торги
"Русские торги" Sotheby`s, как и предсказывал Ъ (см. номер от 26 апреля), оказались сенсационными. Восемь работ были проданы более чем за $1 млн каждая, всего работ на утренней сессии было продано на $32 млн, но главная сенсация — что это оказались совсем не те художники, на которых делали ставки организаторы аукциона.
Поднимаясь в лифте на седьмой этаж здания Sotheby`s на Йорк-авеню, где был назначен аукцион, я слышала разговор двух сотрудниц аукционного дома: "Надо сходить на русские торги, это будет шоу!" В самом деле, шоу случилось. Зал человек на триста был забит битком — в основном русскими дилерами, справа за стойкой, как бойцы на передовой, выстроились сотрудники Sotheby`s, чтобы принимать звонки от покупателей. Причем среди них были не только рядовые "девочки", но и главные персонажи русского Sotheby`s Соня Бикерман, Джоана Викери и лорд Палтимор. Аукцион устроен эффектно: продаваемые лоты "выезжают" к публике на специальной вертушке — витрине, обитой бархатом персикового цвета, а изображение каждого лота проецируется на большой экран, чтобы всем было видно.
Первые семь лотов продавались бойко, но без особой интриги — семь картин Ивана Айвазовского ушли чуть выше своих эстимейтов (самая дорогая за $640 тыс.). Но уже на восьмом лоте случился сюрприз — очаровательный голландский пейзаж Алексея Боголюбова превысил эстимейт в два раза и был продан за $725 тыс. Следующим шел "Невский проспект, Санкт-Петербург" Петра Верещагина — картинка, занятная скорее в историческом, нежели в художественном смысле. Первоначальная оценка составляла $150-200 тыс., но совершенно неожиданно сцепились два телефонных покупателя, не желая уступать друг другу. Когда цена достигла $1 млн, замерший зал зааплодировал, но торг продолжался до $1,3 млн, пока один из бойцов не сдался.
После $1,3 млн за Верещагина $310 тыс. за акварель Валентина Серова "Охота с борзыми" показались уже цветочками. Объявили лот 22 — махину Константина Маковского "Туалет Венеры", один из главных топ-лотов аукциона, оцененный в $1,5 млн. Все приготовились к очередному рекорду — год назад подобный Маковский ушел за $2 млн, но Венера не дотянула и до верхней планки эстимейта и была продана за $700 тыс. Следующим многообещающим лотом был "Портрет великой княгини Марии Павловны" Бориса Кустодиева, но, видимо, на аукцион забыли позвать представителей фирмы Cartier, в чьих украшениях запечатлена великая княгиня,— и в результате портрет никто не купил.
Впрочем, непроданных лотов было немного. "Бились" и за маленькие картинки передвижника Похитонова, и за большого Бориса Анисфельда — его "Синяя статуя" ушла к телефонному покупателю за $525 тыс. Полтора миллиона за "Мастерскую, Гурзуф, Крым" Константина Коровина были почти предсказуемы — вещь большая, красивая, из коллекции Шаляпина, но явно мало кто ожидал, что почти за такую же цену ($1,2 млн) будет продан Николай Богданов-Бельский при эстимейте $250-350 тыс. Возможно, свою роль сыграло то, что эта чрезвычайно пестрая картина, изображающая читающую в саду барышню в накинутом на плечи павловопосадском платке на фоне желтых цветов, была в 1915 году помещена на обложку "культового" журнала "Столица и усадьба". А может быть, покупателем был завсегдатай нью-йоркского ресторана "Русский самовар", в интерьер которого эта картина очень бы удачно вписалась. Как бы то ни было, это рекорд для художника Богданова-Бельского.
А вот Владимиру Баранову-Россинэ, чей "Стул" был продан на Sotheby`s два года назад за $1 млн, поставить новый рекорд не удалось — его "Автопортрет", оцененный в $1 млн, продан не был. Не нашлось покупателя и на самый дорогой лот аукциона — "Оливковую рощу" Петра Кончаловского, оцененную в $2,5-3 млн. Можно предположить, что потенциальные покупатели просто обиделись, что им сразу навязывают такую высокую цену, не дав возможности поторговаться всласть. Не исключено, что если бы эстимейт был ниже, за нее все-таки стали бы бороться. По тем же причинам не был куплен и Константин Сомов — за крошечных "Любовников" размером в ладонь просили сразу от $800 тыс. до $1,2 млн. Тем не менее после аукциона Соня Бикерман сказала, что не считает эти цены завышенными: "Эти работы столько стоят".
Что доказывает и феноменальная продажа двух работ Александра Яковлева, застигнутого революцией 1917 года в Китае,— художника наняла фирма Citroen как иллюстратора-этнографа экспедиций автомобильных караванов в Африку и Китай ("Черный рейс" и "Желтый рейс"). К этому периоду и относятся две выставленные на аукцион работы "Генерал Ма-Су в исторической пьесе" и "Танцор кабуки". Обе очень декоративные, обе изящные, обе оцененные в $150-200 тыс. За них бились насмерть телефонный покупатель и девушка в зале — в результате "Генерал" ушел за $1,1 млн, а "Танцор" — за $ 1,6 млн, превысив эстимейт более чем в десять раз и, естественно, поставив рекорд для художника. Та же история повторилась с Николаем Рерихом: два его гималайских пейзажа конца 20-х — начала 30-х годов были проданы один почти за $2 млн, другой — за $1 млн в процессе напряженной борьбы телефонных покупателей. Накануне на Christie`s вещи такого же уровня и времени ушли за нормальные для них $300-400 тыс.
Самым спорным лотом аукциона был лот 96 — "Нищие" Павла Филонова и Алисы Порет. Русские дилеры до хрипоты обсуждали, кто должен стоять на первом месте — Филонов или его ученица Порет. Евгения Петрова, замдиректора Русского музея, и американский специалист по Филонову Джон Боулт настаивали, что картина написана Порет, а Филонов только подправлял живопись. Но качество и редкость самой работы взяли свое — она ушла за $1,3 млн. Смелого покупателя можно поздравить с приобретением "музейной" вещи. Приятно отметить, что в процессе торгов выросла цена и на Александра Родченко — $440 тыс. Пришедшая на торги Татьяна Колодзей, бывшая консультантом московского аукциона Sotheby`s в 1988 году, напомнила, что эта работа тогда была продана за $18 тыс. По ее словам, с тех пор русское искусство подорожало примерно в десять раз (если не брать в расчет миллионные эксцессы).
Встреченный мною после аукциона лорд Палтимор, глава европейского отдела Sotheby`s, на вопрос о впечатлениях от аукциона ответил одним словом: "Tuff". То есть, переводя на русский, круто.