Высшая партийная кола

Высшая партийная кола

        Теперь уже трудно представить жизнь граждан России без продукции заклятых конкурентов — "Пепсико" и "Кока-Колы". Однако всемирно известные утолители жажды едва не засохли, пытаясь попасть на советский рынок, поскольку напитки обеих фирм не пришлись по вкусу кремлевским руководителям. И лишь после того, как толкачами фирм выступили американские президенты, а концентрат "Пепси" договорились менять на водку, граждане СССР узнали вкус напитков, на которых выросла вся Америка. Историю долгого пути "Пепси-Колы" и "Кока-Колы" к русским желудкам восстановил обозреватель "Денег" Евгений Жирнов.
Историю союза и борьбы "Кока-Колы" и "Пепси-Колы" принято начинать с момента, когда изобретатели обоих напитков путем долгого смешивания и взбалтывания получили смеси, оральное употребление которых не вызывало немедленной реакции желудочного отторжения и со временем стало привычным для постоянно расширяющегося круга граждан Северо-Американских Соединенных Штатов. Официальная история "Кока-Колы" гласит:
       "В 1886 году доктор Джон Стис Пембертон, химик из Атланты (штат Джорджия), приготовил сироп карамельного цвета, который отнес в 'Джейкобс' — самую крупную в городе аптеку. Первые порции сиропа продавались по пять центов за стакан. Вскоре продавцы аптеки стали смешивать сироп с газированной водой — причем неизвестно, произошло это случайно или намеренно. Факт, однако, заключается в том, что именно так возник напиток Coca-Cola. Название 'Coca-Cola', равно как и уникальный стилизованный шрифт этого товарного знака, придумал партнер доктора Пембертона по имени Фрэнк Робинсон".
       Только датой отличается от нее каноническая история появления "Пепси-Колы":
       "Лето 1898 года в Нью-Берне, штат Северная Каролина, выдалось, как обычно, жарким и влажным. Молодой аптекарь Калеб Брэдхем начал экспериментировать с различными комбинациями специй, соков и сиропов, пытаясь создать новый освежающий напиток, который можно было бы предложить покупателям. Результаты его экспериментов превзошли все ожидания — Калеб Брэдхем придумал напиток, известный сегодня во всем мире как Пепси-Кола".
       Россия осталась в стороне от этих эпохальных событий местного значения. И дело было вовсе не в квасном патриотизме. Подданные Российской империи к тому моменту уже в полной мере оценили вкус газированных напитков и их уникальные возможности восстановления душевного равновесия после долгого запоя. Просто в те времена никому и в голову не приходило везти из-за моря-океана то, что можно было легко приготовить на любом мало-мальски оборудованном заводике или в аптеке.
       Русские аптекари не только не уступали американским по части изобретательности, но подчас и опережали их. Один из них — Иван Ферстер из Курской губернии, которого по праву можно назвать основоположником технологии производства прохладительных напитков в России, в 1881 году учил коллег искусству их приготовления:
       "Они, во-первых, должны отличаться особенною мягкостью и свежестью вкуса и чистотою самой воды, употребляемой для этой цели. Во-вторых, освежающим, приятным, щиплющим за язык свойством, а фруктовые и натуральным нежным фруктовым букетом. Для приготовления последних напитков надо обладать особенною утонченностью вкуса и обоняния. У некоторых фабрикантов главное внимание их сосредоточено на том только, чтобы хорошенько продушивать фруктовые воды эссенциями и чересчур переслащивать, а подчас и перекислять, что, конечно, некоторым (с грубым вкусом) и нравится, а многим (с более или менее вкусом утонченным) нет; на последних же мы более должны рассчитывать, чем на первых, приготовляя таковые напитки. Неоднократно мне самому приходилось слышать нелестные отзывы о фруктовых водах с весьма нежным ароматом, по вкусу подслащенных и с умеренной кислотой, о сельтерской же воде, не вырывающей с шумом и треском пробки в потолок и не бьющей фонтаном из бутылки. Подобные мнения о подобного сорта водах присущи лишь невеждам и особам, употребляющим воды как отрезвляющее средство после пьянства, а потому никогда не должно придавать особенного значения заявлениям такого рода о недоброкачественности вод. Преследуя же свои личные интересы, можно по возможности удовлетворять вкусу одних и требованию других потребителей вод, заготовляя в данном случае воды надлежащего качества со вкусом нежным и благородным и обладающие избытком углекислого газа".
       Ферстер делился с коллегами-аптекарями и секретами технологии производства качественных газированных напитков:
       "Лучшая вода для таковых речная, а за неимением ее берется переваренная ключевая, которая насыщается углекислым газом... Воду обязательно брать прокипяченную, иначе фруктовые воды будут выходить не совершенно прозрачными вследствие большого содержания в ключевой воде известковых солей, в присутствии которых фруктовые (ягодные) соки несколько мутнеют, как бы хорошо ни были приготовлены.
       Процесс приготовления фруктовых вод состоит в том, что готовою газовою водою наполняются бутылки, в которые, предварительно тому, разлиты фруктовые или ягодные сиропы... Мне известен способ приготовления фруктовых вод, благодаря которому, как утверждают некоторые, напитки эти выходят так хороши, что пользуются большим преимуществом перед всеми существующими способами других приготовлений, но будто бы приготовление таких вод держится в секрете. Секрет же весь состоит в том лишь, что данные напитки приготовляются не как обыкновенно. Они готовятся из простой речной или колодезной воды, но из вод, получаемых перегонкою с теми же ягодами, названия коих они носят, напр., для малиновой берутся ягоды малины, обращаются в кашицу и по выжатии из них сока тотчас переносятся в перегоночный куб, в который вливают чистой воды несколько более, чем нужно для получения перегона (дистиллята), куб с содержимым нагревается, и образующееся водяные пары собираются посредством охлаждения труб в приемнике. Подобного рода воды можно получать без особенных издержек на то, если не забывать, что вещества, для этого употребляемые, остаются всегда в виде жмыхов при заготовлении фруктовых и ягодных соков".
       В отличие от американских коллег, патентовавших или скрывавших технологии и рецептуры напитков, Ферстер щедро делился своими открытиями с теми, кто желал внедрить их в дело. Некоторые из них должны были шокировать аптекарей и предпринимателей. Кроме перегонки соков, основным секретом изготовления качественной фруктовой воды русский гуру прохладительного дела считал идеальную чистоту посуды, в которой велось изготовление напитков.
       Ферстер создал и собственный тонизирующий напиток, использовав вместо заморской коки более доступные и привычные русскому человеку ингредиенты. Это был лимонад-коньяк:
       "Берется: лучшего сорта коньяк Cognac fine Champagne (коньякъ Финь-шанпань) и лимонного сиропа поровну и на каждый фунт смеси добавляется еще сахарного пигмента 1/2 драхмы. Взбалтывается и разливается по 2 унции мерою на бутылку, котор. доливают крепко насыщенной газовой водой.
       Такой напиток, как лимонад-коньяк, от продолжительного хранения становится гораздо лучшим; будучи же очень старым, почти не уступает недорогим шипучим винам, как напр. донскому или здешнему шампанскому; даже в отношении свойства опьяняющего первому следует отдать то преимущество, что последствием опьянения не является тех головных болей, которые причиняют пьющим плохое шампанское (русское) или донское (шипучие вина)".
       А в рецептуру фруктовых газированных напитков входили отечественные растения, которые в народной медицине использовались в качестве обезболивающего средства и, видимо, имели эффект, сходный с действием коки.
       
В конце XIX века русские производители прохладительных напитков шагнули дальше американских коллег и в деле распространения своей продукции. Если в Соединенных Штатах газировками торговали главным образом в аптеках, то русский теоретик и практик Ферстер в том же 1881 году предложил продавать их в специальных киосках:
       "При устройстве будок, если не стремиться к тому только, чтобы таковые принимали очень красивый изящный вид беседок, павильонов с богатой обстановкой внутри, то заведение будок при небольшом производстве вод не будет сопряжено с лишними расходами, а подчас и с убытком, вследствие незначительного оборота, даваемого таковыми. Да даже и при большом требовании на газовые напитки и в губернских городах нет расчета заводить роскошных будок, так как торговые права, наем и содержание лиц, занимающихся продажею вод, уже составляет приличный расход".
       Впрочем, Ферстер здраво смотрел и на другие особенности русской жизни и характера соотечественников и потому предлагал:
       "Между прочим, строгий контроль над продавцами почти немыслим, даже в некоторых случаях при широком деле ни к чему не ведет, так как поверка продажи вод поручается лицам, злоупотребляющим доверием хозяина и зачастую входящим в сделки с особами, продающими воды, последние же должны быть женщины ввиду того именно, что это дело требует непременно комфорта, чистоты, опрятности, вежливости и ловкости в приемах и обращении с публикою, женщины же обыкновенно в таких случаях стоят прежде мужчин.
       А в этом-то и вся беда, что контроль этих лиц сводится к тому лишь, что лица, контролирующие таковых (если хозяину невозможно успеть самому), слишком становятся снисходительными к грехам их и снисходят, наконец, до того, что продавщицы вод буквально начинают существовать на счет хозяев их".
       Однако начинание было поддержано, и в XX веке, до и после революции, русские города невозможно было себе представить без киосков по продаже газированных вод. Правда, по мере расширения продаж немалое число отечественных производителей пошло по пути оптимизации бизнеса.
       Еще в 1896 году Медицинский департамент специально запретил замену сахара в прохладительных напитках сахарином, получившим в России широкое распространение. Некоторые купцы стали использовать для изготовления фруктовых вод охлажденный пар из паровых машин своих фабрик, что было выявлено и также запрещено. А циркуляром Медицинского департамента 1902 года категорически воспрещалось использовать для изготовления прохладительных напитков химические красители, искусственные эссенции, консерванты (включая салициловую и борную кислоты) и любые кислоты за исключением лимонной. Тот же документ запрещал торговать напитками, в составе которых обнаруживались малейшие следы меди, свинца и других ядовитых металлов. При малейшем отклонении воды признавались фальсифицированными и негодными для питья.
       Но категорические запреты никогда и никого в России не останавливали. И потому специальные лаборатории неустанно выискивали в образцах фруктовых и прочих вод недозволенные ингредиенты, что, впрочем, не слишком огорчало предприимчивых фабрикаторов прохладительных напитков. Еще хуже ситуация стала после победы пролетарской революции и окончания гражданской войны. Старые санитарные нормативы прекратили свое действие, а до составления новых руки у советской власти дошли не скоро.
       Казалось бы, тогда и настало время для зарубежных производителей качественных напитков. Однако их приходу в 1920-е годы помешало отсутствие и у советского государства, и у советского населения средств для их покупки. А во времена НЭПа рынок быстро захватили частные предприниматели, предложившие согражданам напитки "как раньше" с хорошо знакомыми фруктовыми вкусами.
       Следующая возможность для проникновения на русский рынок у заокеанских напитков появилась в 1936 году, когда нарком пищевой промышленности СССР А. И. Микоян отправился в Соединенные Штаты, чтобы изучить передовой опыт производства, хранения и продажи продуктов питания. Советская делегация была удивлена уровнем и организацией торговли за океаном.
       "Понравился мне,— вспоминал впоследствии Микоян,— широко развитый метод комплексной торговли, который охватил там и сферу бытового обслуживания. Например, даже в аптеках, помимо лекарств и косметических товаров, широко продавали галстуки, мужские подтяжки, носки, а также... котлеты и сосиски. На газолиновых станциях можно было получить не только бензин, но и многие детали автомобиля. Тут же продавались сигареты, соки, а в некоторых местах и горячая пища. И, конечно, повсюду американская 'кока-кола' на льду".
       Однако самое сильное впечатление на наркома произвели не напитки, а гамбургеры. Микоян рассказывал:
       "В Америке есть хорошая еда для массового потребителя, такая же примерно, как у нас сосиски. Это так называемые 'хамбургеры' — мясные горячие котлеты, которые делают с помощью машин. Котлеты производят либо на мясокомбинате, либо в самом магазине, хотя выработанные в магазине несколько хуже по качеству... Торговля котлетами в США получила широкое распространение, их продают в горячем виде вместе с булочкой чуть ли не на каждой улице в специальных киосках-ларьках. Я заказал образцы машин, производящих такие котлеты, а также и уличных жаровен...
       Мы закупили в США 25 машин-автоматов (каждая производительностью по 5000 котлет в час) и 7 машин для формовки булочек.
       По возвращении домой опыт продажи котлет с булочками был перенесен в Москву, Баку, Харьков и Киев. Местную хлебопекарную промышленность обязали наладить производство специальных булочек типа белых 'пышек', а предприятия мясной промышленности — освоить массовое производство котлет по единому стандарту и развозку их в торговую сеть в охлажденном виде. Были построены киоски для уличной продажи котлет в горячем виде. По закупленным образцам наша промышленность освоила производство электрических и газовых жаровен для изготовления котлет.
       Продажа горячих котлет была встречена населением хорошо, и торговля ими пошла довольно бойко. Лишь война надолго прервала развитие этого полезного начинания".
       Возможно, что и другой символ Америки — кока-кола мог получить такое же широкое распространение в СССР. Наряду с другими заводами в сборе нарком Микоян закупил в США и заводы прохладительных напитков. Дело оставалось только за покупкой рецептуры или импортом концентрата кока-колы. Но переговоры об этом даже не начинались. Во-первых, самому Микояну понравились фруктовые соки, изготовленные по американской технологии. Для советских граждан закупили производства яблочного, апельсинового и томатного соков. А сам Микоян, говорят, с тех пор предпочитал грейпфрутовый сок, который потом регулярно доставляли в его кремлевский кабинет. Во-вторых, нарком прекрасно понимал, что советский народ привык к фруктовому вкусу прохладительных напитков, и потому широкого распространения кока-кола может и не получить. Но самое главное — кока-колу требовалось охлаждать, что в стране, где на тот момент отсутствовало производство бытовых холодильников, было бы большой проблемой. Так что самый американский из прохладительных напитков в 1936 году так и не пересек океана.
       Удивительно, но кока-кола не попала в СССР даже во время второй мировой войны. Американские солдаты в любой части света могли купить бутылку привычной газировки за пять центов. Но американские летчики, базировавшиеся на аэродроме в Полтаве, утоляли жажду обыкновенным компотом, за которым по советской традиции подолгу с кружками стояли в очередях. По всей видимости, из-за небольшого числа приземлявшихся там после бомбардировок Германии и ее союзников самолетов доставку кока-колы на Украину сочли совершенно нерентабельной.
       Существует легенда о том, что кока-колу после встречи союзников на Эльбе распробовал маршал Жуков. И даже заказал себе, чтобы избежать обвинений в употреблении буржуазного напитка, партию бесцветного напитка, специально изготовленного для него фирмой. По мере распространения эта история обрастала все более цветистыми деталями. Рассказывают, что Жуков лично попросил об услуге американского главнокомандующего генерала Эйзенхауэра, а тот в свою очередь обратился со специальным посланием к президенту Соединенных Штатов Трумэну. И лишь после просьбы президента "Кока-Кола" пошла на обесцвечивание своего классического продукта.
       Вот только никаких документальных подтверждений этой истории никто из ее рассказчиков не предъявлял. И единственная реальная деталь в ней — это постоянная и тесная связь американских президентов с богатейшими производителями прохладительных напитков.
       
Прибегнуть для проникновения на советский рынок к нехитрому, но эффективному приему — толкачу из Белого дома первой додумалась "Пепси-Кола". В СССР она была известна исключительно благодаря скандальному судебному процессу 1930-х годов, когда "Кока-Кола" пыталась запретить ей использовать в названии напитка слово "кока". В борьбе за американский рынок "Пепси" проигрывала "Кока-Коле". Однако у аутсайдера в рукаве был козырной туз. Президент "Пепси" Дональд Кендалл был большим другом и, по-видимому, одним из крупных спонсоров перспективного политика Ричарда Никсона.
       В 1953 году Никсона избрали вице-президентом, и через некоторое время дела "Пепси" пошли в гору. В 1959 году в Москве открывалась первая в истории национальная выставка США. И представлять американское правительство на ней должен был именно Никсон. Кендалл не замедлил воспользоваться шансом.
       "Вечером,— вспоминал Кендалл,— накануне открытия выставки, был обед в посольстве. Послом тогда был Томми Томпсон. Я признался Никсону, что у меня большие проблемы дома, и сказал: 'Мне нужно, чтобы у Хрущева в руках оказалась пепси, не то мне несдобровать'. Никсон ответил: 'Не беспокойтесь, я подведу его к вашему киоску'.
       На открытии выставки Никсон выполнил обещание. Я сообщил Хрущеву, что у меня есть пепси, которую мы привезли из Соединенных Штатов, и пепси, сделанная здесь, в Москве, и предложил ему попробовать и ту и другую, выразив уверенность, что здесь мы можем делать пепси не хуже, чем в Соединенных Штатах. Хрущев попробовал обе и объявил: 'Московская пепси-кола намного лучше, чем та, что сделана в Нью-Йорке'. И стал предлагать московскую пепси окружающим со словами: 'Вот хорошая пепси-кола'. Пресса, конечно, посходила с ума. Наш рекламный лозунг в то время был 'Будь общительнее, пепси поможет!'. Фотографии разошлись по всему миру. В газетах на первых полосах были снимки Хрущева, угощающего пепси-колой, а подпись под фотографией гласила: 'Хрущев хочет быть общительным'".
       Конечно, после такого трюка ни о какой работе в СССР не могло быть и речи. Собственно, ее не могло быть и по другой причине. Газированная сладкая вода в СССР считалась детским баловством, излишеством, которое не стоит серьезных капиталовложений, раз с ее производством справляются цеха при многочисленных рай- и горпищекомбинатах. Видимо, поэтому участие "Кока-Колы" в 1967 году в московской международной выставке "Интерпродмаш-67" осталось незамеченным для посетивших ее членов Политбюро во главе с Брежневым.
       Правда, в СССР экономика нередко оказывалась концентрированным выражением политики. Спустя два года после того, как в 1968 году Никсон был избран президентом, в Кремле решили подобрать к нему надежный ключик. И им, естественно, оказался Дональд Кендалл, давно стремившийся начать продажи "Пепси-Колы" в СССР.
       "Я,— вспоминал Кендалл,— приехал в Россию в 1970-м на встречу с Косыгиным, который тогда был премьер-министром. Он рассказывал о пятилетнем плане, жал нам руки. Томми Томпсон, который был здесь послом в 1959 году, говорил мне: 'Если хочешь иметь с ними дело, нужно забыть о прямых денежных сделках. Только бартер'. И еще он сказал: 'Русские вне себя из-за смирновской водки. 'Смирнофф' выглядит как русский продукт, а разливают ее в Хартфорде, штат Коннектикут. Нужно предложить им пепси в обмен на русскую водку'.
       Перед тем как ехать в Москву, я встречался с Анатолием Добрыниным, который тогда был послом в Вашингтоне, и сообщил ему, что мы хотим устроить бартер с водкой. И когда, пожимая руку Косыгину, я представился, сказав, что я Дональд Кендалл из 'Пепси-колы', он заметил: 'А, вы тот самый человек, который хочет торговать с нами в обмен на нашу водку'. И я понял, что Добрынин сообщил о наших планах. У меня с собой был портфель, где лежала банка пепси. Я достал ее и вручил Косыгину. Конечно, все тут же стали говорить, что Кендалл приехал проталкивать свою пепси. А внутри банки на самом деле был приемник. Я включил его, и он был настроен на московское радио, к удивлению Косыгина. Эффект был потрясающий.
       Этим вечером мы пошли на прием. Какой-то чиновник предупредил меня: 'Через пять минут он к вам подойдет'. Подойдя, Косыгин сказал: 'Мы хотим с вами торговать, ваша пепси за нашу водку, литр на литр'. Я уже успел выпить, чувствовал себя непринужденно и ответил: 'Я могу понять, почему вы не министр торговли. Литр на литр! Мы, конечно, готовы отдавать литр за литр'. Косыгин заметил: 'Я говорю о вашем концентрате, литр на литр'. И тут до меня дошло, что он имеет в виду. К нам как раз подошел Моррис Стэнс, тогдашний министр торговли, чтобы попытаться мне посодействовать. Косыгин обратился к нему со словами: 'Вы ведь не любите монополии?' 'Нет, не любим',— ответил Стэнс. А Косыгин продолжил: 'Я предоставляю господину Кендаллу монополию на пепси-колу в Советском Союзе и монополию на нашу водку в Соединенных Штатах. Как вам это нравится?' А потом сказал своему министру внешней торговли Патоличеву, чтобы он встретился со мной на следующий день для разработки условий сделки".
       Этот рассказ Кендалл дополнил забавной подробностью. Он утверждал, что подвыпивший Косыгин отдал ему еще монополию на продажу в Соединенных Штатах советского коньяка и советского шампанского. Но гладко, как всегда, было только на бумаге.
       "На следующий день,— рассказывал Кендалл,— я встретился с Патоличевым и Владимиром Алхимовым, его заместителем, и мы разработали соглашение о строительстве десяти заводов, а потом он говорит: 'Мы не можем предоставить вам эксклюзивных прав, о которых говорил премьер'. Я посмотрел на него и ответил: 'Скажите это премьер-министру, мы скрепили это соглашение рукопожатием. У нас эксклюзивные права'. На следующий день ко мне в отель приехал Алхимов, мы подписали контракт и протокол к нему о пятилетних эксклюзивных правах с опционом их продления еще на пять лет. Так я получил этот контракт.
       Но после этого долго ничего не происходило. Потом совершенно неожиданно мне позвонил Добрынин и сказал: 'Премьер-министр хочет снова с вами встретиться, вы сможете поехать?' И я вернулся в Москву...
       Косыгин принял нас в своем кабинете без посторонних. Не было никого, кроме самого Косыгина. Он сказал: 'Господин Кендалл, я премьер-министр. Я могу отдавать распоряжения министру пищевой промышленности. Но он доказывает, что нет никакого смысла вести дела с Соединенными Штатами, и не хочет выполнять наше соглашение. Я могу заставить его делать то, что я хочу, но почему бы вам не пригласить его в США и не показать, почему нам нужно иметь дело с Соединенными Штатами'. Так мы и поступили, и я возил его по всем Соединенным Штатам и Канаде на одном из наших самолетов".
       Потом тот же трюк руководители корпорации "Пепсико" повторили и для министров пищевой промышленности союзных республик. И дело пошло. В 1982 году в ЦК КПСС подготовили справку о работе "Пепсико" в СССР:
       "На основе долгосрочного соглашения с корпорацией 'Пепсико' (США) в Советский Союз с 1973 года поставляется оборудование для 10 цехов для производства напитка 'Пепси-Кола', а также концентрат для его приготовления. В настоящее время уже построены 8 цехов, в том числе в гг. Москве, Ленинграде, Киеве, Новороссийске, Ташкенте, Таллинне. В этом году завершается строительство еще двух цехов в гг. Алма-Ате и Сухуми.
       Производство напитка 'Пепси-Кола' осуществляется в соответствии с компенсационной сделкой, которая предусматривает поставку в США водки 'Столичная' взамен оборудования и концентрата напитка.
       За период с 1973 года по 1981 год отгружено 1,9 млн декалитров водки 'Столичная' на сумму 25 млн долларов. Если бы эта водка была продана по розничным ценам, можно было бы получить 164 млн рублей. Напитка 'Пепси-Кола' за указанный период выработано 32,3 млн декалитров, от продажи которого получено 303,3 млн рублей или на 139,3 млн рублей больше по сравнению с продажей водки.
       В 1982 году в США предусмотрено отгрузить 465 тыс. декалитров водки, что составляет 59 процентов от общего объема поставки советской водки в капиталистические страны и 84 процента от максимального уровня поставки в эту страну, достигнутого в 1975 году. Поставки водки в США корпорация просит закончить в июле, ожидаются дополнительные заказы.
       В случае прекращения поставки из США концентрата напитка 'Пепси-Кола' на оборудовании построенных цехов представится возможность вырабатывать напитки отечественного производства".
       Политические дивиденды были еще выше. Кендалл возглавил Американо-советский торговый совет (АСТЭС), а на пуск первого производства "Пепси" в Новороссийске в 1974 году привез весь свой совет директоров, куда входили представители крупнейших американских корпораций. В Москве ценили Кендалла настолько, что закрыли глаза на то, что он свел Никсона с представителями чилийской оппозиции, результатом чего стало свержение первого законно избранного президента-марксиста в Латинской Америке и большого друга СССР Сальвадора Альенде. Однако после того, как Никсон после Уотергейтского скандала досрочно ушел в отставку, "Пепсико" пришлось позабыть о своих эксклюзивных правах.
       Избранного в 1976 году президентом США Джимми Картера в Кремле не воспринимали всерьез, а перед следующими выборами там даже повторяли американский анекдот: "Может ли стать президентом актер Рейган? Конечно, ведь был же президентом клоун Картер". Однако Картер назначил руководителем АСТЭС президента "Кока-Колы" Дж. П. Остина, и не считаться с этим было невозможно. Пользуясь близостью к Картеру, Остин смог пробиться на прием к советским руководителям и договорился о возможности выпуска своей продукции в СССР. Правда, во избежание конфликта с Кендаллом "Кока-Коле" позволили выпускать только "Фанту", которую предлагали спортсменам на проходивших в Москве в 1979 году чемпионате мира по хоккею и Спартакиаде народов СССР. Олимпиаду-80 в отличие от американских спортсменов обе конкурирующие фирмы бойкотировать не стали. И приехавшие в Москву зрители могли в равной мере наслаждаться "Фантой" и "Пепси".
       Борьба за русский рынок между компаниями не прекращалась ни на день. Как, собственно, за любой рынок в любой части света. И нет сомнения в том, что со временем мы узнаем о новых перипетиях этой явной и тайной войны.