На те же травли

Систематическая травля в школах со стороны сверстников давно стала проблемой мирового масштаба. При этом в России, как и в большинстве стран, сам факт проявления систематической травли фактически не криминализирован. В Пермском крае зафиксированы случаи, когда жертвы буллинга совершают преступления из чувства мести. В то же время эксперты отмечают, что проблеме буллинга взрослые уделяют больше внимания, чем раньше. Помочь несовершеннолетним жертвам травли могут только они.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Чрезвычайное подошедшее Каждый год в Пермском крае фиксируются случаи преступлений, которые совершаются на территории школ и других образовательных учреждений. Нередко их участниками становятся жертвы систематической травли сверстников, или буллинга. На тяжелые взаимоотношения с одноклассниками жаловался Тимур Бекмансуров, который расстрелял шесть человек на территории Пермского университета в 2021 году. Травле подвергался и шестиклассник из поселка Сарс, пытавшийся совершить массовое убийство в местной школе в октябре 2021 года.

По данным различных исследований, буллингу в российских школах подвергаются от 33 до 52% учеников; еще 10% респондентов признались, что либо участвовали в травле, либо были свидетелями. Это явление нельзя назвать характерным лишь для отечественных или постсоветских образовательных учреждений. Так, по данным британского благотворительного фонда The Diana Award, в ситуацию буллинга попадали около 63% местных старшеклассников. Ни в России, ни в Великобритании, судя по данным открытых источников, юридического определения термина «буллинг» нет. Нет и официальной статистики, которая бы отмечала факты систематических издевательств в учебных заведениях, а также преступлений и правонарушений, происходящих в стенах школ. Как говорят источники в правоохранительных органах, такие события фиксируются как «совершенные в общественном месте».

Ранее собеседники BG говорили, что учебным заведениям невыгодно обнародовать факты буллинга или другого девиантного поведения детей. Фиксирование подобных происшествий негативно влияет на общий рейтинг школ. Психолог центра психолого-педагогической помощи ПГНИУ Лина Зарипова рассказывает, что cреди запросов в российские психологические службы буллинг занимает весомую долю. Госпожа Зарипова отмечает, что необходимо разделять понятия «буллинг» и «конфликт». «Конфликт может иметь разные формы и даже полезный, конструктивный аспект — умение управлять ситуацией и собой в ней, учиться использовать правильные и эффективные стратегии, проводить медиацию,— говорит эксперт.— В буллинге ничего конструктивного нет». По ее словам, при конфликте роли его участников могут меняться, поскольку это, как правило, ситуативное противоречие между людьми. В ситуации буллинга роли преследователя и жертвы не меняются, его суть — в осознанном создании долговременного статуса «жертвы» и стремлении сохранить этот статус неизменным. Психолог добавляет, что ученые начали исследовать явление буллинга еще 40–50 лет назад, но в науке до сих пор не до конца изучены черты личности, вызывающие агрессивное поведение.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Не скрывать и наказывать Пока что юридической базы в России для борьбы с буллингом как явлением нет, есть только возможность наказать виновных за конкретные противоправные действия. Адвокат Ксения Стеклянникова из адвокатского офиса «proПраво» отмечает, что даже за оскорбления и побои, под которыми подразумевается причинение физической боли без вреда здоровью, дети с 16 лет могут быть привлечены к административной ответственности. «К административному наказанию за причинение побоев некоторые люди относятся весьма легкомысленно,— говорит эксперт.— Они думают, что можно, например, заплатить штраф и вернуться к прежней жизни. Но если человек в течение года снова совершает аналогичное правонарушение, то в отношении него может быть возбуждено уже уголовное дело». Также она уточняет, что побои, совершенные из хулиганских побуждений или, например, из религиозной, расовой или национальной ненависти, сразу влекут уголовное наказание.

«Если ребенок не достиг возраста привлечения к любой из форм ответственности, то за ненадлежащее его воспитание в административном порядке должны наказываться родители, а сам нарушитель может быть поставлен на учет в органах профилактики. Речь идет об учете со стороны образовательного учреждения, комиссии по делам несовершеннолетних и полиции»,— объясняет Ксения Стеклянникова. По словам эксперта, потерпевшая сторона может также требовать компенсации морального вреда. «Если говорить о правонарушениях, которые совершаются в стенах школы, то для наказания нарушителей, на мой взгляд, очень важна принципиальная позиция родителей потерпевшего»,— убеждена адвокат.

Предотвращением буллинга в школах должны заниматься органы и сотрудники учебных заведений. По данным департамента образования Перми, в каждой из 101 школ города работают штатные психологи и социальные педагоги, в некоторых заведениях созданы социально-психологические службы. «В рамках профилактической работы специалисты проводят мониторинги и консультации с родителями, учениками, мероприятия на сплочение внутри класса»,— пояснили в департаменте. Общую координацию их работы осуществляет Центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи Перми.

В краевых учреждениях образования с 2019 года внедрена также информационно-аналитическая система «Траектория», в том числе и для противодействия буллингу. В нее вносится множество данных о каждом конкретном школьнике — от посещаемости занятий до физического и психологического состояния. Система анализирует состояние каждого ребенка и выдает рекомендации педагогам. По словам одного из классных руководителей, за несколько лет система «прокачалась» и, в случае необходимости, даже выдает рекомендации по коррекции поведения ученика. Например, «Траектория» предлагает провести со школьниками или родителями беседу, отправить к психологу, привлечь к внеурочным мероприятиям. «Смотреть данные конкретного ученика в школе могут только классный руководитель, психолог и социальный педагог,— рассказывает учитель.— С одной стороны, характеристики детей, которые формирует „Траектория“, совпадают с моим мнением. Но все же я понимаю, что первичные данные туда заношу я и два других коллеги. Получается, что мы субъективно создаем некий цифровой образ или двойник человека».

Взрослые дела Опрошенные BG специалисты говорят, что сейчас ситуация с контролем над насилием в школах меняется. Так, один из юристов рассказал, что к нему стали обращаться родители с просьбами помочь в оспаривании решений о постановке их детей на профилактический учет в судах. «Мне кажется, что иногда с практикой постановки на учет явно перегибают палку»,— считает он. Учителя из прикамских школ также полагают, что практика сокрытия конфликтов сходит на нет, но постепенно. «Если произошла драка, в которой никто не получил вреда здоровью, то тут дело за директором,— поясняет классный руководитель шестого класса одной из пермских школ.— Конечно, он может попытаться спустить дело на тормозах, поговорить с родителями, но в любом случае он отвечает перед прокуратурой, департаментом образования, а если не повезет, то и перед следствием. Если в результате кто-то получил вред здоровью — тут без вариантов, сразу сообщаем в правоохранительные органы и департамент с последующей постановкой виноватого на учет». Случаи даже единичных оскорблений, по словам педагога, разбираются на уровне классного руководителя.

Преподаватель сельской школы говорит, что попытки систематической травли сразу же пресекаются. «У нас работают психолог, соцпедагог и служба примирения, которая состоит в том числе и из учеников,— сообщил он.— Здесь, наверное, играет роль еще и „сельский фактор“. Родители почти всех учеников давно знакомы друг с другом, поэтому могут провести, скажем так, воспитательную работу дома».

Один из учителей истории и обществознания в беседе с BG отметил, что только репрессивными мерами буллинг не победить. «Это можно сделать, если подключатся все: администрация и директор школы, педагоги, сами дети, которым не нравится жить в такой ситуации. Это сработает только тогда, а постановка на учет фиксирует лишь свершившийся факт».

Лина Зарипова считает, что решать проблемы детей в буллинге должны все же взрослые, а не школьники. «Мы можем просвещать детей, учить конструктивным стратегиям поведения в сложных ситуациях, но заметить и принять „звоночек“ может только взрослый. Открытый к информации, открытый к тому, что к нему может обратиться ребенок. Травля малозаметна, и часто взрослые не придают значения словам или изменению в поведении ребенка, пока это не станет атипичным и заметным другим окружающим. Поэтому часто мы учим детей „говорить“, а взрослых — „слушать и слышать“ и, в случае необходимости, перенаправлять к специалисту»,— пояснила эксперт. По ее мнению, справиться с буллингом самостоятельно очень сложно. «Обращение к профессионалам — это важный момент доверия и понимания, это индикатор того, что общество видит и знает эту проблему и уже „почти не стыдно“ обратиться за помощью»,— убеждена госпожа Зарипова.

Дмитрий Астахов