первые лица
Российско-польские отношения, которые резко ухудшились в конце 2004 года во время президентских выборов на Украине, не улучшились после смены власти в Польше и избрания президентом ЛЕХА КАЧИНСКОГО. Более того, российское газовое наступление на Европу еще более усилило напряженность. О том, как видят в Варшаве настоящее и будущее двусторонних отношений, президент Польши рассказал в интервью специальному корреспонденту агентства "Интерфакс" ОЛЬГЕ Ъ-ГОЛОВАНОВОЙ — специально для Ъ.
— Поддерживают ли в Польше идею председателя Еврокомиссии Баррозу о подписании с Россией энергетического пакта для выработки общей позиции государств ЕС по вопросу поставок российских энергоносителей? Повлиял ли, с точки зрения Варшавы, газовый спор Москвы и Киева на репутацию России как поставщика энергоносителей?
— Не полякам оценивать влияние конкретной ситуации, касающейся украинско-российских отношений, на международный престиж России. Это должно стать предметом заботы самих россиян. Для нас данная ситуация (газовый спор между РФ и Украиной.— Ъ) имела конкретные последствия, потому что было отмечено снижение давления газа в трубопроводе, поставляющем газ в Польшу. Мы не можем оставлять такие случаи без внимания. Для Польши перспективной целью является диверсификация поставок газа. Мы считаем, что это стремление должно быть особенно правильно понято в России, которая стремится диверсифицировать пути транзита своего сырья.
Мы рассматриваем возможность строительства терминала для сжиженного газа, участия в проектах поставок газа в Европу из разных стран мира. Будем исследовать возможности использования газа из Норвегии, Центральной Азии, Северной Африки, а также увеличивать собственную добычу.
— Сохраняется ли обеспокоенность Польши в отношении проекта Северо-Европейского газопровода?
— Мы видим проблему прежде всего в контексте комплексной энергетической политики ЕС. Мы высказываемся за создание безотказной и экономически рентабельной системы транспортировки нефти и природного газа из России в Европу, видим необходимость координации действий отдельных стран ЕС. Поэтому российско-германский проект вызывает у нас сомнения.
Российское стремление диверсифицировать транзитные маршруты естественно, однако проблема путей транспортировки газа из России должна рассматриваться всеми заинтересованными сторонами, тем более что Польшу и Россию связывают двусторонние соглашения в этой области. Прошу не удивляться, что Польша почувствовала себя исключенной из выработки долгосрочного плана строительства российско-европейской транзитной инфраструктуры. Кроме того, мы обращаем внимание на серьезные экологические угрозы, которые может представлять строительство Северо-Европейского газопровода.
— Почему, по вашему мнению, сохраняется введенный осенью прошлого года Россией запрет на импорт из Польши животноводческой и растительной продукции и древесины?
— Проблема российских импортных запретов была предметом подробных переговоров между экспертами двух стран. Я не осмеливаюсь вмешиваться в сферу их компетенции. Однако я получаю сигналы, вселяющие надежду на их скорую отмену.
— В торгово-экономических отношениях Польши и России сохраняется диспропорция в пользу России, в том числе из-за роста цен на энергоносители. Как исправить эту ситуацию?
— Мировая ценовая конъюнктура на рынке энергоносителей, несомненно, влияет на структуру польско-российского товарооборота. Уже несколько лет объем нашего импорта нефти из России остается неизменным, но стоимость этих закупок растет быстрыми темпами. Мы не имеем никакой возможности повлиять на это. Однако радует быстрый рост стоимости польского экспорта в Россию. Здесь стоит сказать о количественном и качественном факторах. Во-первых, общая стоимость продаваемых Польшей товаров России выросла в 2004 году на 87%, а в 2005 году — примерно на 40%. Во-вторых, ассортимент польских товаров, поставляемых в Россию, с каждым месяцем становится все более широким. Польша давно перестала быть экспортером только продовольствия, главную роль начинают играть промышленные изделия. Мы довольны структурой нашего экспорта, и успехи в этой области позволяют надеяться на улучшение торгового баланса в долгосрочном плане.
— Как Польша восприняла решение Главной военной прокуратуры РФ, которая не нашла оснований для признания расстрелянных в Катыни польских офицеров жертвами политических репрессий? В какой степени так называемый катыньский вопрос омрачает наши отношения?
— Вопрос Катыни нам, полякам, особенно близок. Нам бы хотелось, чтобы он был как можно скорее и окончательно разрешен. Позиция Главной военной прокуратуры Российской Федерации была доведена до консула Польши в Москве. Она с возмущением была воспринята в первую очередь польским обществом и семьями жертв преступлений.
Трудно себе представить и спокойно принять, что жертвы катыньского преступления не признаются жертвами политических репрессий. Мы понимаем, что для некоторых это является все еще сложным юридическим вопросом. Однако факты однозначны и неопровержимы. Мы будем стремиться, чтобы судьба всех польских граждан, которые были лишены жизни на основании решений верховных властей Советского Союза от 5 марта 1940 года, была выяснена, чтобы были выявлены их фамилии и места захоронения, а также чтобы совершенное в отношении них преступление было правильно юридически квалифицировано. Мы рассчитываем на помощь и сотрудничество российской стороны.
— Будет ли Варшава требовать передачи ей всех архивных материалов по этому вопросу?
— Мы будем требовать передачи копий всех материалов, собранных по ходу ведения дела. Нам трудно смириться с решением о секретности материалов дела, касающегося трагических событий 66-летней давности. Ведь тогда были убиты лучшие сыны польского народа — защитники родины.
Мы, поляки, помним положительные жесты, сделанные по этому вопросу властями Российской Федерации. Мы хотим продолжать процесс, который уже принес результаты,— создание того же катыньского мемориала. Мы ожидаем, что в катыньском вопросе будет поставлена точка.
— Намеревается ли Польша разместить на своей территории элементы противоракетной обороны США?
— Польша еще не приняла решения о присоединении к системе ПРО. Но я считаю эту программу интересной. Она позволит избежать ситуации, когда какое-либо слабое и безответственное государство имело бы возможность шантажировать нас и наших союзников нападением с применением оружия массового уничтожения.
— Как бы вы оценили перспективы расширения ЕС и НАТО за счет Украины и Грузии? Когда это могло бы произойти?
— НАТО руководствуется принципом открытых дверей: каждое государство, соответствующее определенным требованиям, может подать заявление о членстве. Не секрет, что Польша поддерживает стремление Украины и Грузии к присоединению к альянсу. Однако решающее значение будут иметь усилия самих заинтересованных государств, их последовательность в проведении реформ, заключающихся в принятии демократических стандартов и определенных изменений в законодательстве, а также общественная поддержка интеграции с альянсом. Из своего опыта знаем, что решительность может устранить сопротивление извне. Следовательно, все зависит от Украины и Грузии.
В случае со вступлением в ЕС главную роль играют экономические факторы. Путь к ЕС является более сложным и требует больших изменений в правовой системе, в особенности в той части, которая регулирует экономическую деятельность. Однако мы также имели возможность наблюдать на собственном опыте, что сам процесс адаптации приводит к положительным изменениям во многих областях, а перспектива присоединения к ЕС или НАТО является стимулом для экономического роста и улучшения жизненного уровня граждан.
В заключение скажу, что трудно высказываться о сроках, нет правил, определяющих время, которое должно пройти между подачей заявления и его одобрением ЕС и НАТО. Нам хотелось бы как можно скорее видеть Украину и Грузию нашими партнерами в обеих организациях. Однако в первую очередь это зависит от воли и решительности наших украинских и грузинских друзей.
— Может ли Польша смягчить визовый режим с Россией?
— Визовый режим для российских граждан был введен в октябре 2003 года в связи с необходимостью адаптации наших правил к стандартам Евросоюза. У стран--членов ЕС весьма ограничена свобода действия в визовой политике, а возможность отхода от принципа совместной визовой политики зависит от предшествующих консультаций с другими странами-членами. Поэтому трудно принимать на себя какие-либо обязательства даже в самой общей форме. Но я хотел бы обратить внимание, что действующее польско-российское соглашение более либерально, чем соглашения об облегчении визового режима, заключенные Россией с Италией, Францией, Германией.
— Какие усилия должны предпринять обе стороны для изменения атмосферы отношений? Планируете ли вы посетить Москву в этом году? А может, ожидаете президента Путина в Варшаве?
— Мы хотим вести с Москвой прагматический диалог и осуществлять множество взаимовыгодных мероприятий. После визита в феврале этого года в Варшаву спецпредставителя президента РФ по вопросам развития отношений с ЕС Сергея Ястржембского, который привез с собой послание президента России Владимира Путина, мы считаем, что у наших российских партнеров такие же намерения.
Встреча глав государств является формой, а не содержанием международной политики. В настоящее время мы сотрудничаем с российской стороной, создавая условия для улучшения двусторонних отношений. Считаю, что одним из этапов этой работы должна стать встреча президентов. Дата и место, как я предполагаю, будут определены в скором времени с учетом интересов обеих сторон. Я не исключаю, что такая встреча может состояться осенью этого года.