России Владимир Путин встретился с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, чей отец Гейдар Алиев в свое время курировал великую стройку, Байкало-Амурскую магистраль. 50-летию этой стройки также была посвящена эта встреча. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников замечает, что Ильхам Алиев даже во вступительном слове не удержался и об Армении высказался.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В отличие от президента Белоруссии Александра Лукашенко несколько дней назад, Ильхам Алиев решил не обращать принципиального внимания на журналистов, ждавших его у входа в Первый корпус Кремля. И через пару минут у него уже начиналась встреча с президентом России в Представительском кабинете.

Азербайджанских журналистов было между тем много. Их нельзя было сравнить с пулом, например, президента Туркмении — ни количественно, ни качественно. То есть каждый из азербайджанских журналистов, даже если не считать, что их много (а хочется и посчитать), настырен, как и должен быть журналист (а то иногда забываешь, как должно быть, и начинаешь ориентироваться на самого себя, думая, что ты и есть журналист, а это же путь в никуда), и задает вопросы, даже не получая никаких ответов. Кажется, они готовы задавать вопросы, если больше некому, просто самим себе (именно это и было бы единственно правильно). А здесь, в пресс-центре Первого корпуса Кремля, все именно так и обстояло.

Владимир Путин в Представительском кабинете выглядел расслабленно. Он понимал, что ему целый день предстоит провести с человеком, сидящим рядом с ним в кресле. Это, конечно, не то, что провести целый день, допустим, с Александром Лукашенко, но тоже ко многому обязывает: например, к тому, что начинать экономить силы надо с самого начала.

— В эти дни мы отмечаем 50-летие БАМа,— напомнил коллеге Владимир Путин.

На самом деле 50-летие БАМа отмечается, строго говоря, в июле, но если нужно считать, что в апреле (а формально все-таки именно тогда был съезд ВЛКСМ, принявший историческое решение), то никто запретит начать отмечать в апреле.

— Все хорошо знают, что ваш отец сыграл очень значимую роль, возглавлял правительственную комиссию, многократно выезжал на стройку,— продолжил свой рассказ президент России.— По сути, он был одним из организаторов этого грандиозного проекта, важного для всего Советского Союза. Мы это не только знаем — мы это помним и очень благодарны ему, храним память об этом!

Что ж, БАМ в свое время был лишен пропагандистских минусов (то есть были одни пропагандистские плюсы), и стройка века — так стройка века. Она и была стройкой века, и что ж — ее не в чем упрекнуть. Она создавала ощущение причастности к чему-то великому (по крайней мере длинному) и ощущение, что жизнь проживается не зря, а такое ощущение пригодится любому человеку.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— У нас сегодня встреча будет и с ветеранами БАМа — есть о чем поговорить,— предупреждал президент России.— Сейчас мы развиваем так называемый Восточный полигон: и БАМ, и Транссиб… Все, что с этим связано. Так что все это имеет значение для нас, причем очень большое значение, и сегодня.

Ощущение, что все было не зря,— тоже из самых небесполезных. И в этом сейчас убеждал Ильхама Алиева Владимир Путин (а не нужно было и убеждать):

— Думаю… Да не думаю — уверен: все усилия, труды, годы работы, которые ваш отец вложил в реализацию этого огромного проекта, и сегодня играют существенную роль, причем не только для России, но и для всего Содружества Независимых Государств. Имею в виду, что так или иначе многие наши партнеры используют эту транспортную артерию.

В этом коротком вступительном слове не прозвучало ни слова об отношениях с Арменией и о том, что визит азербайджанского президента стал первым в Москву визитом после выборов президента России. Да и у Ильхама Алиева выборы были не так уж давно.

— Гейдар Алиевич Алиев,— отозвался президент Азербайджана об отце,— активно участвовал в реализации этого грандиозного проекта, который назывался, помню, всесоюзной стройкой (Ильхам Алиев сам, кстати, должен был помнить это, тем более что в его семье, уверен, обсуждали в свое время за рабочим, как всегда, но все-таки азербайджанским ужином и то, что он расскажет потом за рабочим завтраком Владимиру Путину, то есть то, что он, молодой человек и даже аспирант, все-таки запомнил, причем навсегда.— А. К.) и внес свой вклад в его реализацию. Поэтому для нас, конечно, очень приятно и большая честь принять участие в мероприятии: мы сегодня увидимся позже с теми, кто также вносил свой вклад в реализацию этого глобального проекта.

Да, сейчас это называется «глобальный проект». Но «всесоюзная стройка» звучит, без сомнения, получше.

Между тем Ильхам Алиев не промолчал, я считаю, об отношениях с Арменией.

— Вопросы региональной безопасности постоянно в повестке дня наших встреч, — заверил он.— И мы также рады тому, как они решаются.

И еще бы он был не рад.

Ефим Басин был замминистра транспортного строительства СССР и начальником строительства Байкало-Амурской магистрали. Вечером, когда встреча после долгих переговоров один на один все же началась в Екатерининском зале Кремля, он первым после двух президентов получил слово.

Сразу скажу, что слушать таких людей — упоительно. Крепки.

— Хочу выразить огромную благодарность за реабилитацию БАМа! — рассказывал Ефим Басин.— Эта стройка — главное дело нашей жизни! Через БАМ прошло более двух миллионов человек, в основном молодежь… И дорога была построена, несмотря на неимоверные трудности! И когда в 90-е годы БАМу приклеили ярлык «дороги в никуда» (мой чувственный автотермин зазвучал с новой, неожиданной силой.— А. К.),— это была страшная несправедливость (стоит согласиться.— А. К.)!

— БАМ обогатил нас опытом разворота гигантских строек! — признавался Ефим Басин.— Мы наработали практику скоростного строительства мостов, отсыпки земполотна в условиях вечной мерзлоты… К нам китайцы даже приезжали учиться (а это что-то да значит и сейчас! — А. К.), проходки тоннелей в условиях тектонических разломов и мощных водотоков… Жаль, что сейчас упущено много времени… Но надеюсь, задача строительства Восточного полигона не закончится только сетью дорог… Предстоит работа по освоению БАМа, а это треть природных ресурсов России и вся таблица Менделеева!

И в этом тоже можно не сомневаться.

Тут Ефим Басин посмотрел на Ильхама Алиева.

— Стройку курировал первый заместитель председателя Совета министров Гейдар Алиевич Алиев,— кивнул господин Басин, а на самом деле, конечно, товарищ.— Это был человек железной воли, эрудиции, компетенции!

Нет, Ильхам Алиев не зря приехал. Здесь были соратники его отца, что, наверное, даже удивительно было для него несмотря на то, что он про это знал. Ефим Басин отлично, между прочим, выглядел. Просто немолодой человек. И где бы еще Ильхам Алиев смог послушать их всех… При этом для него, может, главнее ничего и нет. А они вспоминали про отца так, словно расстались с ним только что.

Нет, про отца премьера Армении Никола Пашиняна никто тут ничего такого не смог бы рассказать, даже если бы захотел.

— В моей судьбе на должность начальника строительства БАМа Гейдар Алиевич сыграл значительную роль! — настаивал Ефим Басин.— Вспоминаю приезд Гейдара Алиева на БАМ. Июнь 1984 года. Это был год предстоящей золотой стыковки БАМа на всем протяжении. Две бригады проходчиков во главе с Иваном Варшавским и Александром Бондарем рвались навстречу друг другу! Но на их пути препятствий было очень множество! Особенно в виде крупных мостов и тоннелей!

У Ефима Басина все было написано в его листочках. Но зачем они ему были нужны? Что, он этого не помнил наизусть и не рассказывал уже две с половиной тысячи раз, но не лично сыну Гейдара Алиева, правда? И еще всем расскажет. Потому что есть что вспомнить:

— Гейдар Алиевич был у нас около десяти дней почти…— продолжал Ефим Басин.— Во время этой поездки он отправил меня вместе с начальниками двух главков на вертолете выяснить ситуацию с Кодарским тоннелем, сооружение которого отставало от графика. До пуска оставалось всего лишь полгода. Мы прошли до забоя и когда вернулись, свод обрушился! Дело в том, что тоннель строился в вечной мерзлоте и тоннельщики несколько опередили проходку и опоздали с обделкой тюбингами. Ну, естественно, нам пришлось доложить Гейдару Алиевичу о ситуации. Вопреки нашим ожиданиям, он спокойно воспринял эту ситуацию! «Ну что ж,— сказал,— придется строить здесь обход через Кодарский тоннель».

Ильхам Алиев слушал с напряженной полуулыбкой, и когда дело дошло до развязки, мне казалось, скрипнул зубами.

— Помню еще случай, предупредил Ефим Басин.— Гейдар Алиевич спустился вглубь Северомуйского тоннеля, чтобы оценить, как идет проходка… После этого провел большое совещание… Было ясно, что к 1989 году, то есть к году ввода в эксплуатацию БАМа, тоннель возвести будет невозможно. Поэтому тогда было принято решение строить второй обход с восемнадцатитысячным уклоном. Я называю этот обход малым БАМом! Потому что пришлось построить не только 64 километра пути в горных условиях, но и два тоннеля соорудить новых и 12 мостов, в том числе и Чертов мост, как его прозвали машинисты, с опорами 30-метровой высоты! Это решение позволило нам ввести весь БАМ в срок, к октябрю 1989 года. То есть это было гениальное решение!

Он вспомнил и про два построенных поселка в азербайджанском народном стиле, и вокзалу на станции Ангоя было присвоено имя Гейдара Алиевича Алиева… И сегодня эта доска красуется на вокзале!

Да, Азербайджану под руководством Ильхама Алиева трудно будет осуществлять независимую внешнюю политику по отношению к России после этого, например, рассказа.

— Но есть еще один штрих к рассказу об этом удивительном человеке! — продолжал Ефим Басин.— Азербайджан — единственная республика, которая выполнила обещание перед своими посланцами на БАМе, то есть обеспечила их жильем! Гейдар Алиевич помнил и об этом!

Оставалось пригласить Ильхама Алиева принять участие в праздновании 50-летия начала строительства БАМа 8 июля этого года в Тынде. Ефим Басин это, конечно, и сделал.

Плюс, оказывается, и площадь трех вокзалов в Москве, как сообщил Ефим Басин, решением московской мэрии будет переименована в площадь строителей БАМа. А вот это, может, уже и перебор.

— Геннадий Фадеев дважды был министром путей сообщения РФ,— сообщил господин Путин,— и тоже напрямую имеет отношение к БАМу. Ему слово.

Не то слово:

— Когда мы говорим о Гейдаре Алиевиче, рассказывал теперь Геннадий Фадеев, живой и здоровый,— у людей складывается такое впечатление: это человек, который любил людей! Его интересовали не километры, не тонны, а судьбы!

Воспоминания о БАМе, казалось, окончательно склонялись к воспоминаниям о Гейдаре Алиеве, ибо сын его сидел здесь и ловил каждое слово.

И так и было, не казалось.

— Это удивительный руководитель! — воскликнул Геннадий Фадеев.— И только в конце он может перевести стрелку (а как еще может сказать министр путей сообщения, который, как и президент Азербайджана, а также сын своего народа и отец Ильхама Алиева, тоже бывшим не бывает? — А. К.) и рассмотреть, что надо делать завтра, чтобы было лучше.

В остальное время он, видимо, думал о том, что надо сделать, чтобы было лучше сегодня.

И это именно то, чего нынешним-то чаще всего драматически и не хватает.

— Мне посчастливилось познакомиться с ним лично! — говорил Геннадий Фадеев.— Это было в марте 1988 года. Речь шла о кадрах в ПМС… Меня направили к нему сюда, в Кремль…

От подробностей захватывало дух. Геннадий Фадеев оказался здесь раньше всех присутствующих, получается.

— Мы сидели, и само расположение к человеку, что он какой-то неказенный…— рассказывал Геннадий Фадеев.— И он начал с того, что спросил обстановку, а я был в ранге замминистра… Какая обстановка на сети?.. А дальше сказал: «Центральный комитет партии… это я записал… принял решение об усилении руководства Министерства путей сообщения, и вам предлагается должность первого заместителя министра (он был в это время рядовым замминистра.— А. К.)». Я, естественно, поблагодарил его. Он сказал: «Вы полгода работаете замминистра, вам удалось решить вот и эти вопросы… И мы надеемся, вы добавите и сделаете больше». Я пообещал, что постараюсь. И мы в тот год вышли на погрузку 4 млрд 100 млн тонн в год! Тогда никогда такого не было! Сейчас Советского Союза нет (а уже казалось, что есть.— А. К.), но ориентиры, как надо работать,— это тот период!

Но дело было все же не только в Ильхаме Алиеве.

— То, что сегодня президент нашей страны Владимир Владимирович в своем обращении к Федеральному собранию поименно назвал объекты третьей очереди БАМа — это чудо какие-то! Это по сути дублер Северомуйского тоннеля, Кузнецкого тоннеля, Кодарского тоннеля… Второй железнодорожный мост через великий Амур… Я не поверил этому!.. На следующий день после послания меня Олег Валентинович Белозеров (глава РЖД.— А. К.) пригласил на подписание соглашения с генподрядчиком о начале работ!.. У меня впечатление было с моим возрастом и опытом, что я счастливый человек, что я чего-то дождался!..

Геннадий Фадеев теперь смотрел на Руслана Байсарова, сидящего почти напротив.

— Когда я познакомился с Байсаровым, я ему говорю: «Вот у меня тут знак "Почетный железнодорожник", я сейчас его сниму и тебе дам только за решение, что ты осмелился пойти на эти объекты, зная гигантскую ответственность за сроки и качество!» Это великое событие в моем понятии! Северомуйский тоннель делался за 26 лет, а он берется за шесть-десять лет! Нужно поклониться ему и строителям!

Так день сложился и для господина Байсарова.

После этого разговор продолжался без свидетелей. А свидетели рассказывают, что разошлись чуть не за полночь.

— Красивые люди, красивый Азербайджан! — снова и снова обращался Геннадий Фадеев к Ильхаму Алиеву, у которого, кажется, уже даже не было сил благодарно улыбаться.— Все уже поехали туда с интересом! Это здорово!

Он уж не знал, что еще сказать.

А ничего и не надо уже было.

Андрей Колесников