дело о теракте
Вчера Верховный суд Северной Осетии неожиданно объявил перерыв в оглашении приговора бесланскому террористу Нурпаше Кулаеву. Председательствующий считает, что пауза необходима потому, что милиция не сможет обеспечить безопасность процесса, поскольку будет задействована в охране школ, где будут проводиться последние звонки. Между тем потерпевшие от теракта не обнаружили в приговоре многих существенных фактов.
Потерпевшие пришли с плакатами, на которых написали "Виновные в трагедии в Беслане будьте прокляты!" и "Президент Путин, требуем объективного расследования трагедии в Беслане!". Милиции у здания суда было значительно больше, досмотр входящих проводился более тщательно, неподалеку дежурил автобус со спецназом. Потерпевшие, ожидая начала заседания, обсуждали встречу с полпредом Дмитрием Козаком, которая прошла накануне. "Козаку главное, чтобы здесь было тихо,— говорила лидер комитета 'Голос Беслана' Элла Кесаева.— Его не волнует то, что теракт не расследован". "Общий смысл его высказываний был такой, чтобы мы уже успокоились,— отметила потерпевшая Эмиля Бзарова.— Я спросила его, почему на границе Осетии и Ингушетии на той самой дороге, где прошли боевики, ров выкопали уже после трагедии, а не до нее? Ведь у спецслужб была информация, что готовится теракт. А Козак на это ответил: 'Ну, если мы на всех административных границах будем выкапывать рвы!' И махнул рукой. А мы не про все границы говорим. Вот если бы полпредство тут находилось, я бы посмотрела, как бы они окопались!"
Судья Тамерлан Агузаров, открыв заседание, зачитал протокол осмотра места происшествия, составленный сразу после теракта следователями Генпрокуратуры. В протоколе говорилось, что на полу спортзала были "бурые пятна", здесь же было более 300 тел погибших заложников. Трупы 31 террориста находились тоже внутри спортзала. А вот оружие, которое принадлежало террористам, было разбросано как по спортзалу, так и за пределами школы. Это было стрелковое оружие, пистолеты и револьверы, в том числе 1940, 1944 и даже 1908 годов выпуска. Огнеметы "Шмель", РПГ, 30-миллиметровые гранатометы, целая партия мин МОН-50 и СВУ "пояс шахида".
Судья, зачитав еще несколько страниц, перенес заседание на 26 мая. Потерпевшим он объяснил, что 25 мая, когда в школах Осетии отзвенит последний звонок, силы милиции должны быть сосредоточены не возле суда, а в учебных заведениях. Объяснение многим показалось странным: не так уже много сил правопорядка даже в масштабах Осетии было у суда.
— Приговор затягивается,— говорили потерпевшие.— Козак попросил нас подождать неделю, после чего мы "увидим результаты". Они не хотят, чтобы мы сейчас делали резкие заявления.
Люди выглядели взбудораженными. Говорили, что в приговоре судья зачитывает протоколы, в которых следствие представлено в самом негативном свете.
— Как так может быть, что трупы всех террористов лежат в школе, а оружие, которое им принадлежало, валяется в соседних дворах и огородах? — спрашивали потерпевшие.— Значит, террористы убегали, разбрасывая оружие? Или не все они погибли в спортзале. Но следствие-то утверждает обратное!
Залину Губурову смущало то, что по протоколу осмотра места трагедии в спортзале находились более 300 трупов заложников. В суде глава МЧС Северной Осетии Дзгоев говорил, что в зале было 112 трупов заложников. Остальные погибли во дворе школы и на прилегающих территориях. "Что это значит? — спрашивала Залина.— Только то, что следствие топорно отработало?"
Элла Кесаева подчеркивала, что "все огнеметы 'Шмель' и РПГ, от которых пострадали люди, следствие приписало боевикам, что и отражено в приговоре". "Мы уже все знаем, что огнеметы применялись со стороны военных. Если мы говорим о полноценном расследовании, то почему в приговоре не говорится, что не все погибли от рук Кулаева и его банды, почему не говорится, что часть заложников погибла от действий военных?"
Валерий Карлов показывал журналистам фотографии, которые принесла Залина Губурова. Они были сделаны в день штурма школы #1. На одной фотографии был голый мальчик — он стоял у окна зала и отрешенно смотрел в него. За его спиной в противоположной стене зала виднелась огромная дыра. Другой — в одних трусиках перелезал через подоконник обратно в зал. "Это было уже после первых двух взрывов, они в шоке, видите? — говорила Залина.— Они были живые и сгорели заживо, потому что пожар начался после третьего взрыва. Смотрите, их еще можно было спасти!" "Эта дыра в стене образовалась не от взрыва бомбы террористов,— говорил Валерий.— Видите, подоконник целый, а под ним дыра? Стену прошило снарядом, только после этого может быть такой тип разрушения". Валерий показал и другую фотографию, на которой были трое спецназовцев с оружием. "У них ручной противотанковый гранатомет седьмой модели,— объяснил Валерий.— Это десантный вариант, я служил в войсках, знаю эту модель. Но в материалах дела этого оружия нет вообще, хотя там перечисляется якобы все оружие, что было на вооружении военнослужащих".