В Милане прошли гастроли Малого драматического театра — Театра Европы со спектаклем "Король Лир". Постановка Льва Додина, ставшая одним из главных событий заканчивающегося театрального сезона в России, завершила и международный фестиваль, почти весь сезон длившийся в знаменитом театре Piccolo di Milano. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Зрителей, пришедших в старое здание Piccolo di Milano на русский спектакль, в фойе встречал большой портрет Давида Боровского. Он скончался всего за месяц до открытия миланских гастролей, и петербургский "Король Лир" был последней премьерой, которую великий художник успел выпустить при жизни. Обе стороны, театр-гость и театр-хозяин, проявили в скорбный момент не одну лишь естественную чуткость, но и изумительную собранность: буквально за две недели совместными усилиями сделали выставку Боровского. В нижнем фойе театра разместили эскизы, макеты и костюмы к спектаклям, которые художник сделал в Малом драматическом, — не только к двум последним, "Дяде Ване" и "Королю Лиру", не только к шестилетней давности "Молли Суинни", но и к совсем уже давнему, будто из другой театральной эпохи, "Повелителю мух". Впрочем, Боровский был именно тем художником, который эпохи связывал, потому что вместе с ними менялся, умудряясь (а не ухитряясь), с одной стороны, оставаться самим собой, а с другой — оказываться сопряженным с современным искусством.
Кстати, проект адаптации декораций "Короля Лира" к старой цене театра Piccolo (сегодня она носит имя Паоло Грасси, основавшего театр вместе с Джорджо Стрелером почти 60 лет назад) успел сделать сам Боровский. Адаптировать было к чему: уж на что сцена Малого драматического невелика, а в Театре Грасси она еще меньше. Когда впервые заходишь сюда, глазам своим не веришь: господи, да неужели именно на этой неудобной, даже нелепой сцене, устроенной в подвале, так что с улицы публика может попасть на балкон зрительного зала, а в партер еще надо спускаться по лестнице, именно на этой сцене были поставлены и игрались стрелеровские шедевры — "Арлекин, слуга двух господ", "Кампьелло", "Буря" и даже "Вишневый сад", который не только по рассказам, но и по видеокассетам казался глубоко дышащим в пространстве огромной, утопающей в белом сцены, над которой пересыпались лепестки вишневых цветов. Словом, здесь в очередной раз понимаешь, что великие театральные легенды рождаются в стесненных жилищных условиях.
Стрелеровская легенда в Милане жива. Культ этого человека, сочетавшего в себе несоединимые, казалось бы, таланты неуживчивого трибуна и театрального кудесника, живет неразвенчанным. Сам Стрелер смотрит на город с кирпичных стен нового, носящего теперь его имя, здания Piccolo. Сам основатель Союза театров Европы этот солидный новодел, говорят, не любил, предпочитал исторический подвал. Но в наследство городу, что бы ни думать о зданиях и о сегодняшнем состоянии Piccolo, в котором нет постоянной труппы, Стрелер оставил не стены театра, а воспитанную им публику нескольких поколений. Ту самую, что приходила смотреть додинского "Короля Лира" и реагировала так точно и чутко, как не каждый зал на родине способен. Вообще, в Малом драматическом театре Милан называют своей второй, гастрольной площадкой. Дело в том, что с 1992 года театр Додина играет здесь в двенадцатый раз. И то сказать, ведь театры — полные тезки, так как оба носят титул Театра Европы, а "piccolo" означает "малый".
Разница между этими и предыдущими гастролями тем не менее весьма существенна. Прежде Малый драматический театр привозил в Милан только русских авторов, хотя среди них были и классики, и современники. Зарубежную драматургию Лев Додин почти не ставит, а с переводной суперклассикой перед европейской публикой вообще предстал впервые. Можно, наверное, было бы сказать, что русский Театр Европы пошел вразрез с европейской традицией новейшего времени непременно видеть в "Лире" не только про человека, но и про власть, про политику и государства. Во всяком случае, как рассказывают очевидцы, итальянские журналисты, пришедшие на встречу с Додиным перед гастролями, чуть не выронили карандаши из рук, когда услышали от режиссера, что во время работы над шекспировской трагедией он над проблемами общества даже не задумывался. Не такому, конечно, учил их эмоциональный левак Джорджо Стрелер.
Надо было отъехать от родины спектакля на пару часовых поясов назад и на несколько поясов социального благополучия вперед, чтобы еще острее осознать, с одной стороны, внутреннюю свободу, а с другой — степень того индивидуального стоического отчаяния, с которым Лев Додин подступался к своему "Королю Лиру". В его спектакле (Ъ писал о премьере 20 марта) ни один из заданных вопросов не переадресовать ни обществу, ни государству. Можно было бы сказать, что все те безумства и злодейства, которые совершают герои пьесы, как и все прозрения, настигающие некоторых из них слишком поздно, предопределены свыше. Но в додинском "Лире" присутствие высших сил тоже неочевидно: и вину свою всем предстоит искать только в себе, и сама возможность ее искупления поставлена под вопрос. Элегантный и страстный спектакль Малого драматического поставлен, в сущности, о вынужденном распаде и угасании человеческой жизни. И утешением здесь могут служить разве что та точность каждого сценического жеста и та безупречная геометрия театрального ритма и пространства, которой владеют только избранные: сейчас вот Додин, а прежде — Стрелер.