 |
Очередным ходом кампании-2008 должны стать перестановки в правительстве. По ним и можно будет судить, как видит эти выборы Владимир Путин. Все ждут отставок министров, и сегодня споры в коридорах и кабинетах уже идут в основном о том, когда их логичнее осуществить — до июльского саммита "восьмерки" или после.
Замена Михаила Фрадкова станет последним сигналом, кто назначен преемником, и с ней Владимир Путин, вероятно, повременит. Но дело не ограничивается одним преемником. Всякий преемник должен что-то обещать. За последние две недели обсуждение неизбежной отставки Германа Грефа стало уже общим местом, и это говорит о том, что установившаяся с приходом Владимира Путина система сдержек фактически демонтирована. И что программа его преемника будет принципиально отличаться от той, с которой он сам шел на выборы в 2000 году. В понятие модернизации в этой программе будет вложен противоположный смысл.
В 2000 году Путин победил не один. Среди победивших вместе с ним групп влияния различали силовиков, людей практических (их лидерами считались Александр Волошин и Михаил Касьянов) и либералов. Но если первые шли с идеологией новой законности, а вторые с деловой хваткой, воплощая компромисс с позднеельцинской эпохой, то миссией третьих стали структурные перемены. Движение возглавили влиятельные знакомые Путина — Дмитрий Козак и Герман Греф. Они учредили Центр стратегических разработок и после выборов принялись их реализовывать. Греф взял на себя экономическую часть, а делом переехавшего в Кремль Козака стали реформы госинститутов, прежде всего судебная и административная.
Время взяло свое. Перехватив рычаги управления, Путин произвел замены в команде и оттеснил ельцинских людей. Все смешалось. Первая группа усилилась госбизнесом и стала похожа на вторую, во второй возобладали осевшие в госкомпаниях деловые люди из Петербурга, а либералы стали терять очки. Судебную реформу свели на нет показательные процессы, административная официально признана неудачей, самого Козака с новой миссией отправили на Кавказ. Либеральные идеи МЭРТа тоже, очевидно, противоречили курсу: Грефу, искреннему стороннику уменьшения присутствия государства в экономике, так и не удалось провести реструктуризацию "Газпрома". А когда национализировали "Юганскнефтегаз", его голоса против не услышал вообще никто.
Выяснилась простая вещь: реформы не отвлеченная материя. Их невозможно провести по поручению Путина и, так сказать, вне контекста — просто составить правильные бумаги и разослать их по инстанциям. Реформаторы все более походили на ученых-теоретиков или даже фантазеров-мечтателей, рисующих картинки красивой жизни. И среда становилась жестче: МЭРТ терял один департамент за другим, а в дела Козака на юге все активнее встревали другие влиятельные лица из Кремля. Козак так и не довел до конца отставку главы Адыгеи Совмена, и намеченная на весну-лето смена власти в Карачаево-Черкесии уже снята, похоже, с повестки дня.
Точно так же, только в других масштабах, завершилась и операция на таможне. Собственно, операция дала два эффекта — перехват таможни и дискредитацию реформистского подхода. С первым ясно. Но и второе тоже важно. В апреле президент потребовал от Грефа прекратить коррупцию на частных терминалах. Греф попросил два года. Слишком долго, отрезал Путин. Два года? Чего тут реформировать, не поняло государство, тут же криминал, тут прижал собственника уголовкой, и терминал твой. Тут сила нужна. Через месяц таможню вывели из-под МЭРТа.
Греф тогда якобы попросил отставки. А в это самое время эксперты некой структуры при Мининформсвязи пришли к очевидному, в общем, выводу, что грефовская программа 1999 года провалилась и что надо для преемника писать новую, тоже постараемся либеральную, но с учетом реалий жизни. Так или иначе, на эти выборы либералы уже не идут отдельным фронтом. Их вроде как нет вовсе, и идея реформ будет отражена в предвыборном плане преемника одним абзацем. В форме намека для избирателей.
Да и по выдвинутой Путиным конструкции двух преемников — министр обороны (силовик) и глава совета директоров "Газпрома" (деловой) — видно, что для отдельного либерального фланга в госполитике уже не хватает места. Не так важно даже, принадлежит ли в самом деле Сергей Иванов к силовикам и каковы деловые качества Дмитрия Медведева. Преемники уже не делегаты каких-то кланов, а декорация предвыборного пейзажа. Они иллюстрируют президентскую мысль о противовесах: было три силы — осталось две.
Знаковых отставок, вероятно, осталось ждать недолго. И их смысл понятен уже сейчас. На заре правления Владимира Путина идея государственной власти состояла в том, что она эффективный и единственный реформатор. Идея оказалась порочной, и наследнику президент оставляет другую концепцию: государственная власть служит реформам эффективной альтернативой.