 |
"Этому можно порадоваться, хотя радости здесь мало"
— Сколько поступило жалоб из России в последние годы?
— Статистика такова. За 2001 год в Европейский суд поступило 2490 жалоб из России, за 2002-й — 4716, за 2003-й — 6602, за 2004-й — 7855, за 2005-й — 10 009. То есть количество дел постоянно и значительно растет.
— Они все рассматриваются судом?
— Судом в целом по всем странам отбраковывается более 90% жалоб. Часто это происходит по формальным основаниям: неисчерпанность внутренних средств защиты, пропуск шести месяцев со дня вступления в силу постановления национального суда либо жалоба не по существу, не по тем нарушениям, которые предусмотрены в Конвенции по правам человека.
— По России такая же статистика?
— По России процент отказов был даже выше до последнего времени. Но сейчас, когда у нас появились знакомые с практикой Европейского суда адвокаты, да и заявители стали как-то более грамотно относится к этому и наконец стали читать те документы, которые мы им посылаем, отсев стал меньше. Это привело к увеличению числа жалоб, по которым посланы запросы властям. Если, скажем, в 2002 году мы послали 58 запросов, то в прошлом году уже 341. Рост большой. Соответственно увеличивается и число приемлемых жалоб. Если первые годы число приемлемых жалоб шло на единицы, то в прошлом году более 110 жалоб было признано приемлемыми. И соответственно растет число постановлений по существу. За прошлый год у нас было рекордное количество — 82 постановления, тогда как в 2004-м — только 15. Этому можно порадоваться, хотя радости здесь мало, так как большинство жалоб — повторяющиеся. То есть фактически мы констатируем периодические системные нарушения.
"Это дела, от которых волосы дыбом встают"
— На что чаще жалуются российские граждане?
— Самое большое число поступающих заявлений, по которым вынесены постановления,— жалобы по неисполнению судебных решений. То есть наши суды выносят судебные решения в пользу граждан, а исполнительные органы на них "пилюют", как говорил Райкин. На недавнем совещании в Минюсте назывались эти цифры — от 25 до 40% судебных постановлений не выполняется.
— В чем здесь причина?
— Причина в том, что судебные исполнители бессильны перед бюджетными организациями, перед госорганами, на чье имущество они не могут наложить арест. Например, они могут наложить арест на нас с вами или на имущество крупных компаний, а на бюджет какого-нибудь районного собеса — нет.
— Какие еще жалобы поступают к вам из России?
— Второй пласт поступающих к нам жалоб — по надзору. Когда бабульке суд присуждает пенсию по коэффициенту 0,7, а местный собес говорит: "Много ей будет, жирно бабке 2,5 тыс. рублей — это ведь сумасшедшие деньги по нашим временам. Хватит с нее и 2 тысяч". Инициируют надзорную жалобу в суд, мол, они неправильно рассчитали. И суд под давлением исполнительных органов очень часто отменяет свои собственные постановления. А со времен римского права мы знаем, что право, обретенное в суде, res judicata, священно. Надзор как класс давно уже пора уничтожить, говорят многие юристы и судьи. Председатель Верховного суда Лебедев сказал, что с надзором надо разобраться, в том смысле, что слишком уж часто им пользуются и злоупотребляют. И аргумент о том, что надзор поправляет неправильно оформленные судебные решения,— это не аргумент. Ведь что же это за судебные решения, которые надо поправлять.
Третья проблема — это условия содержания в наших замечательных СИЗО. Где спят по трое на кровати, где унитаз, извините, в полуметре от обеденного стола и не отделен даже никакой занавесочкой от остальных сокамерников. Это весьма типичные условия содержания.
Далее идут более штучные дела. Это, естественно, бесчеловечное обращение с подследственными. Это дело "Михеев против России" и недавнее дело Менешевой из Ростовской области. Когда женщину буквально в полуголом виде, в халате, протащили до машины вниз головой и избивали, содержали под арестом пять суток без имеющихся на то оснований.
Есть немало жалоб по 9-й и 11-й статье Конвенции — это свобода совести и свобода ассоциаций. Когда Минюст какую-то религиозную организацию зарегистрировал, а местным властям не нравится эта экзотическая организация. И они по поводу и без повода пытаются ее не "пущать", не регистрировать. По 10-й статье ("Свобода слова"), по журналистам — это отдельный разговор.
И, наконец, Чечня. По Чечне не так много жалоб. Если брать из массива 30 тыс. жалоб, которые мы получили за эти годы, то из Чечни меньше 1%. Это дела, конечно, от которых волосы дыбом встают. Это очень тяжелые дела, связанные и с уничтожением членов семьи, и с насилием, и с разрушением жилья. Проблема чеченских жалоб в том, что многие из них неконкретны. Есть жалобы, где действительно указываются конкретные фамилии, даты, места. А есть жалобы, где заявители даже не помнят ни имен, ни дат.
— Это вина юристов, оформлявших жалобы?
— Я не хочу ни на кого показывать пальцем. Но есть вот, например, крупная правозащитная организация "Мемориал", которая очень много жалоб нам прислала. А затем на запросы наших юристов отвечают, что потеряли контакты с этими людьми. И когда по нашему запросу начинают искать и на местах проверять факты, люди, указанные в жалобах, то ли с испугу, то ли действительно они забыли, говорят: "Да, приходили какие-то люди, приносили какие-то бумаги, мы их подписывали". Ничего конкретного. Но есть, конечно, и очень конкретные дела. Например, об исчезновении людей. Даже бывали случаи, когда выдают семьям справки о том, что их сын, брат, муж был забран тогда-то для проведения следственных мероприятий. А потом следов его нет. Бывает, что людей вызывают для какой-то проверки в милицию, мол, паспортный режим. Человек выходит, и боевики его забирают. Раз он выходил из милиции, следовательно, на кого-то стучал. Значит, надо на всякий случай его замочить. В этих делах очень сложно разобраться.
— Военная прокуратура помогает вам разобраться?
— Да, военная прокуратура действительно стала предоставлять нам в полном объеме все следственное дело. Мы проводили слушание по делу "Базоркина против России", где речь шла об исчезнувшем сыне-боевике, показанном по НТВ. Все 8 томов, более 1000 с лишним страниц власти предоставили на слушание.
"Приоритет получают наиболее знаковые дела"
— Какие дела вы рассматриваете в первую очередь?
— Большинству чеченских дел мы даем приоритет. Это также другие дела, где речь идет об исчезновении людей, о детях, несовершеннолетних. Буквально на днях я подписал приоритет в деле, где речь идет о пенсионерке, которой исполнилось 82 года: если заявителям старше 80 лет, мы автоматически даем приоритет. Также приоритет получают наиболее знаковые дела, где заявитель сидит в СИЗО долгое время, либо дела, взбудоражившие общественное мнение.
— ЮКОС, например?
— По ЮКОСу дали приоритет, и по Платону Лебедеву тоже в связи с жалобой адвокатов на ухудшение состояния его здоровья на момент его предварительного заключения. Но у нас бывают и такие случаи, когда мы даем приоритет заявителю, который сидит в СИЗО, но если он уже едет в место отбывания наказания, мы считаем, что в его ситуации уже нет срочности. Тогда мы решаем, снимать или не снимать приоритет. Это зависит от многих обстоятельств.
— А юкосовское дело уже рассматривается?
— Оно принято в производство. Здесь надо различать термины: принято к производству — это не то же самое, что принято к рассмотрению. К рассмотрению принимают жалобу, которая признана приемлемой. То есть дело по ЮКОСу зарегистрировано, по некоторым аспектам послан запрос властям, идет работа. Но решения о приемлемости еще нет, то есть дело находится в стадии производства. Вот если оно будет признано приемлемым, оно будет принято к рассмотрению "по существу". Иногда адвокаты, когда получают уведомление "ваше дело зарегистрировано, и ему присвоен такой-то номер, просим впредь ссылаться на этот номер", говорят, что жалоба принята к рассмотрению. Но это не так.
"€250 тыс. за искалеченную жизнь человека — много это или мало?"
— В последние годы размер компенсаций, присуждаемых Страсбургским судом, увеличился. Например, Михееву присудили €250 тыс.
— Понимаете, мы же взяли эту цифру не с потолка. Его адвокат заявлял сумму в три раза большую. Дело Михеева — вопиющее. Что значит €250 тыс. за искалеченную жизнь человека — много это или мало? В ГАИ, где он служил, дали ему выходное пособие €1700 на всю оставшуюся жизнь. Конечно, мы вошли в обстоятельства. Менешевой мы присудили €35 тыс., хоть она не покалечена и жива, но ей нанесен серьезный моральный ущерб. Так что суммы бывают очень разные. Европейский суд — это не средство для обогащения. Например, в деле "Бурдов против России", где речь шла о невыплате чернобыльского пособия, мы раз и навсегда установили предел €1,5 тыс.за год неисполнения помимо той суммы, которую задолжали. Так что больших сумм здесь не сорвут ни адвокаты, ни заявители.
"Такие вещи нам придется преодолевать еще не один год"
— Ваша деятельность как-нибудь влияет на работу российских судов?
— Конечно. Например, я могу вам привести постановление пленума Верховного суда от 10 октября 2003 года, которым было разъяснено судам общей юрисдикции, что процедура начинается с момента внесения иска и заканчивается исполнением судебного решения по этому иску. Тот факт, что судья вышел в мантии и зачитал постановление, не означает, что дело завершено. Заявителю от этого ни жарко, ни холодно. Пока оно не исполнено, справедливость не восстановлена. И Верховный суд, исходя из нашей практики и решений по России, указал и судьям, и местным органам, что это еще не конец истории. Или, например, было постановление 2005 года по защите чести и достоинства граждан, когда мы очень много послали запросов о том, что к журналистам применялись меры уголовного наказания. В частности, это было связано с делом Гринберга. Верховный суд сразу отреагировал, постановив, что надо различать изложение фактов, порочащих кого-то, и личные оценки. Так что отдача есть. Наконец, надо отдать должное команде Дмитрия Козака, которая писала Уголовно-процессуальный кодекс. Там статья 413, которая в советское время нам и не снилась, гласит, что в случае если Конституционный суд РФ или Европейский суд установит нарушение прав человека, имеются основания возобновления производства по вновь открывшимся обстоятельствам.
— Вы хотите сказать, что решение Европейского суда — это и есть вновь открывшееся обстоятельство? И если по этому делу зафиксировано процессуальное нарушение, можно это дело по вновь открывшимся обстоятельствам пересмотреть?
— Да. Возьмем, например, дело Рохлиной. Российские суды, конечно, не дожидались нашего постановления. Потому что Наро-Фоминский суд и Мособлсуд уже знали, что жалоба признана приемлемой. Зная это, Мособлсуд вернул дело на повторное рассмотрение. Я думаю, что таких случаев будет все больше и больше. Так что мы опосредованно оказываем воздействие на национальную судебную систему.
И это касается не только России, но и всех остальных членов Совета Европы. Когда мы принимаем постановление по существу, где мы констатируем нарушение какого-то права гражданина, комитет министров СЕ, исполнительный орган, который надзирает за исполнением странами-участниками постановлений Европейского суда, ведет мониторинг, пока государство не отчитается: а) какие меры индивидуального характера были приняты в отношении потерпевшего, то есть выплачена ли компенсация, пересмотрены ли судебные решения; б) какие меры общего характера государство собирается принять во избежание нарушений в будущем. Пример — дело "Калашников против России", в котором речь шла об условиях содержания в СИЗО #1 города Магадана. После его рассмотрения были во многом улучшены условия содержания в СИЗО. То есть государство все же приняло какие-то меры.
Конечно, многое придется еще преодолеть в правосознании многих. Например, люди никак не могут отказаться от надзора. Как так, он же существовал со времен Петра Великого, а мы от него откажемся. А вот вся Европа отказалась. Такие вещи нам придется преодолевать еще не один год.
NN против РФ
 Дело "Гринберг против РФ" 6 сентября 2002 года ульяновская газета "Губерния" опубликовала заметку Исаака Гринберга, в которой он обвинял губернатора Ульяновской области Владимира Шаманова в преследовании местных журналистов. В частности, речь шла о главном редакторе газеты "Симбирские известия" Юлии Шеламыдовой, осужденной на год исправительно-трудовых работ. "Ни стыда, ни совести!" — упрекал Шаманова Гринберг. 10 сентября 2002 года губернатор Шаманов обратился в Ленинский районный суд с исковым заявлением. Он обвинил журналиста Гринберга в том, что его заявление об отсутствии у Шаманова стыда и совести не соответствует действительности и порочит его честь и репутацию. 14 ноября 2002 года суд удовлетворил требования истца и обязал учредителя газеты "Губерния" "Горячев-фонд" выплатить Шаманову компенсацию морального ущерба в размере 5000 руб. Сам Гринберг должен был выплатить истцу 2500 руб. После того как российские суды отказали Гринбергу в обжаловании этого решения, он обратился с жалобой в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге. ЕСПЧ счел жалобу журналиста Гринберга приемлемой и 21 июля 2005 года принял следующее постановление: "Принимая во внимание положение пункта 2 статьи 10 Европейской конвенции по правам человека, свобода выражения мнения распространяется не только на 'информацию' и 'мнения', воспринимаемые положительно, считающиеся неоскорбительными или рассматриваемые как нечто нейтральное, но и на оскорбительные, шокирующие или причиняющие беспокойство..." Вследствие этого ЕСПЧ присудил заявителю €120 в качестве возмещения материального ущерба и моральную компенсацию в размере €1000. Дело "Михеев против РФ" 8 сентября 1998 года сотрудник ГИБДД Новгорода Алексей Михеев подвозил до автобусной остановки Марию Савельеву. После этого Савельева два дня не появлялась дома. 10 сентября ее мать обратилась в милицию. Михеева арестовали. Несколько дней его пытали с применением электрического тока. Михеев признался в убийстве и изнасиловании. Воспользовавшись временным отсутствием следователей, Михеев вскочил на стул, разбил головой окно и выпрыгнул с третьего этажа. В этот же день, 19 сентября, Мария Савельева пришла домой, сказав, что гуляла с подругами. Алексей Михеев остался инвалидом. Мать Алексея Михеева обратилась в Нижегородский комитет против пыток, который инициировал проведение официального следствия. Попытки возбудить уголовное дело не дали результатов. В 2001 году юристы комитета подготовили жалобу в ЕСПЧ. 26 января 2006 года Европейский суд обязал Российскую Федерацию выплатить Михееву компенсацию в размере €250 тыс. На выплату компенсаций, присужденных стране Европейским судом, дается три месяца. Пока что РФ не выплатила Алексею Михееву причитающиеся ему деньги. Дело "Менешева против РФ" Ольга Менешева из города Батайск Ростовской области в 1999 году была задержана по делу об убийстве, в котором подозревался ее знакомый. В отделении милиции ей стали угрожать и требовать, чтобы она дала показания. Когда Менешева отказалась, ее избили резиновыми дубинками. При этом задержание Менешевой не было документально оформлено, а в ее квартире был проведен несанкционированный обыск. Через сутки Менешеву доставили в местный суд, который приговорил ее к пяти суткам заключения за сопротивление аресту. Российские судебные инстанции, в которые обращалась женщина, удовлетворить ее иск отказались. В июне 2000 года Менешева обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека. 9 марта 2006 года ЕСПЧ постановил, что власти РФ обязаны выплатить Ольге Менешевой компенсацию €35 тыс. за моральный ущерб и €150 — на покрытие судебных издержек. Реакции российских властей на это постановление Страсбургского суда пока не последовало. Дело "Рохлина против РФ" В ноябре 2000 года Наро-Фоминский суд Подмосковья признал Тамару Рохлину виновной в убийстве своего мужа, руководителя Движения в поддержку армии Льва Рохлина. Суд приговорил Рохлину к восьми годам лишения свободы. Затем Мособлсуд снизил назначенное Рохлиной наказание до четырех лет, а летом 2001 года приговор был отменен Верховным судом РФ, который направил дело на рассмотрение новым составом суда, а саму Рохлину освободил из-под стражи. В декабре 2001 года Тамара Рохлина обратилась с жалобой в ЕСПЧ. Она жаловалась на чрезмерный срок предварительного заключения (2,5 года), а также чрезмерно затянутый срок судебного процесса в России. Суд не нашел "достаточных обоснований" для содержания Рохлиной под стражей в течение столь длительного времени. В качестве компенсации причиненного морального вреда суд присудил Тамаре Рохлиной €8 тыс. После этого 29 ноября 2005 года Наро-Фоминский суд вторично признал Тамару Рохлину виновной в убийстве мужа и приговорил ее к четырем годам лишения свободы условно с испытательным сроком в два с половиной года. Дело "Базоркина против РФ" В августе 1999 года сын Фатимы Базоркиной Хаджи-Мурат Асланбекович Яндиев поехал в Грозный, и с тех пор она его не видела и не имеет о нем какой-либо информации. 2 февраля 2000 года Базоркина в телевизионной программе новостей увидела, как ее сына допрашивал военный. Позднее заявительница получила полную запись этого видеосюжета телекомпаний НТВ и CNN. В конце допроса офицер отдал приказ солдатам "прикончить" сына заявительницы. Уголовное дело по факту похищения Яндиева было возбуждено только 14 июля 2001 года. 6 февраля 2004 года Базоркина была проинформирована, что расследование было приостановлено в связи с невозможностью установить виновных. 11 апреля 2001 года Фатима Базоркина обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека. 15 сентября 2005 года жалоба Базоркиной была объявлена приемлемой. Это первая жалоба по вопросам исчезновений в Чечне, которая рассматривается Европейским судом. Расследование этого дела в Европейском суде продолжается, по его окончании суд примет постановление по существу. |