Украинскую пропаганду сохранят для науки

Госдума во вторник приняла в первом чтении законопроект об ограничении доступа к украинской пропагандистской литературе в библиотеках новых территорий и об особенностях хранения книг, написанных иностранными агентами и экстремистами. При общем одобрении концепции документа мнения депутатов по поводу деталей разделились: одни называли проект слишком мягким, требуя полного изъятия таких произведений, другие опасались, что ограничения вызовут дополнительный интерес к этим книгам.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Поправки были внесены 26 марта членами комитета Думы по культуре во главе с его тогдашним председателем Еленой Ямпольской (ныне — советник президента). Соавтор проекта Ольга Германова («Единая Россия», ЕР) рассказала депутатам, что в библиотечных фондах новых регионов содержится много «украинской националистической литературы», которая «героизирует приспешников Гитлера, таких как Бандера, Шухевич», «направлена на пропаганду русофобии» и «искажает историческую правду». Авторы поправок уверены, что свободный доступ к такой литературе недопустим, но и убрать ее из библиотек было бы неправильно, так как она может представлять научный интерес. Поэтому Министерству культуры предлагается разработать особый порядок доступа к фондам библиотек новых территорий.

Второе новшество коснется уже библиотек по всей стране. «Мы будем ограничивать использование книг авторов, которые включены в реестр иностранных агентов или о которых есть сведения, что они участвуют в экстремистской или террористической деятельности. Мы не изымаем книги этих авторов, их тотально не запрещаем, но нельзя будет ставить их на переднюю полку в библиотеках, чтобы не пропагандировать имена этих авторов»,— пояснила госпожа Германова. При этом она признала, что «спрос на них имеется»: например, детективы Бориса Акунина (псевдоним Григория Чхартишвили, включенного в реестр иноагентов) весьма популярны. Особый порядок использования литературы таких авторов, согласно поправкам, опять-таки разработает Министерство культуры.

Правительство в своем официальном отзыве на проект указало, что «не представляется возможным сделать вывод о предполагаемом механизме ограничения доступа» и о местах размещения такой литературы в библиотеках.

Ольга Германова пообещала, что комитет совместно с Минкультом разработает такой порядок уже ко второму чтению законопроекта.

Из вопросов депутатов стало ясно, что некоторые считают предложенные запреты недостаточными. Например, Михаил Делягин («Справедливая Россия – За правду», СРЗП) спросил, почему книги, которые «являются инструментом переформатирования сознания в русофобском стиле», вообще остаются в доступе. Ольга Германова пояснила, что они поступят на спецхранение по примеру порнографической литературы, которая находится в закрытом доступе, но не изъята из библиотек.

Алексей Куринный (КПРФ), напротив, усомнился, что беллетристика или фантастика способна нанести вред, «даже если она написана иноагентом». «Запретный плод сладок. Мы помним поздние советские времена, когда все это читалось, перечитывалось, переписывалось»,— сказал коммунист, выразив опасение, что ограничения привлекут к произведениям этих авторов дополнительный интерес. Он также выразил сомнение в эффективности таких ограничений во времена электронных форматов. Но перемещение на спецхранение украинской пропагандистской литературы господин Куринный поддержал.

Нину Останину (КПРФ) смутили «невнятные полномочия», что, по ее мнению, отражает слишком мягкую политику государства в этой сфере: «Мы в этом уже убедились: сколько у нас артистов, которые живут за рубежом, льют грязь на нашу страну, а все еще заслуженные, получают пенсию из нашего бюджета».

«Ну а почему мы должны изымать детективы того же Акунина? Они же пользуются спросом,— не согласилась Ольга Германова.— Но мы будем эти книги выдавать по особому порядку. Они не будут у нас на первых полках, чтобы не пропагандировать этого автора».

Ренат Сулейманов (КПРФ) задал, по его признанию, «риторический» вопрос: «По тому ли пути мы движемся? На мой взгляд, с идейными противниками нужно бороться идейными методами и их побеждать. А идти по пути запретов, изъятия… В истории были такие примеры: еретическую литературу жгли». «Мы не изымаем книги. Такую литературу мы будем относить на спецхранение»,— терпеливо повторила соавтор проекта. Она подчеркнула, что такие книги представляют собой доказательную базу «той националистической политики, которую ведет киевская хунта», поэтому «изымать их никто не будет, и жечь — тем более».

Анатолий Вассерман (СРЗП) тоже вспомнил о прошлом, когда книги отправляли в спецхран и «большая часть специалистов по общественным наукам оказалась неспособна опровергать чьи-либо идеи, поскольку не знакомилась с ними». «В наши дни я с интересом наблюдал, как число поклонников "Моей борьбы" Адольфа Алоизовича Гитлера стремительно выросло после того, как эту книгу признали экстремистской, фактически запретив ее изучение»,— поделился наболевшим депутат. Он считает, что нужно маркировать подобные произведения «указанием на дальнейшую эволюцию их авторов», но не ограничивать к ним доступ. Госпожа Германова с этим согласилась, еще раз повторив, что именно поэтому книги «бандеровцев» и иноагентов не будут изыматься из библиотечных фондов.

Впрочем, убедить в правильности такого подхода удалось не всех: за принятие проекта в первом чтении проголосовал 331 депутат при одном воздержавшемся, 118 человек не голосовали.

Ксения Веретенникова