Вчера в Кремле президент Российской Федерации Владимир Путин зачитал послание Федеральному собранию. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ выяснил, что президент еще не все сказал.
В Мраморном зале вчера не было свободных мест. Представители Общественной палаты, которых подключили к прослушиванию послания, заняли даже те кресла, которые обычно греются сотрудниками протокола российского президента для беспокойных сотрудников информационных агентств.
Впрочем, на церемонию прослушивания пригласили и главных редакторов некоторых газет и журналов (не стоит и говорить, что в процессе осмысления послания ничто не сможет заменить им эффект личного присутствия в Мраморном зале, в волнующей близости от президента страны), и членов правительства (чтобы на выходе из Мраморного зала они смогли растолковать журналистам, что хотел сказать и им, министрам, и им, журналистам, и ей, нации, президент Российской Федерации, а также заверить, что все, что он хотел сказать, совершенно реально сделать уже в ближайшее время, а главное, все это будет совсем недорого стоить). Члены правительства в такой ситуации действуют как дружный отряд ликвидаторов-профессионалов, оставляющий после себя выжженную землю и общее убеждение, что Владимир Путин — кумир российской молодежи.
Об уровне подготовленности членов Федерального собрания к читке послания можно было судить, к примеру, по губернатору Свердловской области Эдуарду Росселю, который, помявшись, сам подошел к журналистам, чтобы узнать:
— А что, ребята, тут сегодня будет-то?
Ему рассказали, что сегодня здесь будут читать послание.
— Ну, это понятно. А о чем оно будет, не знаете? — деликатно поинтересовался губернатор Свердловской области.
Если бы мы знали, мы бы сказали ему:
— Как это о чем? О любви, конечно.
Но мы ему сказали:
— Говорят, о внешней политике.
— Кто говорит? — удивился он.
— Ну, в газетах пишут.
"То есть вы пишете, а потом вы же и говорите",— было написано на его в меру удивленном лице.
— Это, кстати, правильно! — неожиданно оживился Эдуард Россель.— Давно такой разговор назрел. Пойду послушаю.
— Будет ли в послании сказано о правах человека? — переспросил меня уполномоченный по ним Владимир Лукин.— Кто ж знает. Послание — это же... черный ящик такой.
— А вы не давали своих предложений?
— Если совершенно секретно, то давал,— рассказал Владимир Лукин.— Кое-что было предложено. Но знаете, если что-то из этих предложений появится в послании, я буду приятно удивлен.
— Но если послание, как считается, будет внешнеполитическим, то, наверное, о практике соблюдения прав человека в России не может не быть сказано,— рискнул предположить я.
— Я внешней политикой уже не занимаюсь,— осторожно ответил Владимир Лукин.
Тем временем мимо нас в Мраморный зал парами проходили последние участники мероприятия. Председатель Счетной палаты Сергей Степашин вошел вместе с генпрокурором Владимиром Устиновым, председатель правительства Михаил Фрадков — с директором ФСБ Николаем Патрушевым. Смотрелись органично.
После них, почти что с боем курантов, мог позволить себе появиться (в гордом одиночестве) первый заместитель председателя правительства Дмитрий Медведев...
Читая послание, президент часто — по признанию тех, кто успел прочитать этот текст раньше, чем прослушать в исполнении Владимира Путина,— отступал от канонического текста, утвержденного было только этим утром. То есть господин Путин импровизировал. Он позволял себе это впервые за то время, что работает президентом (а послания он читает ежегодно). То есть он дописывал это послание буквально на наших глазах.
Очень быстро стало понятно, что послание не будет, как отчего-то предполагалось, внешнеполитическим. Оно было посвящено в равной степени сразу нескольким темам, и международная оказалась не на первом и не на втором месте. Господин Путин озвучил еще один национальный (или скорее многонациональный) проект — "Материнство". Господин Путин продемонстрировал свое желание и готовность увеличить рождаемость в стране и снизить смертность при помощи таких действенных мер, как неукоснительное соблюдение правил дорожного движения, а также выплата единовременного пособия в 250 тысяч для матерей, рожающих второго ребенка.
Поскольку для рождения первого ребенка никакого материального стимула власть вчера не предъявила, то вопрос со вторым ребенком как-то, очевидно, зависает, ибо матери, у которых один ребенок уже есть, без сомнения, давно для себя решили второй раз в это пекло не лезть (ведь именно потому-то у них его и нет). И вряд ли 250 тысяч рублей изменят это решение, ибо есть еще что-то, чего нельзя купить за деньги. (Я представляю себе женщину, второй раз беззастенчиво ставшую матерью ровно через девять месяцев после чтения послания Федеральному собранию Российской Федерации... Как она будет глядеть в глаза соседям?)
Жизни армии и флота была посвящена большая часть послания. Президент, говоря о проблемах армии, занял наступательную позицию и рассказал, что в сложившихся условиях преждевременно говорить о конце гонки вооружений (то есть США рано радовались, когда после распада СССР говорили, что выиграли ее). Маховик гонки вооружений, по словам президента, только раскручивается. Президент дал понять, что расходы России на вооружение возрастут, а армия будет модернизирована. Он предупредил, что знает: кое-где обсуждаются планы использования межконтинентальных баллистических ракет с неядерными боеголовками, и честно предупредил, что "пуск такой ракеты может спровоцировать неадекватную реакцию со стороны ядерных держав".
Тон его при этом был таким же ультимативным, как и в начале читки, когда он говорил о трудной судьбе бизнесмена в России и давал понять, что все крупные состояния нажиты нечестным путем (предусмотрительно цитируя при этом, впрочем, не Илью Ильфа и Евгения Петрова, а Франклина Делано Рузвельта).
Общий тон и дух послания президента я бы назвал достаточно агрессивными и при этом бесконечно жизнеутверждающими.
Делегаты и гости форума покинули Мраморный зал не сразу после читки. Они послушали не только президента Российской Федерации, но и гимн Российской Федерации. Сам гимн в этой ситуации выглядел как никогда уместно. Он предельно соответствовал тону и духу послания.
— Почему ни разу в послании не прозвучало слово "Чечня"? — с тревогой спрашивали президента Чечни Алу Алханова журналисты.
— Именно потому, что в нашей республике сейчас совершенно стабильная ситуация,— безо всякой тревоги отвечал президент Чечни,— нет никакого смысла включать в послание строки о Чечне. Он, Путин, вытащил нашу республику из бездны, пропасти.
И Алу Алханов сверху вниз смотрел на журналистов (поскольку стоял на пару ступенек выше, чем мы).
— Надо срочно второго идти делать,— демонстративно громко шептались члены Федерального собрания.— А то еще вдруг отменят льготу.
Лидер коммунистов Геннадий Зюганов не спешил отвечать на вопросы журналистов. На мой вопрос, почему он отмалчивается, господин Зюганов пояснил, что от сотрудников пресс-службы российского президента команда говорить ему еще не поступала. Впрочем, это само по себе о многом говорило.
Когда команда поступила, Геннадий Зюганов высказался от души. По его словам, президент России движется в правильном направлении, ибо это направление ему давно указал он, Геннадий Зюганов. По крайней мере, идею демографического взрыва лидер коммунистов озвучил много лет назад (правда, реализовать не смог до сих пор).
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский в реализации этой же идеи готов зайти довольно далеко. Через несколько лет он готов предъявить кому угодно свой паспорт, в котором будут перечислены четверо его детей (сейчас в нем значится один ребенок). Правда, самих детей он предъявить, судя по всему, не готов.
А уполномоченный по правам человека Владимир Лукин с горечью признал, что его "приоритеты в послании не были затронуты", и выразил надежду, что это, быть может, случится в следующий раз.
Впрочем, президент же говорил о правах человека, вспомнил я, и именно, как я и предполагал, в связи с международным положением дел. ("Куда только девается весь пафос необходимости борьбы за права человека, когда речь заходит о необходимости реализовать собственные интересы?" — спрашивал Владимир Путин в послании, имея в виду, конечно, Соединенные Штаты Америки. И тут уж он в ссылках на Франклина Делано Рузвельта не нуждался.)
— Да, к сожалению, вопрос защиты прав человека политизирован,— развел руками Владимир Лукин.
В целом делегаты форума были воодушевлены заслушанным. Кажется, они ожидали от Владимира Путина чего-то меньшего.
Глава президентской администрации Сергей Собянин был воодушевлен не больше других. Но и не меньше. Он рассказал, что автором послания в полной мере можно считать президента Российской Федерации.
— Вы думаете,— спросил он,— сидят аппаратчики, пишут и потом говорят между собой: "Ну вот, написал, пойду покажу президенту: может, что не так?" Все не так! Какие-то мысли в послании были навеяны президенту в результате его недавнего разговора с бизнесом (и даже понятно какие: с этих мыслей, безошибочно вложенных в уста господина Рузвельта, началось это послание.— А. К.). Какие-то мысли — после других встреч.
Сергей Собянин твердо дал, таким образом, понять, что за каждое слово в послании отвечает лично президент Российской Федерации. (Впрочем, и во время читки по виду Владимира Путина было понятно, что он готов отвечать за каждое слово и даже, может быть, ждет, что его призовут к ответу — на саммите "восьмерки", например).
Сергей Собянин заявил, что демографическая программа, изложенная в послании, беспрецедентна для нашей страны.
— Была подобная программа в советское время,— напомнил он.— И она дала свой результат. Но тогда в ней были не такие большие деньги.
По подсчетам экспертов, рассказал глава администрации, в год на этот проект будет уходить 160-180 миллиардов рублей (без учета инфляции).
В результате активных мероприятий, связанных с усыновлением детей из приютов (родителям приемных детей будут, возможно, доплачивать несколько тысяч рублей ежемесячно — это все равно дешевле, чем содержать их в интернатах), российские детские дома могут опустеть уже через три года.
Сергей Собянин прокомментировал мысли президента о гонке вооружений.
— За меньшие деньги,— сказал он,— мы хотим адекватно отвечать на вызовы.
Из его слов стал более понятен еще один абзац послания. Сергей Собянин рассказал, что замминистра обороны США господин Флори и командующий объединенным стратегическим командованием США господин Кархайт говорили о возможности разместить на ракетах Trident партию боеголовок в обычном снаряжении. Очевидно, именно эти слова и взволновали российского президента, а в результате в послании и появилась мысль о возможном неадекватном ударе ядерных держав.
— Такие вещи крайне дестабилизируют ситуацию,— взволнованно сказал и Сергей Собянин.— Никто же не скажет, с какой боеголовкой с подводной лодки летит ракета!
Комментируя слова президента о "товарище волке", который "знает, кого кушать, кушает и никого не слушает" и слушать, судя по всему, не собирается (снова имелись в виду по понятным причинам США), Сергей Собянин признался, как ожидал, когда это услышал, что президент добавит: "И при этом еще у волка растет аппетит во время еды".
Как выяснилось, президент вчера еще не все сказал.