В новосибирском театре «Старый дом» состоялась премьера водевиля «Лев Гурыч Синичкин» Дмитрия Ленского в постановке главрежа Станислава Таюшева, известного пристрастием к русской классике и легким жанрам. Спектакль по веселой пьесе о провинциальном театре XIX века оказался о реальных проблемах современной новосибирской труппы, которые смешными назвать никак нельзя: премьеры выпускаются наспех, молодые таланты затерты на второй план, а режиссура не блещет изобретательностью.
Зато заглавный герой не получился совсем. Актерская беспомощность Виктора Пиджакова превратила обаятельного и изобретательного в пьесе Льва Гурыча в настоящего шута горохового. Мало того, что у Пиджакова неважная дикция, так еще и текст он выучил нетвердо, путался в репликах. А темперамент подменял бестолковым гримасничаньем, суетливой жестикуляцией и прочими ужимками. В общем, когда Синичкин брал действие в свои руки, от неловкости хотелось опустить глаза долу.
Немногим убедительнее оказалась юная героиня Лизонька — дочь Синичкина — в исполнении Елены Гуриной, которая и не пыталась имитировать темперамент. Осталось загадкой, зачем художница по костюмам Светлана Литвищенко нарядила ее в перья, как девушку из индейского племени. Странное одеяние обнажило отнюдь не безупречную фигуру.
Впрочем, в новом спектакле «Старого дома» есть исполнители и поплоше — в частности, без программки не разберешься, кого лепит актер Иван Мальцев — ни единого слова не разобрать. Но, к счастью, его персонаж появлялся на подмостках эпизодически и никакой функциональной нагрузки в деле развития сюжета не нес. Проще было бы вымарать эту незадачливую рольку, да фокус в том, что Мальцев играл режиссера. Быть может, нелепостью трактовки он дерзко намекал на то, что режиссеры в провинциальном театре по определению бездарны?
Это не так. И работа господина Таюшева — тому подтверждение. Постановочное решение как минимум грамотное и внятное, мизансценирование прочно увязано со сценографией Андрея Непомнящего и не лишено находок. Конечно, подобная режиссура отнюдь не свежа, все приемы весьма предсказуемы, но и в традиционной манере можно и нужно добиться чистоты и увлекательности ансамблевой игры. Того, что называется «легким дыханием», совершенно необходимым водевилю. Но как раз легкого дыхания почувствовать и не удалось. Подчас самые остроумные реплики губятся на корню тем, что подаются плоско и натужно, а общий тонус спектакля вял и анемичен.
Еще один принципиальный прокол постановки — обращение с музыкой. Водевиль изобилует вокальными номерами. Но концертмейстер Татьяна Сиднева, сидевшая за инструментом перед рампой, была единственной, кто в этот вечер не фальшивил. У остальных участников спектакля вокальные данные оказались либо слабенькими, либо уж совсем скверными.
ИРИНА УЛЬЯНИНА