Несть блаженства

Дирижер Александр Титов и Академический симфонический оркестр исполнили в Большом зале Филармонии Двадцатую симфонию "Блажени мертвии" Алемдара Караманова — композитора-отшельника, о котором слагают легенды, но музыку которого почти никто не слышал. На концерт сходил и заинтригованный ВЛАДИМИР РАННЕВ.

       Альфред Шнитке называл Алемдара Караманова "самой впечатляющей личностью" среди своих сокурсников. Уже в годы учебы в Московской консерватории этот студент из Крыма продемонстрировал невероятные музыкальные способности и нечеловеческую работоспособность. Он быстро освоил "запрещенные" в те годы композиторские техники и написал в комнате студенческого общежития огромное количество музыки, в том числе десять симфоний. Ему прочили карьеру "большого композитора", но Караманов после окончания консерватории неожиданно уехал в родной Симферополь, где продолжал работать с такой же продуктивностью, однако не заботясь об исполнении своих сочинений и почти не напоминая о себе. Позже из нескольких интервью с ним выяснилось, что композитор "пережил духовное переосуществление", обратившись к православной "музыкальной религии". С тех пор большинство его произведений имеют религиозную программу и соответствующие названия.
       Блестящее начало и неожиданное исчезновение из музыкальной жизни породили массу легенд о Караманове. Сложился круг адептов затворника, да и остальное музыкальное сообщество было заинтриговано фигурой композитора: его сравнивали с петербурженкой Галиной Уствольской — такой же одиозной личностью, которая сейчас уже признана во всем мире гением современной музыки.
       Наконец у петербургской публики появилась возможность оценить талант Караманова на примере большой симфонии — излюбленного жанра композитора. Дирижер Александр Титов — проповедник отечественной музыки XX века. В своих программах он открывает неизвестные страницы музыкальной России ушедшего века — дореволюционные модернисты и послереволюционные конструктивисты, послевоенные соцреалисты и авангардисты. И без Караманова тут не обойтись.
       Симфония "Блажени мертвии" была написана между 1976-м и 1980-м годами и входит в цикл симфоний "Бысть" по Апокалипсису. С первых же звуков музыка захватывает великолепными инструментальными красками. Автор, несомненно, хорошо владеет оркестром. Это тот случай, когда сам звук и его переливы-пересветы уже есть красота и отрада уху. Симфония течет могучим потоком: колоссальные наплывы кульминаций сменяются просветами разреженной звучности. Масштаб симфонического полотна впечатляет, и невероятное количество извлекаемых стоголосым оркестром нот действительно завораживает каким-то сверхчеловеческим дыханием. Но вскоре ловишь себя на мысли, что поток этот течет не сквозь, а мимо тебя. Оказывается, музыка изначально лишена яркого тематизма. В других случаях — в сонористике или минимализме — это бы и ничего, могло бы быть нарочитой "полировкой" интонационного рельефа (минимум информации — максимум энергии). Но в карамановском, то есть генетически бетховенском симфонизме, интонация-формула — это ДНК всего звукового организма. Вялый же тематизм разрыхляет форму, музыка превращается в звукоряд каких-то подразумеваемых событий, как в голливудском кино: плотный поток на втором плане. Или, как говорят язвительные консерваторские профессора своим студентам, "гарнир". Основного же блюда в этой симфонии так и не подали. Поэтому религиозный пафос большой битвы святого с демоническим, заявленный в программе симфонии, оказался не вполне оправдан: как говорил Пикассо, "идея произведения еще не есть само произведение". И в этом чувствуется какая-то типичная "драма несоответствия", в данном случае особенно печальная: талантливый мастер и укротитель больших энергий, Алемдар Караманов дует на мельницы, которым давно не нужен ветер, у которых уже есть другие источники энергии. Более концентрированные, более эффективные. Это не редкая драма затворничества, когда нарушение каналов горизонтальной коммуникации с остальным миром не гарантирует вертикального прорыва в пространство духовных озарений. А интригующая таинственная пелена, окружающая личность художника, оборачивается разочарованием.