 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ  Три раза в неделю матери и вдовы погибших пикетируют здание прокуратуры Кабардино-Балкарии |
Отель "Интурист" на окраине Нальчика — лучший не только в республике, но и на Кавказе. Его Арсен Каноков построил еще в пору своего депутатства. Здесь и живет президент Каноков, занимая один из этажей, пока старую президентскую резиденцию ремонтируют. Здесь же, на президентском этаже, живет и новый министр внутренних дел Юрий Томчак. В соседних номерах — некоторые члены правительства, приехавшие в Нальчик недавно. Иными словами, вся новая команда Канокова. В городе это ни для кого не секрет. И это говорит о многом: конфронтация нового президента со старыми силовиками подходит к концу, прежний министр внутренних дел Хачим Шогенов в марте отправлен в отставку, а с новым, раз уж он живет в президентском отеле, взаимопонимание, видимо, достигнуто. В городе ходят слухи, что скоро за генералом Шогеновым последует и прокурор Юрий Кетов.
Персонал гостиницы рассказывает мне, что в "Интурист" кого попало не селят: соблюдают правила безопасности. Впрочем, желающих здесь пожить практически нет — на знаменитом в советское время курорте уже давно забыли про туристов.
А ведь здесь и сейчас хорошо. Если сидеть за чашкой в роскошном мраморном холле и слушать шум фонтана, или стоять на балконе номера, который выходит на лесопарковую зону, можно подумать, что ты на каком-нибудь европейском курорте. Главное — не вспоминать про трупы, которые чуть больше полугода назад были разбросаны по всему городу, всего в нескольких километрах отсюда.
"120 человек ушло в подполье"
Три раза в неделю матери и вдовы погибших пикетируют здание республиканской прокуратуры. Требуют выдачи тел мужей и сыновей для захоронения. Тела им не отдают, потому что погибшие считаются террористами. По пятницам женщины пикетируют городскую соборную мечеть. Ее тоже когда-то построил депутат Каноков. Они протестуют не против Канокова, а против главы Духовного управления мусульман (ДУМ) Анаса Пшихачева. В смерти почти сотни мужчин их женщины винили министра Шогенова, теперь винят руководителя ДУМ.
— Именно ДУМ составлял списки ваххабитов,— рассказывают Фатима Тикаева и Фатима Аркадова.— В них попали многие, те, кто не соглашался с ДУМ. А мы вообще не знаем, кто такие ваххабиты. Мы живем по Корану и Сунне.
Сын Лиды Желихожевой Алим был среди троих боевиков, захвативших 13 октября магазин "Подарки" в центре города. По версии следствия, в магазине было несколько женщин-заложниц. Его мать говорит, что бывшие заложницы рассказали ей, что в магазин забежали сами, когда началась стрельба. "Они сказали, что эти ребята спрятали их в угол, накрыли буркой и сказали, что это защитит их от газа,— говорит Лида.— Значит, никакой он не террорист. Их всех отравили газом, но женщин спасли, а сына добили".
— Их били и унижали,— говорят мне.— Они напали не на Нальчик, а на правоохранительные органы.
— Но ведь теперь все изменилось,— говорю я.
— Это вам кажется, что все изменилось! Сто двадцать человек ушло в подполье за эти полгода! Потому что боятся.
— Спросите Путина, ему нужен мир на Кавказе? — кричит мать Расула Кудаева — бывшего узника Гуантанамо, которого снова арестовали сразу после нападения на Нальчик.— Пусть тогда прекратит свои зачистки Кавказа! Пусть даст людям похоронить трупы!
Иногда к женским пикетам присоединяются мужчины, но они стоят в стороне, как будто сами по себе.
— Не надо никакой политики, — говорят они мне.— Не слушайте женщин. Мы ничего не требуем. Мы просим. Просто дайте тела предать земле, чтобы людям было где поплакать.
Эти мужчины уже поняли, как надо вести себя с властями. Они считают, что требованиями и угрозами ничего не добьются. Один из них подходит к женщиным и говорит что-то по-кабардински. Оказывается, он просит, чтобы они не говорили мне о политике. Об отставках. О Путине.
Его прогоняют. "У нас еще живые дети остались, — говорит ему вслед Фатима Тикаева. — Заберем тела — а где гарантии, что это снова не повторится?!"
— Там среди этих мужиков один водочный магнат, — говорят женщины, показывая в сторону мужчин. — А у него сын погиб. Он боится бизнес потерять, вот и молчит.
— Надо, чтобы жизнь изменилась,— говорит уже мне Фатима Тикаева.— Чтобы не было причин для восстаний.
О том, что теракта не было, а было восстание, говорит и адвокат Лариса Дорогова, у которой во время событий 13 октября погиб племянник. Погибшие — не террористы, а жертвы, считает она. Значит, под закон о невыдаче тел они не попадают.
— Оттого что тела не выдадут, мстить никто не пойдет,— говорит Лариса.— Мы понимаем, что погибшим от этого ни холодно, ни жарко. Просто это показывает, что проблемы не решаются и никто не хочет повернуться к нам.
Дорогова считает, что новые волнения могут начаться, если у власти останется прежнее руководство ДУМ. "Люди не признают их авторитет,— говорит адвокат.— Или надо менять руководство ДУМ, или регистрировать другие организации. Люди имеют право на молитву. А сейчас им негде собираться. В соборную мечеть мы не ходим, потому что это мечеть ДУМ".
В тот же день в Нальчике проходит конференция МВД по проблемам терроризма. На ней выступает прокурор Кетов. "События в Нальчике не случайны,— говорит он.— Боевики хотели захватить город и развязать большую кавказскую войну". При этом даже прокурор Кетов признает, что в боевики местные жители пошли из-за экономической безысходности и "чрезмерной опеки властями религиозных общин".
С приходом нового министра в МВД появились внутренние приказы о запрете жесткого обращения с мусульманами. В КБР наступило относительное затишье, но милиционеры считают, что те 120 человек, что ушли в подполье, рано или поздно заявят о себе.
"Власти делают из нас экстремистов"
Депутат органов местного самоуправления Рамазан Темботов помогает родственникам добиться выдачи тел. Рамазан убежден, что республику продолжают "раскачивать". Помимо религиозной проблемы снова появляется межнациональная. Точнее, ее пытаются создать. Не так давно прокурор республики добился через суд запрета общественной организации "Госсовет Балкарии", посчитав ее сепаратисткой.
— Когда-то, в начале 90-х, действительно звучали призывы создать Балкарскую республику,— говорит Рамазан.— Но потом все утихло. Я сам кабардинец, но живу в балкарском селении, и я не слышу никаких призывов к отделению. Но этот запрет многих возмутил. Если эта организация была нелегитимной, то почему ей давали существовать столько лет? И почему именно сейчас запретили? Балкарцы считают, что их пытаются задавить. Такими методами действовать в многонациональной республике нельзя.
Тырныауз — город на пути в красивейший кавказский курорт Приэльбрусье. Лидер "Госсовета Балкарии" Расул Джаппуев живет в Тырныаузе и много лет борется за восстановление балкарских районов. 8 марта 1944 года балкарцы были высланы из родных мест. Теперь активисты балкарского движения требуют территориального передела в границах 1944 года. Расул Джаппуев считает, что это предусмотрено законом о репрессированных народах.
— По федеральному закону о реабилитации репрессированных народов должны быть восстановлены четыре балкарских района и три села в рамках их землепользования на 8 марта 1944 года,— объясняет Расул.— Сейчас принят 131-й закон — о местном самоуправлении, и мы хотим, чтобы власть предоставила балкарцам возможность местного самоуправления на территориях этих восстановленных районов. Нам в этом отказывают. Аргументация — будет межнациональный конфликт. А по нынешним законам балкарцы не могут избрать себе даже сельского главу.
Расул говорит, что на территории балкарских сел нет ни одного промышленного объекта. Нет работы. "Сегодня мы живем в курортной зоне, в зоне горнолыжного спорта,— говорит он,— у нас огромный потенциал, сюда могут прийти инвесторы. Если эти районы будут нам возвращены и там будут наши органы самоуправления, балкарцы получат возможность зарабатывать".
— Власти не хотят идти нам навстречу, поэтому делают из нас экстремистов,— считает он.
— Но ведь ваша организация призывала к созданию Балкарской республики?
— Мы уже много лет об этом не говорим. Да, КБР и КЧР — это две пороховые бочки. Мы с кабардинцами, как и черкесы с карачаевцами, совершенно разные народы. С карачаевцами мы один народ, у нас один язык, культура, территория — мы и они живем в Приэльбрусье. Мы с удовольствием объединились бы с карачаевцами, а адыги пусть между собой объединяются. Но мы не лоббируем эту идею, потому что понимаем: в России сейчас это невозможно. Есть федеральный закон 2003 года, который предусматривает образование нового субъекта путем слияния двух и более. Да, этот закон нарушает право народа на самоопределение. Но противоречить этому закону бессмысленно, мы законопослушны, мы просто хотим сохранить свой народ.
Ольга Алленова