Мучительно неточная
«Объясни мне, любовь»: Маргарете фон Тротта об Ингеборг Бахман
В российский прокат вышла биографическая драма «Объясни мне, любовь» Маргарете фон Тротты, в которой австрийская писательница Ингеборг Бахман носит очень красивые платья и еле терпит токсичность швейцарского писателя Макса Фриша.
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Где-то во тьме звонит телефон. Женщина идет на звук. Длинный коридор, черный телефонный аппарат на столе. Женщина снимает трубку, задает вопросы, но в ответ слышит лишь мужской смех, смех своего возлюбленного. «Это жестоко»,— говорит она — и просыпается. Она в больнице. У нее тяжелая депрессия. Что ее вылечит? Сигареты? Таблетки? Врачи? Путешествие в пустыню? Воплощение сексуальных фантазий? Может, ей надо написать роман и зашифровать в нем своих любовников?
Австрийка Ингеборг Бахман, одна из важнейших немецкоязычных писательниц ХХ века, летом 1958 года в Париже познакомилась с швейцарским писателем Максом Фришем. Это была любовь с первого взгляда. Они заключили договор о свободных отношениях, но свобода таяла: она заставила его переехать в Рим, он ревновал ее к каждому случайному знакомому и ненавидел, когда его воспринимали как «придаток к Бахман». Она уже не писала стихов, а начав жить с Фришем, перестала писать и прозу, замолчала надолго. Он ее бросил в 1963 году. Потом Фриш напишет «Назову себя Гантенбайн», роман, в котором Бахман более чем узнаваема, а она — роман «Малина», в котором назовет персонажа, похожего на Фриша, убийцей.
Режиссер Маргарете фон Тротта, начинавшая еще как актриса у Фассбиндера,— главная женщина немецкой новой волны. Она всю жизнь снимает фильмы о том, как сильные женщины пытаются выбраться из тюрьмы, куда их загнало общество, их возлюбленные или они сами. Все ее героини — от воспитательницы детсада, грабящей банк («Второе пробуждение Кристы Клагес»), до Розы Люксембург или Ханны Арендт, от леворадикалок до монахини Хильдегарды Бингенской («Видение») — работают как линзы, фокусируя бесприютность, неуместность, отчаяние, упертость, мысль.
Ингеборг Бахман идеально вписывается в этот ряд сильных женщин. Она знала цену слову, цену метафоре и цену молчанию, ей «не нужны были денежное содержание, клятвы и уверения, а только воздух, воздух ночной, береговой, приграничный», она искала одновременно защиты и свободы, она была, по словам Пауля Целана, «мучительно точной».
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Фото: Artmainstream
Маргарете фон Тротта намеренно оставила почти всю жизнь Бахман за пределами фильма, в том числе болезненный роман с поэтом Паулем Целаном, сделавший Бахман тем, чем она была («Ты знаешь, что мы не можем жить ни с одним человеком»,— писала она ему), и ее смерть — Бахман заснула в своей римской квартире с зажженной сигаретой, получила сильные ожоги и через полмесяца скончалась в больнице. Фон Тротта взяла законченный сюжет, достойный женского романа, и сделала из него женский роман.
При этом «Объясни мне, любовь» — история не любви, но объяснений. Как получается, что два творца, сойдясь вместе, начинают убивать друг друга. Как получается, что «фашизм лежит в основе отношений мужчины и женщины». Как получается, что нарцисс и ревнивец столько лет терпит женщину, которая мечется между вседозволенностью и депрессией, а она терпит человека, прицельно бьющего во все ее незащищенные места.
Фон Тротта признает, что фильм отчасти автобиографичен, — она долгое время была замужем за режиссером Фолькером Шлёндорфом (который, кстати, в 1991 году экранизировал роман Фриша «Homo Фабер»). Она понимает, каково это — жить с гением и обсуждать с ним творческий процесс. Фон Тротта не видела переписку Бахман и Фриша, когда работала над сценарием: письма были открыты для публики уже после того, как фильм был снят. Но она считает, что это незнание идет картине на пользу: мозаичность воспоминаний героини делает фильм более живым.
В начале фильма есть эпизод: Ингеборг смотрит в зеркало, в котором видит себя во весь рост. Но для зрителя ее зеркальный двойник оказывается лишь туманным пятном. В финале, в пустыне, этот расфокус повторится еще раз, уже без зеркала: героиня, как будто цитируя «Лоуренса Аравийского», приблизится к камере, туманное пятно приобретет очертания, Ингеборг улыбнется в камеру — и все зальет белый свет.
Это визуальное решение — фильм, начавшись во тьме, приводит героиню к свету (оригинальное название — «Ингеборг Бахман: путешествие в пустыню») — превращает сюжет в стандартную любовную драму, а Бахман — в персонажа отчасти комического. Героиня несчастна, потому что ее возлюбленный, писатель, использует ее как материал для своего творчества. Она становится счастливой, когда «мстит каждому из обывателей, ради кого чем-то жертвовала»,— точнее, проводит в Египте ночь одновременно с несколькими мужчинами. Возможно, это акт немыслимой смелости и свободы для середины ХХ века, но в фильме это выглядит как жест отчаяния. И главное, ни для такого счастья, ни для такого несчастья не нужно быть Ингеборг Бахман, не нужно быть поэтом, не нужно искать слова и спотыкаться о молчание.
Героиня «Объясни мне, любовь» — это красивая женщина в идеально сидящих платьях, которая мотается по свету, переходя от одного мужчины к другому (другим) в поисках утешения, утоления не такой уж и экзистенциальной жажды. Она считает брак инструментом контроля над женщинами, она раздражается, слыша с утра стрекот чужой пишущей машинки, она умеет завязывать галстук своему возлюбленному, умеет улыбнуться полузнакомому человеку так, что он отправится за ней на край света, умеет произносить умные речи перед огромной аудиторией, состоящей в основном из мужчин в черных костюмах. В этих речах она говорит о людях, которые «не сдаются в застенках жизни». Но поверить в то, что она в застенках, в то, что она не сдается, да и в то, что она — поэт, почти невозможно: когда она входит в комнату, прежде всего видишь ее платье. А толстенький экранный Фриш, инфантильный нарцисс, стереотипный ревнивец, который — о ужас — использует ее как персонажа, похож скорее на игрушку бибабо, чем на автора «Homo Фабер».
Сценарий фон Тротта писала специально для Вики Крипс — увидев ее в «Призрачной нити» Пола Томаса Андерсона, она поняла, что лучшей Ингеборг Бахман ей не найти, и Крипс честно пытается страдать, увлекать, мыслить. Но Изабель Юппер в экранизации бахмановской «Малины» (фильм Вернера Шрётера) была больше похожа на настоящую Ингеборг Бахман. Барбара Зукова в «Ханне Арендт» фон Тротты была больше похожа на Ингеборг Бахман. Дело не во внешнем сходстве или различии. Когда настоящая Бахман читает свои стихи, борясь с нервным тиком, тяжеловесная, как будто собранная из камней или из песка, что, в сущности, одно и то же,— видишь одновременно красавицу и чудовище. Жертву и агрессора. То есть — поэта.
Героиня фильма фон Тротты — красавица, жертва, страдалица. Мучительно неточная.
Но, возможно, в этом и есть смысл фильма: фон Тротта рассказывает не о поэте, а о женщине, которая пытается забыть любовника. Вот стою я перед вами, простая австрийская баба...
В прокате с 4 июля
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram