Иностранцы в судах

В марте 2022 года Россия стала мировым лидером по количеству введенных против нее санкций. Первые пакеты санкций затронули основные сектора экономики, после чего российский бизнес столкнулся с отказом множества иностранных контрагентов от исполнения текущих обязательств и заключения новых сделок, а защита прав в новых условиях потребовала экстраординарных решений. Какова ситуация с защитой иностранных компаний в РФ, а российских компаний — в зарубежных судах и арбитражах, “Ъ” рассказали партнеры BGP Litigation Владимир Ефремов и Максим Кузьмин.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Английская юрисдикция: зона риска

Законодатель заранее подготовился к сценарию принятия новых пакетов санкций: в июне 2020 года в АПК РФ были введены статьи 248.1 и 248.2, позволяющие обратиться с иском к иностранной компании в российский арбитражный суд, в том числе с заявлением о запрете инициирования или продолжения разбирательства в иностранном суде. С начала 2022 года статья 248.2 АПК РФ об антиисковом запрете обрела вторую жизнь, и сейчас арбитражные суды регулярно запрещают иностранным компаниям судиться за рубежом.

Стандарт доказывания по таким делам сейчас достаточно низок — из-за санкций в отношении заявителя суды автоматически презюмируют препятствия для доступа к правосудию за рубежом. В ответ иностранные компании начали обращаться в зарубежные суды с заявлениями об антиисковых запретах (anti-suit injunctions) против ведения процессов в российских судах. Позиция иностранных судов ожидаемо жесткая: по их мнению, санкции не препятствуют российским лицам в доступе к правосудию за рубежом, поскольку санкционные регламенты предусматривают исключения и допускают оказание услуг для судебного представительства иностранными юристами.

Такая позиция была высказана в целой серии споров, наиболее громкие из которых споры «Русхимальянса» против Linde и банков-гарантов. В сентябре 2023 года Высокий суд Гонконга подтвердил запрет «Русхимальянсу» вести судебный процесс в России против Linde. Параллельно банки-гаранты (Deutsche Bank, Commerzbank и UniCredit Bank) получили anti-suit injunction против «Русхимальянса» в английских судах.

Особо активная борьба развязалась по делу Юникредит-банка. Изначально решение о временном anti-suit injunction было отменено после подачи возражений со стороны «Русхимальянса»: гарантия Юникредит-банка предусматривала разрешение споров в арбитраже по правилам ICC в Париже, а по французскому праву, как праву места арбитража, anti-suit injunction не допускается. Это решение было отменено апелляционным судом, а в апреле нынешнего года Верховный суд Великобритании поставил точку в этом вопросе. Суды посчитали, что, несмотря на место арбитража во Франции, применимое к гарантии английское право позволяет задействовать английскую юрисдикцию и получать обеспечительные меры, в том числе в рамках anti-suit injunction. Также английские суды признали арбитражное соглашение исполнимым, не усмотрев трудностей в доступе к правосудию. Похожие решения в отношении российских процессов Высокий суд Англии и Уэльса выносил в ноябре 2023 года по делу Renaissance Securities, в мае текущего года по делу Barсlays Bank против ВЭБ.РФ, а также по делу Зиявудина Магомедова против «Транснефти».

Возможности английской юрисдикции простираются и дальше: ответчика можно привлечь к уголовной ответственности за неуважение к суду в случае неисполнения приказов суда (contempt of court). Показательно недавнее дело в отношении марокканской компании Grain House International по иску международного трейдера ADM International: марокканская компания не заплатила за поставленное зерно, после чего ADM International в рамках арбитража по правилам GAFTA в Лондоне получила арбитражное решение. Хотя активы Grain House находились только в Марокко и Коммерческий суд Касабланки отказал в признании в Марокко арбитражного решения, Высокий суд Англии и Уэльса вынес приказы об аресте и раскрытии активов Grain House по всему миру. Это было связано с тем, что в случае места арбитража в Англии английский суд может принимать обеспечительные меры как в поддержку арбитража, так и для обеспечения исполнения арбитражного решения. Компания Grain House не исполнила судебный приказ о раскрытии активов вовремя, в итоге директора компании привлекли к ответственности за неуважение к суду: суд вынес решение о тюремном заключении на 18 месяцев (впоследствии в апелляции срок был уменьшен до 12 месяцев).

Все это дает четкий сигнал и российским компаниям: применимое английское право по договору, а также место арбитража в Лондоне создают для английских судов весьма широкие возможности в отношении обеспечительных мер. В таких условиях российским сторонам нужно очень внимательно подходить к разбирательствам в английских судах, чтобы не повторять негативный опыт Grain House.

Применимое право: есть нюанс

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В российских судах сейчас рассматриваются сотни исков, поданных по статье 248.1 АПК РФ, однако, даже если получилось изменить подсудность со ссылкой на санкционный режим, само по себе применимое право это не изменяет. Мы наблюдаем в России все возрастающее количество споров, рассматривающихся по иностранному праву, и это неплохо: российские юристы и суды могут натренировать себя на споры с иностранным элементом, ведь до этого они не имели столь масштабного опыта.

В 2022 году мы столкнулись со всплеском споров с иностранными компаниями, когда российские компании заявляли иски к иностранным контрагентам, без разбору уходящим из России, или компаниям, с которыми они не имели прямых договорных отношений, но на счетах которых оказались заморожены российские активы.

Одним из пилотных кейсов стало дело №А40–205635/2022 по иску банка «Санкт-Петербург» к НРД и Euroclear Bank: в нем удалось апробировать изменение подсудности по ст. 248.1 АПК РФ и применение российского права через установление территории РФ как места наступления вреда, несмотря на блокировку активов в Евросоюзе. Рассмотрение этого иска, который был удовлетворен в части требований к бельгийскому Euroclear Bank, стало отправной точкой для подачи множества исков российских граждан и компаний, чьи деньги оказались заблокированы после введения санкций. Подавались они массово и, как правило, без подготовки стратегии дальнейших действий: было необходимо предпринять хоть что-то.

В 2023 году количество таких споров пошло на спад, и наступил период «осознанности»: иски заявлялись в основном к иностранным компаниям с активами в России. Такая тенденция была связана с тем, что если условный американский банк блокировал какие-либо платежи российского банка и причинял ему этим убытки, то выходить с иском в российской юрисдикции практически не имело смысла. На реальное исполнение в ближайшей перспективе рассчитывать не приходилось: нужно было искать имущество за рубежом, признавать решение на территории иностранного государства (что вызывало сложности и до введения санкций) и предпринимать множество других шагов с негарантированным результатом на пути до реальных денег. Но российский правопорядок решал и не такие задачи, и в 2024 году в спорах с иностранцами случился новый виток.

По итогам первых двух лет действия масштабных санкций в области судебных споров сформировались четыре основных тренда. Первый — это использование «концепции фактического представительства». К примеру, американская компания причинила убыток, и инициирование спора на территории России не позволит добраться до ее активов, но известно, что в иностранной группе есть и российская компания. Текущая судебная практика позволяет заявлять российскую компанию группы должника в качестве солидарного ответчика и получать исполнение за счет ее активов в России. Суды обосновывают свою позицию тем, что иностранная группа получает доход на территории РФ через российскую «дочку», но почему-то отказывается исполнять обязательства через этого же «фактического представителя», и расценивают это как злоупотребление.

Второй тренд — обращение взыскания на акции или доли в уставном капитале российских компаний. Речь здесь идет о том, что российский бизнес, принадлежащий международной группе, может выступать в споре с иностранцами не только в роли солидарного ответчика, но и в роли того самого актива, за счет которого будет исполнено решение. Компании редко прибегают к механизму обращения взыскания на доли или акции должника на этапе подачи иска, хотя закон не запрещает сразу заявить соответствующее требование. Во многом такая практика связана с необходимостью доказать отсутствие или недостаточность иного имущества должника, за счет которого может произойти исполнение. В одном из недавних споров российская компания смогла доказать недостаточность имущества на территории России и одновременно с взысканием задолженности в суде сумела определить порядок исполнения путем обращения взыскания на акции и доли в российском бизнесе международной группы.

Третий тренд — исключение иностранных участников из состава акционеров. В практике появляются споры, в которых иностранное участие исключается по двум основным моделям: либо через попытки провести собрание, на которое иностранец не является и этим препятствует деятельности, либо более грубым методом без попыток в принципе позволить такому лицу осуществить свои корпоративные права. В основном судебные акты по второй группе дел содержат ссылки на сам факт «недружественности» участника или отказ контрагентов работать с российской компанией из-за иностранного участия.

Четвертым трендом является инициирование банкротства иностранной компании в России: в феврале Верховный суд РФ впервые прямо признал возможность подобного банкротства в РФ и разъяснил условия рассмотрения этой категории споров.

Некоторые попытки банкротства иностранных лиц присутствовали и до 2022 года: мы видели дела о банкротстве иностранных граждан, имевших тесную связь с Россией; сталкивались мы и с отдельными аспектами приведения в исполнение актов иностранных судов на территории РФ, когда компания банкротилась в другой юрисдикции, а команда BGP Litigation частично помогала арбитражным управляющим из другого государства исполнять это решение. С 2022-м процесс активизировался: развивалось банкротство имущественной массы иностранной компании, являющееся аналогией процедуры банкротства наследственной массы (первым знаковым делом стал кейс «Пандора консалтинг»). Банкротство имущественной массы не означает банкротства самой иностранной компании — только лишь оставшихся в России активов, причем этот вопрос носит принципиальный характер, поскольку в противном случае процедура попросту лишается смысла.

Перечисленные механизмы сформировались всего за два года, и практика продолжает свое динамичное развитие. Сейчас российские суды рассматривают большое количество споров с иностранными компаниями, среди которых однозначно есть будущие прецеденты.