DVD с Михаилом Трофименковым
"Десятая жертва" (La Decima Vittima, 1965)
Фильм итальянского классика Элио Петри (1929-1982) — футуристическая фантазия по мотивам новеллы Роберта Шекли; смотреть его в наши дни несколько томительно. Вины режиссера в этом нет. Просто мотив охоты на людей, главного канализирующего агрессию обывателей развлечения будущего, в котором уже не разражаются войны, с тех пор безбожно растиражирован в десятках фильмов. Замечательный же режиссер Элио Петри был первым, кто взялся за этот мотив. Когда Петри снимал политические триллеры, самый знаменитый из которых — "Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений" (1969), итальянская политическая реальность, и без того бредовая, казалась на экране бредовым сном. Когда же снимал мир будущего в "Десятой жертве", наполнял его почти неореалистическими деталями. На счету падкого на женщин, что его и подведет, героя Марчелло Мастрояни, как и на счету вступающей с ним в поединок героини, секс-бомбы Урсулы Андрес, уже по девять жертв. Продолжать игру ему не очень-то и хочется, хотя, прикончив десятого соперника, можно заслужить статус национального героя, но вот жена ушла, прихватив все его кровавые накопления, а еще надо содержать любовницу и очень пожилых родителей. Волей-неволей приходится продолжать игру. В финале же "Десятая жертва" начинает напоминать галлюцинации Федерико Феллини или Марко Феррери на тему войны полов, в которую перерастает дуэль героев. Плененного ловеласа соперница доставит в клетке в храм Венеры, где под прицелом телекамер должна пристрелить в прямом эфире. Как ни странно, выживут оба, и в издевательском эпилоге даже сочетаются браком. Петри был слишком ироничен, чтобы снять фильм ужасов, но слишком обеспокоен судьбами человечества, чтобы у него получилась просто комедия.
"Воздух Парижа" (L`Air de Paris, 1954)
Чего-чего, а воздуха, живого Парижа в фильме как раз и нет. Декорации набережных Сены, муляжи улиц, по которым прогуливаются элегантные пролетарии, забавные в фильмах, снятых до войны, в этом последнем осколке "поэтического реализма" V1930-х годов уже раздражают. Через пять лет "новая волна" выйдет с камерами на улицу, но пока еще Марсель Карне, автор великих фильмов "Набережная туманов" (1938) и "Дети райка" (1944), старательно повторяет сам себя. Его любимые актеры постарели. Жан Габен играет Виктора, уже не романтического любовника, а ушедшего с ринга боксера, опекающего в своем спортзале пролетарских пацанов. Изысканная Арлетти — его сварливую жену, мечтающую перебраться в домик на Лазурном берегу. На авансцене — другие актеры, блеклые, быстро забытые. Муляжом кажется и сценарная конструкция. Бедный железнодорожный рабочий полюбил барыньку, увиденную мельком в окне поезда. Вскоре он стал учеником Виктора и, кажется, может рассчитывать на успешную карьеру, но тут повстречалась ему та самая девушка из поезда, и поехало. В общем, получился почти соцреалистический фильм о борьбе хорошего с лучшим, чувства и долга. В былых фильмах Карне роковая любовь классово чуждых персонажей завершалась стрельбой. В "Воздухе Парижа" сама героиня осознает, что любовь мешает герою покорить спортивные вершины, и самоустраняется из фильма. Мораль: французам вообще, наверное, не стоит снимать фильмы о боксе. В отличие от американцев, для которых бокс — метафора жизни, для них это не более чем спорт, наблюдать за которым просто скучно.