Утраченный и осветленный

С 28 мая в мадридском музее Прадо выставлена в отдельном зале картина, чьи сюжет и название — «Ecce Homo» («Се Человек», сцена перед вынесением Пилатом приговора Христу) — сомнений не вызывают, а вот авторство за последние годы было пересмотрено несколько раз. На сегодняшний день картина приписывается самому Караваджо, что автоматически делает ее частью Большой истории европейского искусства. О сомнениях и открытиях вокруг этого полотна рассказывает Кира Долинина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В мире насчитывается около 60 живописных полотен Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610), и сильно больше их не станет ни при каких условиях. Караваджо, хотя и выходил из моды, забыт никогда не был, и любое «новое» полотно становится сенсацией. Именно в таком качестве эта история и преподносится музеем Прадо, решившимся принять «утраченного» Караваджо в свои стены. Выставка продлится четыре месяца и, очевидно, станет чем-то вроде «окончательного решения» вопроса об авторстве этой картины. При этом сам музей, в собрании которого всего одна бесспорная работа Караваджо («Давид и Голиаф»), от этого открытия никак не выигрывает: картина принадлежит неназванному частному владельцу.

Подлинная история этой картины началась в апреле 2021 года, когда на торги мадридского аукционного дома Ansorena было выставлено датированное XVII веком полотно, приписываемое ученику испанского художника-караваджиста Хосе де Риберы. Заявленный эстимейт в каталоге был €1,5 тыс., что само по себе удивительно: никакой, даже самый плохой, «круг Риберы» не продается за такие гроши. Но сенсация была не в цене, а в том, что сразу несколько экспертов внезапно заявили о возможной принадлежности картины кисти Караваджо.

Реакция испанского правительства оказалась на удивление стремительной — продажа была приостановлена. Судя по всему, Министерство культуры Королевства Испания решило не дать возможному шедевру уплыть за границу. Три года ушло на реставрацию, экспертизы и обсуждение. За это время картина обрела-таки нового владельца — по сообщениям испанских СМИ, им стал живущий в Испании гражданин Великобритании, купивший холст теперь уже почти наверняка Караваджо за €36 млн. Продажей занималась лондонская галерея Colnaghi, представитель которой сообщил газете El Pais, что картина останется во временном хранении в общественной коллекции, а не в доме нового хозяина. Будет ли этим музеем Прадо, неизвестно, но в ближайшие месяцы она точно будет там.

С подобными сенсационными находками в мире искусства всегда все не очень гладко — нет бы всем плясать и радоваться, так ведь всегда найдутся несогласные. На этот раз оппозиционная партия не так и слаба и, главное, у нее достаточно сильные козыри. Главная проблема этой, как и любой вновь найденной после веков забвения художественной ценности,— провенанс, история происхождения. Жизнь Караваджо неплохо документирована, и найти в ней четкий след именно такого по размеру и композиции «Ecce Homo» не удается. Научный буклет, посвященный мадридской картине, еще не вышел, но те, кто «за», строят свои доказательства на техническом анализе (это точно XVII век), косвенных данных о том, что она могла быть частью коллекции испанского короля Филиппа IV, а потом его сына Карла II; а также на трудно верифицируемых соображениях сходства с абсолютно точно принадлежавшими кисти Караваджо произведениями.

В том виде, в каком она была снята с аукциона в 2021 году, картина действительно сильно напоминала караваджистские — радикальный драматизм света и тени, аффектированно открытый рот стражника, страдальческая гримаса Пилата и так далее. Прадо представляет «Ecce Homo» как «одно из величайших открытий в истории искусства, вызвавшее беспрецедентно быстрый консенсус вокруг его аутентификации». И то правда — среди тех, кто подписался под тем, что это Караваджо, солидные ученые: доктор Терзаги из Университета Roma Tre и Музея Каподимонте в Неаполе, профессор Джузеппе Порцио из Неаполитанского университета L’Orientale и куратор музея Метрополитен Кит Кристиансен.

Но все-таки есть и сомневающиеся. И, как это ни смешно, основной причиной для их скептицизма помимо темного провенанса стала реставрация, высветлившая полотно и убравшая добрую часть драматизма, которого все ждут от настоящего Караваджо. Очищенная от слоев грязи и старого лака, картина стала как будто бы блеклой, малодинамичной, вялой. Конечно, все эти характеристики никак не годятся для уверенной атрибуции, но вообще-то именно такого типа доказательствами многие века пользовались знатоки истории искусства, включая крестного отца почти всех итальянистов Роберто Лонги. Для тех, кто никому не верит на слово, предлагается сравнить новое «Ecce Homo» с тем, которое хранится в палаццо Бьянко в Генуе. В том тоже драматизма маловато, а ведь точно Караваджо. Интрига сохраняется.