 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ  |
"Кавказу надо помогать"
— Кабардино-Балкария — один из самых депрессивных регионов России. Вы согласны c таким утверждением?
— Серьезные социально-экономические проблемы имеются не только в Кабардино-Балкарии, они во всех субъектах Северного Кавказа. Этому есть объективные причины. Нельзя грести все регионы, находящиеся в неравных условиях, под одну гребенку. Надо понимать, почему регион дотационный. Если на Чукотке около 50 тыс. населения и у них объем поступлений в бюджет постоянно растет, то у нас почти миллион населения, но мы в два раза меньше собираем налогов. Если бы в КБР проживало 50 тыс. человек, мы бы и без государственной помощи обеспечили их всем необходимым. Тем не менее я нацелен за 5-10 лет сделать так, чтобы республика выкарабкалась из той экономической ямы, в которой находится.
— Может, проблема в высоком уровне преступности?
— Это уже больше следствие тяжелого экономического положения. Да, здесь живут люди с горячей кровью. Да, многое из того, что проходит в других субъектах России, здесь не пройдет. Кавказу надо помогать. А сейчас, наоборот, создается неприглядный имидж региона. О Кавказе говорят, только когда схрон обнаружат или бандитов обезвредят, но не говорят о достижениях, о великолепных курортах. Нужна экономическая поддержка региона. Мы и в Минэкономики РФ этот вопрос поднимаем — надо не просто давать дотации, чтобы кормить регионы, а нужны средства на реализацию крупных проектов, помощь в привлечении инвестиций.
— В своем послании к народу республики вы говорили, что надеетесь поднять экономику с помощью инвестиций. Но кто рискнет деньгами?
— Мы с утра до вечера думаем об этом. Приступили к реализации плана социально-экономического развития республики. Собрали все нереализованные инвестиционные проекты, и я уже начал привлекать средства на их осуществление. Эта программа решит главные проблемы — безработицы и доходов в бюджет.
"Я, конечно, буду использовать свои московские связи"
— А что за проекты вы предлагаете инвесторам?
— Проектов много. Вот вчера семь проектов приняли, на $5 млн. Сам их смотрю, считаю, оцениваю и принимаю. Это строительство цементного завода — сейчас республика цемент завозит. Завод по производству пластиковых труб, надеемся, через полгода будет запущен. Хотим построить современные свиноводческий комплекс и мясокомбинат. Я, конечно, при их реализации буду использовать все свои московские связи.
— Эти проекты будут финансироваться не из бюджета, а из альтернативных источников?
— Да, через кредиты, через банки, через инвестиционные компании. Если мы будем ждать, пока инвесторы к нам сами придут, пройдет года два-три, потому что октябрьские события оставили негативный след. Мы решили создать инвестиционную компанию, в которой будет фонд. Через фонд будем привлекать средства на те проекты, которые мы считаем перспективными.
— Я слышала, что вы даже посоветовали банкирам больше не брать откаты за кредиты бизнесменам. Думаете, это привлечет предпринимателей?
— Конечно. Я с этим сам сталкивался как бизнесмен. И люди ко мне часто обращаются по этому поводу. У нас в банках самые высокие процентные ставки на кредиты в ЮФО — до 24%. При том что уровень жизни низкий. Ну невозможно взять и вернуть так, чтобы не в ущерб себе. А если прибавить к этой ставке еще 5-10% откатов, то бизнесмену вообще нет смысла тут что-то начинать. Чтобы бизнес развивался, надо всю систему сделать прозрачной. Я встретился с нашими банкирами. Они мне говорят: "Высокий процент невозврата, потому и ставка такая". А я объясняю: "Так потому и невозврат, что такая ставка! Чем выше процент, тем больше невозврат. Это закономерность. Надо делать прибыль на объеме".
— И все-таки я не понимаю, как вы привлечете инвестора в такой неблагополучный регион.
— Да, инвесторы пока не стучатся к нам в двери. Но сейчас не только к нам — в любую северокавказскую республику боятся вкладывать: синдром страха. Поэтому мы будем страховать те риски, которые связаны с вложением денег в экономику республики. Предлагаем компаниям вкладывать средства, при этом готовы 50% рисков взять на себя. Или же страховать риски компаний, например, в Москве. Чтобы они были уверены. Также предлагаем создать в одном из московских банков фонд гарантий — то есть фонд выхода капитала для любого инвестора. Если возникнет форсмажор, они смогут выйти из проекта и получить назад вложенные средства. Или другой вариант: предлагаем вкладывать в проект по принципу "пятьдесят на пятьдесят". Например, в строительство свиноводческого комплекса $10 млн вкладываем мы, $10 млн — инвесторы. Это для них тоже гарантия.
— Эти $10 млн — ваши личные средства?
— Я готов каждый год вкладывать 1 млрд руб. своих личных средств, а может и больше. При этом я четко обозначил, что ни одним объектом не хочу владеть, чтобы не говорили, что я хочу республику под себя подмять.
— Вы на свои средства построили гостиницу, мечеть. Сейчас финансируете футбольный клуб. Какая необходимость в футболе в республике, где у людей нет работы?
— В год я давал нашей команде около $1 млн, был просто спонсором. А когда она стала в премьер-лигу пробиваться, увидел, как футбол стал объединяющим стимулом для жителей республики, и решил увеличить финансирование. И это действительно сплотило людей. Появился фактор гордости за свою республику, возникла уверенность в том, что мы можем побеждать. Вы, кстати, не видели матч с "Зенитом"? Очень достойно наши сыграли.
— Значит, вы футбольный фанат?
— Я стал фанатом за 5 млн долларов. (Смеется.)
"В городе построю триумфальную арку, как на Кутузовском"
— Но все-таки вы бизнесмен и должны думать об окупаемости проектов. Гостиница у вас шикарная, но она стоит пустая. Мечеть и футбол тоже прибыли не приносят.
— Вторую гостиницу я уже строить не буду, а одна такая республике все равно нужна была. Стоит она в курортной зоне и рано или поздно будет востребована. Что касается нерентабельности других проектов, я, видимо, уже тот этап прошел, когда работаешь ради прибыли. Я 17 лет бизнесом занимался, я человек небедный и хочу добрую память о себе оставить. В мае начинаю строить православный храм в городе, построю триумфальную арку, такую же, как на Кутузовском, в честь 450-летия присоединения Кабарды к России, а к следующему году построю аквапарк.
— Пока в республике высокий уровень коррупции, вы ничего не добьетесь, каких бы инвесторов ни привлекали. Как вы будете с этим бороться? Менять руководителей?
— Министра внутренних дел мы поменяли. И большие надежды возлагаем на нового. Это добросовестный государственный человек, который понимает, что от работы МВД зависит многое. В том числе и уровень коррупции. Сейчас внутри этого ведомства тоже начинаются перестановки. Абсолютно исключить коррупцию сложно, но навести порядок с бюджетными деньгами можно. Мы автоматизировали систему учета бюджетных средств — почти на 60 млн руб. установили оборудование, у нас вся вертикаль поступления денег от министерства финансов до сельских поселений фиксируется.
— В правительстве менять людей будете?
— Я уже провел некоторые перестановки. Но кадровая ротация продолжается. Во власть должны приходить молодые прогрессивные кадры. Мы сейчас хотим найти какие-то внебюджетные фонды, из которых могли бы доплачивать к их зарплате. Вот получает у нас министр 20 тыс. руб., а надо, чтобы он получал хотя бы $1,5-2 тыс. Тогда у него не будет соблазна брать чужие деньги.
"Это часть того, что мы ведем неправильную политику"
— Сразу после 13 октября вы говорили, что в нападении на Нальчик есть вина МВД. Что МВД идет на радикальные меры в борьбе с религиозными группами и это дает обратный результат. Вы знаете какие-то другие методы борьбы с радикализацией мусульман?
— Этот вопрос для меня особенно сложный. В республике всегда было толерантное отношение ко всем конфессиям, она была светской, и только в последнее время произошла радикализация мусульман. Потому что ислам стали политизировать. Методом запретов и ужесточения мы эту проблему не решим. Мы можем ее загнать на какое-то время в подполье, верующие отвернутся от общества. Их протестное отношение — это тоже часть того, что мы ведем неправильную политику. Конечно, когда не знаешь, как надо поступать, самый легкий способ — запретить. Но это не решение вопроса. Мы тем самым пополняем бандформирования. Во главе Духовного управления мусульман должен встать авторитетный для верующих человек. Населению надо показать, что радикальный ислам нам ничего хорошего не принесет. Мы создали комитет по общественным и религиозным организациям, ездили во все районы, общались с населением. Новый глава МВД сразу же собрал у себя всех общественных и религиозных деятелей, выслушал их. Он продемонстрировал толерантное отношение. Если власть не будет закрываться, а поведет открытый диалог, тогда решим эту проблему.
— После 13 октября осталось около сотни трупов, родственники уже полгода пикетируют прокуратуру, но результатов нет. Как вы будете решать эту проблему?
— Я с этими людьми недавно встречался. Я понял, что они не оправдывают своих сыновей, они раскаиваются и просят отдать им тела. Как гражданин, я считаю, что можно пойти им навстречу. Ради гражданского согласия я бы выдал. Что государство получит в результате невыдачи? Большую группу людей, которая будет обозлена на государство. Это серьезный дестабилизирующий фактор. Но как руководитель субъекта я понимаю, что есть закон, и все его должны выполнять. Но люди не требуют изменить закон, они надеются на некий акт помилования. Я их понимаю. Я был в СИЗО, видел тех парней, которые под следствием. Боевиками их назвать сложно. Это молодые люди, которые никогда не были судимы, сельские жители. Я этот вопрос держу на контроле. Но от меня тут немногое зависит. Надо дождаться окончания следственных мероприятий. Я все-таки надеюсь, что определенное количество тел будет выдано.