Эскадренный мироносец

14 июня президент России Владимир Путин в здании МИДа встретился с дипломатическим корпусом. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, как и все остальные, ожидал от этой встречи чего угодно. Ибо никакие подробности категорически не разглашались. Действительность, к счастью, не превзошла ожиданий.

Давно в Министерстве иностранных дел России не объявляли такой сбор. То есть на неожиданную встречу Владимира Путина с дипкорпусом (не путать с расширенной коллегией МИДа, когда в здание на Смоленской площади съезжаются все послы) позвали не только российских журналистов, а и иностранных, причем из недружественных стран, которых тут не видели, да и не хотели видеть последние два с половиной года.

По поводу этой встречи было много таких же внезапных предположений, какой внезапной была и она сама. Генеральное предположение состояло в том, что Владимир Путин объявит о глобальном повороте на Восток, который вызовет настолько тектонические изменения вообще и, например, в российских посольствах в Европе, что покажется мало: то есть штат сотрудников сократят до предела, необходимого для поддержания жизни посольства, а значит, человек до трех-четырех, включая уборщиц.

О реальном содержании встречи имели представление, по данным “Ъ”, всего несколько человек, и подавляющее большинство участников встречи в их число не входили.

Да, помощник президента Юрий Ушаков знал. Да, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков имел представление. Министр иностранных дел Сергей Лавров был, надо полагать, проинформирован. Пожалуй что и все.

При этом в зале были члены кабинета министров, Госдумы (прежде всего лидеры фракций), Совета федерации, администрации президента... Что ж, выглядело с каждой минутой, пока они прибывали, все выразительней.

Но ясности не было, повторяю, никакой. Да и нужна ли она была собравшимся, которые в конце концов просто пришли послушать умного человека?

Между тем за час до начала встречи официальный представитель МИД России Мария Захарова в фойе пресс-центра МИДа безошибочно разъясняла ситуацию телевизионным журналистам. Я слышал красивое: «Тысячелетняя прошивка...» «Зеленский — мастер пиара, господин Коломойский его для этого в свое время и купил, а потом перепродал...» «Надо постараться предупредить граждан, которых Зеленский еще не пустил под нож...» Тут, в фойе, все было под контролем. Тем более что здесь же в форме МЧС прохаживался среди немногих допущенных тов. Лютых Ю. Н., а только по этой причине хотелось хоть для виду присмиреть.

И было, не скрою, тревожно. Среди иностранных журналистов, прежде всего сотрудников информационных агентств, ходила упорная информация, что Владимир Путин собирает дипкорпус, чтобы объявить об изменении ядерной доктрины, которое он анонсировал еще на ПМЭФ 2024 (и после этого можно пулять).

Ближе к началу мероприятия версия в пресс-центре МИДа неумолимо приобретала очертания канонической.

И не сказать чтобы затянули с началом. То есть участники встречи (точнее будет назвать их зрителями) расселись в удобных глубоких креслах зала для брифингов, которые здесь практикует Мария Захарова (она потом признавалась, что счастлива была услышать все то, о необходимости чего она и до того неустанно говорила именно в этом зале), и прошел всего-то, может быть, час, прежде чем Владимир Путин вошел в этот зал.

Интересно, что, по информации “Ъ”, в то же время, когда в пресс-центре МИДа собрались журналисты, то есть примерно в девять утра, в Екатерининском зале Кремля для просмотра этой встречи после сдачи трех ПЦР-тестов собрались главные редакторы газет, ТВ и информагентств страны. У них в этом просмотре намечалась своя корысть. Да, они ждали приезда президента после визита в МИД. Он готов был пояснить им подробности.

Техническая трансляция в МИДе и Екатерининском зале началась одновременно, по «России 24» — почти одновременно.

Это было длинное выступление. Владимир Путин находился, казалось, в хорошем расположении духа. Время от времени он лирично отвлекался от текста. Лирика звучала предупредительно.

Президент обратил внимание на то, что «в таком широком составе мы с вами встречались в конце 2021 года, в ноябре».

Но все же, справедливости ради, актовый зал МИДа, где была встреча в 2021 году, впятеро больше зала для брифингов. Здесь обстановка была гораздо более камерной.

— За это время,— справедливо заметил Владимир Путин,— произошло много поворотных, без преувеличения, судьбоносных событий и в стране, и в мире.

Спорить с этим было бессмысленно.

— Мир стремительно меняется,— при этом заявил он.— Как прежде уже не будет ни в глобальной политике, ни в экономике, ни в технологической конкуренции.

Это трудно принять, но стоит. Нет, не будет.

Владимир Путин кратко проанализировал амбиции некоторых стран, прежде всего США:

— Так, сейчас Запад стремится нахраписто влезть в дела Ближнего Востока. Монополизировали когда-то это направление, и результат всем понятен и очевиден сегодня. Южный Кавказ, Центральная Азия... Два года назад на саммите НАТО в Мадриде объявили о том, что альянс будет заниматься теперь вопросами безопасности не только в Евро-Атлантике, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Дескать, и там без них не могут обойтись. Очевидно, что за этим стоит попытка усилить давление на те страны региона, развитие которых они решили сдерживать. Как известно, на одном из первых мест в этом списке находится наша страна — Россия.

Речь президента была обстоятельной. В послании Федеральному собранию Владимир Путин не мог себе позволить сосредоточиться исключительно на внешней политике.

Наоборот, сосредоточился на внутренней. Здесь ему не мешали ничто и никто. Да что там — бог в помощь.

— Призывы нанести стратегическое поражение России, обладающей крупнейшими арсеналами ядерного оружия, демонстрируют запредельный авантюризм западных политиков,— говорил президент.— Они либо не понимают масштабы угрозы, которую сами порождают, либо попросту одержимы верой в собственную безнаказанность и в собственную исключительность (Можно предположить, что тут Запад может по крайней мере посоревноваться с Россией. Не в этом ли историческом соревновании двух систем главная проблема человечества? — А. К.). И то и другое может обернуться трагедией!

Владимир Путин еще на встрече с руководством международных информагентств на ПМЭФ резко высказался насчет идеи о планах России напасть на европейские страны. И теперь он повторил это, опять в резкой форме:

— Антироссийская пропагандистская кампания, в которой участвуют весьма высокопоставленные европейские деятели, сопровождается домыслами о том, что Россия якобы собирается напасть на Европу. Я много раз говорил об этом, и в этом зале нечего повторять многократно: все мы понимаем, что это абсолютный бред, только обоснование гонки вооружений!

Нет, пожалуй, на ПМЭФ было резче.

При этом прозвучала надежда, что отношения с Европой когда-нибудь будут все-таки другими.

Нет, одна версия — про то, что на этой встрече будет объявлен глобальный технический разворот на Восток,— уже не срабатывала. Тогда что?

При этом тема замороженных российских активов, про которые президент какое-то время назад говорил великодушно в том смысле, что мы уже за два года заработали гораздо больше, так что и ладно в конце концов, все-таки крайне интересует его. Он пытается повлиять на принятие решения, которое, судя по всему, все же неизбежно:

— Страны Запада заморозили часть российских активов и валютных резервов. Теперь думают над тем, как подвести хоть какую-то юридическую базу, чтобы их окончательно присвоить! Но, несмотря на все крючкотворство, воровство, безусловно, останется воровством и безнаказанным не останется, с другой стороны. Вопрос даже глубже! Украв российские активы, они сделают еще один шаг к разрушению той системы, которую создавали сами и которая многие десятилетия обеспечивала их процветание, позволяла потреблять больше, чем они зарабатывают, через долги и обязательства привлекать деньги со всего мира... И следующим в очереди на экспроприацию со стороны США и Запада может быть кто угодно — вот эти фонды иностранных государств! Могут быть и они!

Страшно должно стать всем. И кому-то, возможно, станет.

Но вот Владимир Путин перешел и к Украине. Тезисы были систематизированы и полностью повторяли то, что Владимир Путин говорил до этого. Но он хотел систематизировать именно здесь и сейчас.

Вопрос — для чего? Неужели и правда, чтобы затем, перейдя от мотивировочной части к резолютивной, зафиксировать изменения в ядерной доктрине? Я в пресс-центре МИДа по крайней мере уже опять слышал тревожный шепот иностранных корреспондентов.

Но нет, и этого не случилось.

— В мае 2014 года состоялись референдумы о статусе Донецкой и Луганской народных республик,— говорил Владимир Путин,— на которых абсолютное большинство жителей высказались за независимость и суверенитет. Сразу же возникает вопрос: а вообще люди могли таким образом выразить свою волю, могли объявить о своей независимости? Сидящие в этом зале (то есть профессиональные дипломаты.— А. К.) понимают, что, конечно, могли, имели на это полное право и основание, причем в соответствии с международным правом, включая право народов на самоопределение. Вам не нужно напоминать, но тем не менее, поскольку СМИ работают, скажу: статья 1 пункт 2 устава Организации объединенных наций дает это право.

Президент напомнил о косовском прецеденте, а мне это напомнило краткую, но яростную дискуссию на одном из предыдущих Петербургских экономических форумов, когда гостем Владимира Путина на пленарной сессии стал президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, который в ответ на такое же замечание Владимира Путина начал настаивать на другой статье устава ООН — о территориальной целостности государства, а Луганск и Донецк назвал квазигосударственными территориями в присутствии президента России.

В связи с историей про суд ООН можно было, в свою очередь, вспомнить диалог с генсеком ООН Антониу Гутерришем, который на замечания об этом косовском прецеденте при встрече с Владимиром Путиным говорил про то, что суд ООН да, признал независимость Косово, а сама-то ООН не признала («Но суд-то признал!» — воскликнул тогда Владимир Путин).

Впрочем, никого из этих людей сейчас не было в зале.

— Еще раз хочу подчеркнуть: Россия не начинала войну, это киевский режим, повторю, после того как жители части Украины в соответствии с международным правом объявили о своей независимости, начал боевые действия и продолжает их,— повторил российский президент.— Это и есть агрессия, если мы не признаем права этих народов, проживавших на этих территориях, объявить о своей независимости. А как же? А что тогда это? Это агрессия. И те, кто все прошедшие годы помогал военной машине киевского режима,— это пособники агрессора!

Это и называется: своя правда.

Несмотря на то что в целом все это ни в коем случае не было скучно, некоторых участников встречи к этому моменту (а на самом деле еще и раньше) предательски одолел сон, в некоторых случаях крепкий. Это было видно и на мониторах в пресс-центре, это подтверждали потом и другие, бодрствовавшие (по их утверждениям) делегаты. Сказались, очевидно, бессонная ночь в ожидании этого тревожного мероприятия и чувство неизъяснимого облегчения, когда пришло понимание: кажется, пронесло, чего-то апокалиптического, может, и не будет. А то и вовсе пойдет как раньше.

А может, кто-то здесь, наоборот, хотел такого же развития событий, как политолог Сергей Караганов на ПМЭФ 2024, и для них тоже наступила определенность — и вот с аналогичным результатом.

А может, в зале для брифингов просто кресла были слишком хороши для того, чтобы продолжать сохранять бдительность.

Владимир Путин между тем остановился и на Минских соглашениях, конечно:

— Мы были готовы... уговаривать людей, которые проживают на этих территориях (в Донбассе.— А. К.), к решению вопросов именно таким (мирным.— А. К.) способом (остаться в составе Украины.— А. К.), не раз предлагали те или иные компромиссы и развязки. Но все в конечном итоге было отвергнуто. Минские договоренности Киев просто выбросил в корзину... Бывший канцлер ФРГ и бывший президент Франции, фактически соавторы и как бы гаранты Минских договоренностей, вдруг позднее также прямо признали, что их выполнение, оказывается, и не планировалось, им просто нужно было «заболтать» ситуацию, чтобы выиграть время для сколачивания украинских вооруженных формирований, накачки их вооружением и техникой. Просто надули нас в очередной раз, обманули!

Если только не предположить, что обманывали они, когда говорили, что с самого начала не планировали выполнение Минских соглашений. Вот во что верится с большим трудом: ведь верили же. Было полное впечатление, что после 16 часов переговоров были горды тем, что договорились наконец, как все устроить.

— Мы попытались донести главную нашу мысль: уважайте выбор Донбасса, волю живущих там людей, отведите войска, остановите обстрелы мирных городов и поселков,— говорил российский президент о том, что происходило в канун 24 февраля 2022 года.— Больше ничего не нужно, остальные вопросы будем решать в дальнейшем! В ответ прозвучало: нет, будем воевать. Очевидно, что именно такой была команда со стороны западных хозяев, и сейчас я об этом тоже скажу.

Какие-то новости в речи все-таки звучали:

— В то время, в феврале—марте 2022 года, наши войска, как известно, подошли к Киеву. На этот счет и на Украине, и на Западе и тогда, и сейчас много спекуляций... Наши соединения действительно стояли у Киева, и у военных ведомств, у силового блока были разные предложения по вариантам наших возможных дальнейших действий, но никакого политического решения о штурме трехмиллионного города, кто бы чего ни говорил и ни домысливал, не было.

Эта версия тоже теперь будет претендовать на каноническую.

— Кстати, к теме переговоров,— оговорился президент.— Сейчас хотел бы в этой аудитории, может быть, еще один эпизод придать гласности. Тоже об этом раньше публично не говорил, но некоторые из присутствующих знают об этом. После того как российская армия заняла часть Херсонской и Запорожской областей, свое посредничество в мирном завершении конфликта предложили многие западные политики. Один из них находился с рабочим визитом в Москве 5 марта 2022 года. И мы его посреднические усилия приняли, тем более что он в ходе беседы ссылался на то, что заручился поддержкой лидеров Германии и Франции, а также высокопоставленных представителей США.

5 марта в Москву приезжал только один западный политик, израильский премьер Нафтали Беннет. И западным его можно назвать с некоторой натяжкой.

— В ходе разговора наш зарубежный гость поинтересовался... Любопытный эпизод!..— воскликнул Владимир Путин.— Он сказал: если вы помогаете Донбассу, то почему российские войска находятся на юге Украины, включая Херсонскую и Запорожскую области? Ответ с нашей стороны заключался в том, что таково было решение российского Генерального штаба по планированию операции. И сегодня добавлю, что замысел был в том, чтобы обойти часть укрепленных районов, которые за восемь лет построили украинские власти на Донбассе, прежде всего для освобождения Мариуполя!

И это тоже были новые подробности.

— Тогда,— рассказывал Владимир Путин,— от зарубежного коллеги последовало уточнение... Профессиональный человек, надо отдать должное!.. Будут ли наши российские войска оставаться в Херсонской и Запорожской областях? И что будет с этими регионами после достижения целей СВО? На это ответил, что в целом не исключаю сохранения украинского суверенитета над этими территориями, однако при условии, что Россия будет иметь прочную сухопутную связь с Крымом. То есть Киев должен гарантировать так называемый сервитут — юридически оформленное право доступа России на Крымский полуостров через Херсонскую и Запорожскую области.

Что ж, это была просто даже мощная новость. Тем более что это, видимо, предстоит подтвердить господину Беннету (вряд ли Владимир Путин говорил бы об этом, хотя бы допуская, что бывший израильский премьер может опровергнуть).

— Это важнейшее политическое решение! — воскликнул Владимир Путин.— И конечно, естественно, в окончательном варианте оно принималось бы не единолично, а только после консультаций с Советом безопасности (России, надо полагать, как обычно, а не ООН.— А. К.), с другими структурами, конечно, после обсуждения с гражданами, общественностью нашей страны и прежде всего с жителями Херсонской и Запорожской областей.

Но миссия господина Беннета увенчалась провалом:

— На Украине, как нам стало позднее известно, услуги западного посредника не приняли, а, напротив, как нам стало известно, обвинили его в том, что он занимает пророссийские позиции... В достаточно жесткой форме, надо сказать, но это уже детали.

Теперь ни о чем таком нет и речи:

— Жители Херсонщины и Запорожья в ходе референдумов выразили свою позицию, Херсонская и Запорожская области, так же как Донецкая и Луганская народные республики, вошли в состав Российской Федерации. И речи о нарушении нашего государственного единства быть не может. Воля людей быть с Россией незыблема. Вопрос навсегда закрыт и больше не обсуждается.

Подробнейшим образом президент России высказался и о нелегитимности господина Зеленского. Легитимным, по его мнению, является председатель Верховной рады. С ним, очевидно, можно, если что, подписать и мирное соглашение.

Закономерно, что Владимира Путина никак не вдохновляла и конференция в Швейцарии, которая вот-вот начнется.

— Хочу в этой связи подчеркнуть: без участия России, без честного и ответственного диалога с нами выйти на мирное решение на Украине и в целом по глобальной европейской безопасности невозможно,— заявил господин Путин.— Пока же Запад игнорирует наши интересы, при этом, запрещая Киеву вести переговоры, все время лицемерно призывает нас к каким-то переговорам! Выглядит просто по-идиотски: с одной стороны, им запрещают вести с нами переговоры, а нас призывают к переговорам и еще намекают на то, что мы от переговоров отказываемся. Бред какой-то! Ну мы живем в каком-то зазеркалье просто!

И Владимир Путин наконец обозначил свои условия для переговоров.

Казалось, он заочно, по видео-конференц-связи, как привык в последние годы, решил все-таки поучаствовать в швейцарской конференции и анонсировать позицию России.

— Так вот, эти условия очень просты,— рассказал президент России.— Украинские войска должны быть полностью выведены из Донецкой, Луганской народных республик, Херсонской и Запорожской областей. Причем, обращаю внимание, именно со всей территории этих регионов в пределах их административных границ, которые существовали на момент их вхождения в Украину. Как только в Киеве заявят о том, что готовы к такому решению, и начнут реальный вывод войск из этих регионов, а также официально уведомят об отказе от планов вступления в НАТО, с нашей стороны незамедлительно, буквально в ту же минуту, последует приказ прекратить огонь и начать переговоры. Повторю: мы это сделаем незамедлительно! Естественно, одновременно гарантируем беспрепятственный и безопасный отвод украинских частей и соединений.

Ясно, что уже рухнула вторая версия смысла этой встречи: никто тут не собирался менять ядерную доктрину. Ничего такого. Тут, похоже, Украине выдвигали новый военный ультиматум.

— Мы, конечно же, хотели бы рассчитывать,— добавил господин Путин,— что такое решение и о выводе войск, и о внеблоковом статусе (то есть плюс это.— А. К.), и о начале диалога с Россией, от которого зависит будущее существование Украины, в Киеве будут принимать самостоятельно, а не по западной указке, хотя на этот счет существуют, конечно, большие сомнения.

Президент России рассказал еще об одном обмане. И это тоже была новость. На этот раз его обманул американский президент (то есть Барак Обама), который в феврале 2014 года пообещал содействовать прекращению кровопролития:

— В ночь на 22 февраля и затем в течение всего наступившего дня, когда президент Янукович уехал в Харьков, где должен был пройти съезд депутатов юго-восточных областей Украины и Крыма,— сказал Владимир Путин,— радикалы, несмотря на все договоренности и гарантии со стороны Запада (а Россия все свои обязательства выполнила.— А. К.), силой взяли контроль над зданием Рады, администрации президента, захватили правительство. И ни один гарант всех этих соглашений о политическом урегулировании — ни Соединенные Штаты, ни европейцы — палец о палец не ударил, чтобы исполнить свои обязательства, призвать оппозицию освободить захваченные административные объекты, отказаться от насилия. Видно, что такой ход событий их не только устраивал, а похоже, что они и были авторами развития событий именно в таком ключе!

Сейчас, повторил господин Путин, «речь не о заморозке конфликта, а о его окончательном завершении».

— Наша принципиальная позиция следующая,— добавил президент России,— нейтральный внеблоковый безъядерный статус Украины, ее демилитаризация и денацификация (еще и плюс это.— А. К.), тем более что с этими параметрами все в целом согласились еще в ходе стамбульских переговоров в 2022 году. Там и по демилитаризации все было понятно, все было прописано: количество того, сего, танков... Обо всем договорились!

Но и это было не все:

— Безусловно, должны быть в полной мере обеспечены права, свободы и интересы русскоязычных граждан на Украине, признаны новые территориальные реалии, статус Крыма, Севастополя, Донецкой, Луганской народных республик, Херсонской и Запорожской областей как субъектов Российской Федерации. В дальнейшем все эти базовые и принципиальные положения должны быть зафиксированы в виде фундаментальных международных договоренностей. Естественно, это предполагает и отмену всех западных санкций против России.

И это, значит, тоже.

Да, с каждой минутой план казался все менее реалистичным (вскоре после мероприятия он был отвергнут и Украиной). Верил ли в него сам Владимир Путин? Рискну предположить, что верил. Уже через час на встрече с главными редакторами президент, отвечая на один из вопросов, говорил, по информации “Ъ”, что «люди там (на Западе.— А. К.) разные» и что «нас все время обвиняют в том, что мы хотим вообще разрушить украинское государство... А мы не хотим и готовы дать гарантии безопасности... Как давали их в Стамбуле...»

Он рассказал также, что предложение действительно лишь на сегодняшний день и что если завтра ситуация изменится, в том числе и военная, будет уже другое предложение.

То есть Владимир Путин, очевидно, предполагает, что это предложение — и на будущее: если что, он же тогда, 14 июня 2024 года, предлагал сохранить украинскую государственность. А дальше — не взыщите...

— Считаю,— добавил президент на встрече с дипкорпусом,— что Россия предлагает вариант, который позволит реально завершить войну на Украине.

Повторю: Владимир Путин, судя по всему, не считает этот вариант ультиматумом или чем-то заведомо нереалистичным.

По крайней мере он снимет груз с души: да, он сделал, кажется, все для дела мира.

Сергей Лавров от души поблагодарил президента:

— В контексте выстраивания новой, справедливой, как вы сказали, неделимой системы безопасности на тех же принципах будем продолжать содействовать решению отдельных кризисных ситуаций, из которых, безусловно, для нас украинский кризис имеет приоритетнейшее значение. Еще раз вам спасибо! Будем стараться и дальше!

И в этом можно было не сомневаться.

Затем президент и министр иностранных дел попрощались с присутствующими и удалились за картонную декорацию, которой все мы наслаждались больше часа, и, по сведениям “Ъ”, еще минут двадцать разговаривали друг с другом, что-то, очевидно, уточняя или просто делясь впечатлениями от происшедшего.

После этого Владимир Путин поехал в Кремль, где увиделся с главными редакторами, а Сергей Лавров подошел к журналистам.

— Вам не кажется, что предложения по началу мирных переговоров больше похожи на ультиматум о капитуляции? — не мог не спросить я про то, о чем думал, и не только же я.

— Вопрос не очень корректный,— ответил министр,— потому что президент специально обратил ваше внимание перед тем, как завершил свою речь, что он еще раз хочет воспроизвести всю картину, когда мы поддержали документ, который сохранял территориальную целостность Украины в границах 1991 года!.. Это было 20 февраля 2014 года. Когда вся Европа гарантировала выполнение договоренностей между Януковичем (тогда президентом Украины.— А. К.) и оппозицией; когда Обама (тогда президент США.— А. К.) звонил Путину и просил не разрушать эту договоренность... И когда мы ее поддержали, наутро состоялся госпереворот. Если бы его не было, Украина сейчас жила бы в границах 1991 года.

Это и в самом деле не исключено, хоть история и не предполагает сослагательного наклонения.

— Затем были объявлены террористами те регионы, которые отказались признать результаты кровавого госпереворота, год шла война...— в общем, Сергей Лавров еще раз и еще более коротко пересказал содержание слов Владимира Путина.

То есть по крайней мере он слушал их внимательно.

— Владимир Путин изложил все это предельно корректно, поэтому, я думаю, вы человек аналитический,— неожиданно обратился Сергей Лавров непосредственно ко мне,— и, наверное, вам уже возможно будет делать выводы: ультиматум это, не ультиматум... Только если будете писать, что это ультиматум (а я как раз и пытался понять: да, нет? — А. К.), только эту историю, переход к этой стадии, пожалуйста, не забудьте. А то в ваших репортажах это проявляется: когда вы делаете какой-то вывод, а о первопричинах… Ну, я понимаю, забывчивость...

Министр, без сомнения, имел в виду конкретную историю: он в какой-то момент критически высказался о действиях израильской армии в секторе Газа, а я, анализируя и делая выводы, напомнил в “Ъ”, что это случилось после 7 октября 2023 года. Тогда Сергей Лавров позже объяснил свою позицию, которая заключалась в том, что тогда надо смотреть еще дальше и искать первопричины и самого 7 октября тоже. Мне показалось, что в этом случае придется искать первопричины в Библии, и не лучше ли остановиться на прямой недавней причинно-следственной связи между 7 октября и последующими событиями в секторе Газа.

Но, видимо, нет.

Между тем президент России через некоторое время добрался еще и до Солнечногорска, где в Мастерской управления «Сенеж» встретился с участниками программы «Время героев».

Там все было гораздо более очевидно.

После этой встречи с ними и в самом деле стоило встретиться.

Андрей Колесников