референдум
Вчера в Черногории прошел референдум о независимости. Его проведение завершает начатый в 1991 году процесс распада бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия, в результате чего на карте мира может появиться еще одно государство — Черногория. Противникам отделения от "сербских братьев", похоже, так и не удалось убедить население республики в том, что независимость Черногории будет означать "сооружение новой Берлинской стены на границе с Сербией". С подробностями из Подгорицы — специальный корреспондент Ъ ГЕННАДИЙ СЫСОЕВ.
Салют озарил небо черногорской столицы Подгорицы еще в субботу вечером, за десять часов до того, как открылись избирательные участки. Черногорцы встречали гандболисток своего клуба Buducnost, которые в тот день очень кстати завоевали европейский Кубок обладателей кубков. И вся республика радовалась победе в прямом телевизионном эфире вместе со своими любимыми спортсменками, одетыми в майки цвета черногорского государственного флага с названием клуба и изображением сердца со словом "Да!". Так что сомнений в том, как будут голосовать на референдуме черногорские герои спорта, ни у кого не осталось. Голосование состоялось вчера, когда 480 тысяч избирателей решали, быть ли Черногории независимым государством. Этот день заранее окрестили историческим. Хотя особых признаков "историзма" на улицах не наблюдалось, разве что вывешенные на многих домах и балконах алые черногорские флаги с золотым орлом да многочисленные билборды на улицах, призывающие сказать "да" или "нет". Причем первых оказалось неизмеримо больше.
Основная энергия, похоже, ушла в предвыборную кампанию. Она завершилась за два дня до референдума и продолжалась около двух месяцев. Кампания была очень бурной, хотя, по признанию международных наблюдателей, в целом корректной. Два противоборствующих лагеря вели ее совершенно по-разному.
Сторонники независимости пытались при помощи аргументов объяснить преимущества самостоятельности. В их роликах черногорцы, известные всей республике, а некоторые даже с мировым именем призывали граждан сказать "да" на референдуме, а митинги походили на грамотно отрежиссированные спектакли. Противники же независимости старались нагнать побольше страха, пугая последствиями разрыва с "сербскими братьями", в их роликах анонимы с мрачными лицами произносили трагическим голосом: "Нет", а митинги больше напоминали мобилизационные сборы под лозунгом "Если завтра война".
Убеждая граждан проголосовать против создания собственного государства, противники независимости использовали два ключевых аргумента. Первый — голосовать предстоит "не за независимую Черногорию, а за личное государство премьера Джукановича". Второй — независимость Черногории означает "сооружение новой Берлинской стены на границе с Сербией".
Однако оба этих тезиса не сработали. Сначала премьер Мило Джуканович выбил из рук противников их первый козырь, предложив им во время теледуэли свою отставку в обмен на их согласие проголосовать за независимость. А затем правительство обнародовало Декларацию об отношениях с Сербией, где гарантировало ее гражданам на черногорской территории абсолютно равные права с черногорцами, кроме права избирать и быть избранными.
Постоянно проводившиеся опросы общественного мнения показывали неизменный рост поддержки идеи независимости, который перед днем проведения референдума приблизился к отметке в 60%.
Формально черногорцы пытаются не приобрести, а восстановить свою независимость. В 1878 году на Берлинском конгрессе Черногория уже была признана независимым государством, 27-м по счету. Следующий, 28-й номер достался тогда Сербии. Но после первой мировой войны в 1918 году, воспользовавшись присутствием на территории Черногории сербской армии, Белград организовал избрание нужного состава черногорской скупщины (парламента), которая упразднила черногорскую монархию и объявила о присоединении к Сербии.
Когда в начале 90-х годов Словения с Хорватией, а вслед за ними и Босния с Македонией объявили о выходе из состава тогдашней СФРЮ и началась кровавая балканская бойня, черногорские власти согласились создать с Сербией новую Союзную Югославию — несмотря на то, что требования независимости громко звучали тогда и в Черногории. Если бы они этого не сделали, режим Милошевича направил бы танки югославской армии не на Словению и Хорватию, а на Черногорию. Для 600-тысячной республики это было бы смертным приговором.
Черногория следовала в фарватере политики Белграда до 1997 года, когда премьер Мило Джуканович бросил вызов Слободану Милошевичу, объявив его "политиком прошлого". На удивление многим, черногорский премьер не только удержался в седле, но и сыграл едва ли не ключевую роль в подготовке к свержению режима Милошевича в 2000 году. После чего в 2002 году союзная Югославия была преобразована в Сообщество Сербия и Черногория. Однако с самого начала это политическое образование, аналогов которому в мире никогда не было, показало свою полную недееспособность. И Черногория стала готовиться к возвращению полной независимости.
Идее проведения черногорского референдума весной 2006 года вначале жестко воспротивился Евросоюз в лице своего координатора внешней и оборонной политики Хавьера Соланы. По информации Ъ, на премьера Джукановича в течение всего прошлого года со стороны Брюсселя оказывался методичный нажим с целью побудить его перенести плебисцит хотя бы на год. Когда же добиться этого не удалось и ЕС пришлось согласиться с проведением черногорского референдума, Хавьер Солана "изобрел" для него специальную формулу и специальные условия.
Для признания черногорской независимости ее сторонникам нужно было не только обеспечить 50-процентную явку, но и набрать как минимум 55% голосов. Другими словами, противники независимости изначально получили фору в 10%. Такого история референдумов еще не знала. Более того, главой центральной комиссии по проведению черногорского референдума, опять-таки по настоянию господина Соланы и опять-таки впервые в мировой практике, стал иностранец — словацкий дипломат Франтишек Липка.
То, что за спецформулой для черногорского референдума стоит именно Хавьер Солана, подтвердил глава миссии наблюдателей Европарламента Елко Кацин. "На 55 процентах настаивал Солана. Он сам озвучил эту цифру и тем самым оказал давление на черногорцев, но эту позицию никогда не поддерживала ни одна европейская структура",— заявил на днях господин Кацин.
Особый интерес Хавьера Соланы к черногорскому референдуму объясняется в том числе и тем, что его считают крестным отцом Сообщества Сербия и Черногория, которое на Балканах часто называют Солания. Примириться с тем, что его детище оказалось недееспособным, господину Солане, видимо, непросто.
По мере приближения референдума Евросоюз значительно смягчил свою позицию, а отдельные его члены чуть ли не в открытую стали заявлять о готовности признать независимую Черногорию. Подобную готовность выразили и США, и Россия. Россияне вообще стали "голосовать" за черногорскую независимость еще задолго до референдума — активной покупкой в Черногории предприятий, отелей и коттеджей на Адриатическом побережье. А вот власти Сербии активно выступили против черногорской независимости, но сделали это так, что сильно облегчили жизнь сторонникам самостоятельности. Сначала сербский премьер Воислав Коштуница переписал всех живущих в Сербии выходцев из Черногории и потребовал дать им право голоса на черногорском референдуме. Причем премьера не смутило, что среди сербских черногорцев чуть ли не половина членов его кабинета и даже президент Сербии Борис Тадич. Затем сербские власти принялись пугать братьев-черногорцев, что в случае независимости они перестанут быть для Белграда братьями и им за все придется платить. Параллельно окружение господина Коштуницы уверяло черногорцев, что только в одном государстве с Сербией они могут быть свободны и равноправны, в противном же случае их поглотят агрессивные соседи албанцы.
Правда, с этим тезисом, которому была отведена роль ключевого аргумента, вышла неувязка. В самый канун референдума министр правительства Сербии Велимир Илич откровенно заявил: "Если наше сообщество останется, черногорцам придется научиться уважать более сильного, более богатого и более крупного".
Лучшей агитации за независимость Черногории трудно было придумать.