Вчера президент России Владимир Путин встретился с членами президентского совета по физкультуре и спорту и признался, что из всего, за что он с коллегами берется, получается НКВД. С подробностями — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Владимир Путин вошел в Екатерининский зал, где его ждали члены совета, засунув левую руку в карман брюк. Никогда раньше ничего такого он себе не позволял в Екатерининском зале с его высокими сводами. Теперь он (видимо, не без оснований) считает, что ему можно все. Он бы, наверное, и правую руку засунул в карман, но ее предстояло задействовать в рукопожатиях с членами совета.
Речь президента была длинной. (Она, правда, была не такой длинной, как речь главы Агентства по физкультуре и спорту Вячеслава Фетисова, который говорил не меньше получаса.) Господина Путина не устраивает сегодняшний уровень развития физкультуры и спорта в нашей стране.
— Вот мы с Мутко были в Сочи... с Виталием Леонтьевичем...— поправился президент и усугубил тем самым, конечно, впечатление от первой части фразы.— И я обратил внимание на то, что даже футболом у нас занимается только один процент населения. Хотя футбол — это, казалось бы, самое простое!
И в самом деле, чего там сложного? Бей — беги. Конечно, не сравнить с дзюдо-то.
Президент напомнил, что недавно из законодательства изъято понятие "профессиональный спорт". По мнению президента, "это не должно вызывать непонимания у спортсменов". Но все равно вызывает.
Затем господин Путин поделился с гостями своим новым отношением к закону вообще. Он вспомнил, как часто ему говорят, что, для того чтобы кому-то помочь, есть и деньги, желание, а вот закон не позволяет.
— Я часто слышу: "Закон не позволяет!" — воскликнул президент.— Ну надо сделать, чтобы позволял! Ведь это нужно обществу! Закон-то для общества существует!
Закон для президента России, юриста по первой специальности, является, таким образом, уже больше не догмой, а всего лишь руководством к действию. Его, значит, можно и нужно менять по просьбам трудящихся. Это по крайней мере настораживает наблюдателей.
Президент России призвал бороться за включение в программу Олимпийских игр "традиционно русских видов спорта". Он заставил, я полагаю, присутствующих не на шутку задуматься. Ведь все традиционно русские виды спорта вроде уже представлены на Олимпиаде. Если только речь не идет о городках и лапте. Но теперь уже, скорее всего, идет.
Впрочем, один человек, президент Чувашии Николай Федоров, на этих словах президента буквально просиял и даже, кажется, хотел перебить его, но удержался, и только через час стала понятна причина его чрезвычайного оживления.
Вячеслав Фетисов начал свое выступление с беспощадной критики руководства спортивных федераций, которые "после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити посчитали свои федерации приватизированными". Но с тех пор ситуация, правда, изменилась к лучшему (по времени это примерно совпало с приходом к руководству Росспортом Вячеслава Фетисова).
— Благодаря вмешательству государства (в лице Росспорта.—А. К.) удалось вывести спорт из кризиса,— констатировал Вячеслав Фетисов.
Он говорил о соревнованиях, которые проводит Росспорт, о массовом спорте, о профессиональном спорте (несмотря на то, что это понятие исчезло из законодательства), о достижениях, о проблемах и недостатках... Президент в это время, кажется, уже успел не только пролистать, а и прочитать книжку, которую Вячеслав Фетисов подарил ему перед встречей.
Напоследок господин Фетисов высказался насчет президента Национального олимпийского комитета России Леонида Тягачева, сидевшего в этом же зале. Правда, его фамилии господин Фетисов не назвал. Он снова припомнил Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити и сказал, что во время Олимпиады после допинговых скандалов "звучали даже предложения бойкотировать Олимпиаду и провести альтернативные игры. К каким последствиям это могло привести, трудно даже представить".
Дело в том, что такие предложения в Солт-Лейк-Сити звучали именно из уст Леонида Тягачева.
— Ну, мы в четверке по "зиме", в тройке по "лету",— обнадеживающе улыбнулся глава Росспорта, имея в виду результаты последних зимней и летней Олимпиад.
По весне, может, первыми будем. А цыплят, хотелось добавить, вообще по осени считают.
— Мы, конечно, не на соревнованиях,— нервно сказал господин Путин, выслушав Вячеслава Фетисова,— но давайте все-таки думать о времени, а то мы задремаем, если так долго будем говорить.
Главный редактор телеканала "Спорт" Василий Кикнадзе отчитался о деятельности своего канала гораздо быстрее (с другой стороны, у него и хозяйство меньше). Он рассказал о том, как полюбила страна телеканал "Спорт" и как два процента жителей этой страны, судя по рейтингам, являются твердыми и последовательными зрителями телеканала. Правда, многое, по словам господина Кикнадзе, зависит от губернаторов.
— На Чукотке Роман Аркадьевич (Абрамович.— А. К.) провел наш канал до самых маленьких населенных пунктов,— рассказал он с неприлично благодарной улыбкой на лице.
Бывшая спортсменка Мария Киселева предложила построить Российский дом спорта.
— У журналистов свой дом есть, у литераторов есть... У всех есть, а у спортсменов нет,— с горечью сказала она.— Что, спортсмены меньше делают для своей страны?!
Мне хотелось крикнуть ей, что, конечно, спортсмены делают для страны гораздо больше, чем журналисты, и в наказание за это журналистам был придуман Домжур.
— Хотелось бы, чтобы было такое место, куда бывшие могли прийти, чтобы снова почувствовали себя нужными,— сказала Мария Киселева. И я снова подумал, как она права: ведь клиенты Домжура приходят на Никитский бульвар именно с этой целью.— Представьте себе человека, купавшегося в лучах славы, а потом оказавшегося на обочине жизни...
Господин Путин отнесся к этой идее довольно прохладно:
— Я встречался недавно с коллегами из Австрии и Швейцарии, у них есть такие дома, и все равно те же самые проблемы: алкоголь, стресс... все то же самое.
— Но хотя бы некоторые люди, которые не нашли себя в этой жизни (зато у них, видимо, есть надежда состояться в той.—А. К.), смогут найти для себя работу в Доме спорта,— сказала Мария Киселева, которая не привыкла проигрывать.
Господин Путин без удовольствия согласился. Похоже, происходящее стало надоедать президенту. Пока докладывал очередной выступающий, господин Путин листал какие-то бумаги и вдруг сказал:
— Вот, тут все расписано! И я вижу, что многое из того, что запланировали, не выполняется! Во! Записано, что 1 апреля сдать такое-то количество подписей. Сегодня какое число? 31 апреля! Где эти подписи? Нет! Вот!
— Сегодня 31 мая,— пробормотал Вячеслав Фетисов.
Владимир Путин внимательно посмотрел на него.
— Н-да,— медленно согласился он.— Ну, вот тут, кстати, и написано: сдать до 1 мая...
Господин Путин тоже не привык проигрывать.
Слово дали президенту Чувашии Николаю Федорову, который наконец получил возможность рассказать, что он думает о развитии национальных видов спорта, которые в ультимативной форме предлагал развивать на всей планете президент России. Николай Федоров имел в виду такую русскую национальную забаву, как метание топора (чаще всего в ближнего).
— Мы (чуваши.—А. К.), конечно, не северные народы,— пожал он плечами,— но у нас это как-то прижилось.
Главный тренер сборной России по художественной гимнастике Ирина Винер предложила, чтобы "обеспеченные люди, которые отдают своих детей в спортивные секции, платили бы и за своих детей, и за тех, чьи родители не могут себе этого позволить". У себя в художественной гимнастике Ирина Винер уже активно практикует этот подход.
— Мы родителям прямо говорим: "Хотите ехать на сборы — платите за своих ребят и еще вот за этого ребенка тоже..."
По версии Ирины Винер, надо заплатить еще и за того парня: детский тренер тоже за свои на сборы не поедет.
— И вы знаете, у родителей ребят это вызывает понимание,— со странным недоумением произнесла Ирина Винер.
А я для себя тем временем твердо решил, что моя пятилетняя дочь художественной гимнастикой заниматься не будет. Просто из вредности.
Тем более что у членов сборной совсем, как призналась Ирина Винер, другие условия существования. Обеспеченные родители здесь не платят за необеспеченных. Здесь за все платит Вячеслав Фетисов.
— Спасибо Вячеславу Александровичу,— поблагодарила Ирина Винер,— мы сидим на сборах, сколько хотим, когда хотим и где хотим, а не как раньше — два часа в спортзале, а потом: пошел вон!
Председатель комитета Госдумы по физкультуре и спорту Владислав Третьяк рассказывал президенту, что "спорт — это колоссальная объединяющая сила".
— Вот мы в Госдуме, когда принимаем решения, я договариваюсь и с комитетами, и с "Родиной", и с Владимиром Вольфовичем, и с Владимиром Владимировичем! — простодушно признался знаменитый хоккеист.
Господин Путин был, кажется, раздосадован этим простодушием. Он не хотел слышать, что депутаты с ним заранее обо всем договариваются.
— Да, мы знаем о ваших способностях договариваться,— оборвал он господина Третьяка,— но у меня вопрос: когда в хоккей начнем выигрывать?
— Владимир Владимирович, сейчас очень чувствуется, что все объединяются вокруг сборной, очень хорошая атмосфера...
— Сейчас чувствуется,— опять оборвал его президент, и стало понятно, что он раздосадован еще больше, чем я предполагал,— что вы, Вячеслав Александрович, давно в хоккей не играете, а занимаетесь политикой. Вот, говорите, значит, что чувствуется, как вокруг сборной все объединяются, такую речугу загнули, а я спрашиваю: когда выигрывать будем?
— Владимир Владимирович,— обеспокоенно сказал Владислав Третьяк,— у нас в стране 176 хоккейных коробок, а в США и Канаде...
— Ну, США и Канада тоже не выигрывают,— в третий раз оборвал его президент.
— Зато мы США и Канаду обыгрываем! — успела вставить Ирина Винер.
— Во, правильно! — обрадовался президент.— Так когда выиграем-то?
— Ну, в следующем году чемпионат мира в Москве, будем стараться...— осторожно произнес Владислав Третьяк.
— Что вы сказали?! — переспросил президент.
Он давал понять, что его категорически не устраивает такой ответ.
— Что чемпионат мира будет в Москве, а мы будем стараться,— повторил господин Третьяк.
Мне казалось, впрочем, что он хорошо понял смысл вопроса.
— Ладно,— вздохнул господин Путин.
Этот раунд он проиграл.
Первому вице-президенту МОК Виталию Смирнову президент сказал, как хотелось бы, чтобы российские представители в МОК проявляли здоровую агрессивность. То есть примерно такую, какую в процессе разговора с Владиславом Третьяком начал проявлять сам Владимир Путин.
— Да, надо,— согласился господин Смирнов.— Нас там трое.
— Ну, вас-то мы еще видим,— сказал ему президент, — А Тарпищева (Шамиль Тарпищев, президент Федерации тенниса России, член МОК.—А. К.) только с девушками видим, когда они выигрывают...
Господин Тарпищев улыбнулся с поразительным хладнокровием.
— Вот у нас президент ОКР тоже стал большим начальником. Кем вас там назначили? — добрался президент и до господина Тягачева.
— Вице-президентом ФИС,— пробормотал Леонид Тягачев.
— Кем-кем?
— Вице-президентом Международной федерации по зимним видам спорта,— на этот раз громко, но без вызова произнес Леонид Тягачев.
— Ну и что получит российский спорт от вашего продвижения по службе? — спросил президент.
Вопрос не застал врасплох господина Тягачева.
— Ну вот сейчас произошло укрепление национальных федераций,— быстро заговорил президент ОКР.— Федерацию плавания возглавил начальник аппарата правительства Сергей Нарышкин, президентом Федерации волейбола стал Николай Патрушев... (директор ФСБ.—А. К.)... Таким образом, укрепляем дисциплину!
— Самой большой дисциплины в любой из областей, которыми занимался, добивался Лаврентий Берия,— произнес господин Путин.— Но это не наши методы.
О своих методах он, впрочем, предпочел не распространяться.
— Мы хотим, чтобы государство принимало участие в финансировании ОКР,— с некоторым вызовом вдруг сказал Леонид Тягачев.
— Я же в своей вступительной речи уже сказал про это,— устало произнес господин Путин.— Ничего против не имею. Так же, как против финансирования спорта со стороны бизнеса. Я регулярно с представителями бизнеса встречаюсь, они не жадничали и дальше жадничать не будут,— уверенно добавил он.— Вам нужно только определиться с приоритетами и на них направить финансовые и административные ресурсы... К решению вопросов нужно комплексно подходить. А то мы за что ни беремся — у нас НКВД получается.
Вывод был неожиданный и теперь конкурирует с идеей экс-премьера Виктора Черномырдина о том, что у нас, что бы мы ни делали, все время получается КПСС.