Чукотское имя в оркестре динамиков

В Воронеже, на XIII Платоновском фестивале, прошла премьера сочинения Александра Кнайфеля «Айнана» в версии для «оркестра громкоговорителей». С тем, как динамики могут превратиться в необычный оркестр и как на основе красивого чукотского имени появилась оригинальная музыкальная композиция, разбирался Георгий Ковалевский.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Объединяющий театр, музыку и прочие виды искусства в самых неожиданных формах Платоновский фестиваль уже давно превратился в один из ведущих культурных форумов российского лета. В этом году даже проблемы с транспортной доступностью (в Воронеже уже третий год не работает аэропорт) не помешали собраться в столице Черноземья артистам из российских городов и зарубежья, представившим по традиции спектакли и концерты в разных стилях и жанрах. Музыка Александра Кнайфеля в пеструю афишу фестиваля идеально вписалась.

Воронежская премьера стала частью мультиплатформенного проекта известного российского музыканта и продюсера Олега Нестерова «Три степени свободы. Музыка > Кино > СССР», посвященного феномену советской киномузыки, над которой в Советском Союзе трудились академические композиторы первого ряда. Александр Кнайфель стал третьим героем этого проекта после Альфреда Шнитке и Олега Каравайчука. Показанное в Воронеже сочинение Кнайфеля — первая работа петербургского композитора в игровом кино, его саундтрек к ленте Георгия Кропачева «След росомахи», снятой на «Ленфильме» в 1978 году. В центре фильма — вспыхнувшее чувство между приехавшим на родину молодым ученым и чукотской девушкой-охотницей, хранящей традиции предков.

Имя главной героини, Айнана, стало ключом к созданию музыки (композитор замечает в этом слове три буквы «а», два «н» и одно «й», составляя особые числовые ряды), а также названием 17-частной сюиты, получившей законную прописку в ряду академических сочинений Кнайфеля.

Записанная под руководством дирижера Аркадия Штейнлухта на легендарной студии БТА, музыка сразу же вызвала настоящий фурор в среде киношников, а уже в 90-е заинтересовала знаменитого американского рок-музыканта Дэвида Бирна, тщетно уговаривавшего автора уступить ему фонограмму. Не удостоившись официального релиза на протяжении 45 лет, «Айнана» была доступна лишь ограниченному числу меломанов. Воронежская премьера стала в нашей стране первым публичным воспроизведением этой музыки, вызвавшим самую восторженную реакцию у современных слушателей.

Партитура «Айнаны» предназначена для поделенного на шесть голосов небольшого хора, выстроенного по принципу пирамиды (от шести басов к одному высокому сопрано), и батареи ударных инструментов. Однако просто собрать вокалистов и ударников для исполнения будет недостаточно. Кнайфель использует в «Айнане» технологию сэмплирования, накладывая на живое звучание магнитофонную запись. Именно поэтому версия для «акусмониума» стала оптимальным решением для нового появления «Айнаны». Изобретенный в 70-е годы XX века французским композитором Франсуа Бейлем, учеником Пьера Шеффера, «акусмониум»,или «оркестр громкоговорителей», стал настоящей вехой в развитии конкретной и электронной музыки. Расставленные, подобно живым музыкантам, в зале динамики подключены к общему пульту, дающему возможность панорамировать звук, заставляя его гулять в пространстве.

Оригинальная фонограмма «Айнаны», созданная в 70-е годы гением советской звукорежиссуры Али Гасаном-заде, для «акусмониума» была подготовлена петербургским музыкантом Ильей Symphocat, стоявшим в центре превращенной из дореволюционного винного склада «Площадки 1900», где и происходила премьера. Визуальный ряд составляли висящие сверху и особым образом подсвечиваемые разными цветами сосуды с водой, создававшие согласующееся с музыкой таинственное мерцание. На окружавших дирижера с двух сторон полупрозрачных экранах можно было вначале увидеть кадры из фильма Кропачева, а затем читать название частей.

Минимум зрительной составляющей не мешал сосредоточиться на главном — звучании музыки, возникающей изначально из таинственных шорохов и перешептываний, то захватывающей стихией ритма, то заставляющей замирать, прислушиваясь к таинственным мерцаниям.

Финальный номер — «Путь» — стал кульминацией и, пожалуй, самым сильным потрясением, когда после обрушившегося шквала на фоне гудящих басов вдруг раздается трепетный детский голос, очень тихо, как бы наощупь поющий «По белоснежному полю любви и надежды…». Простая и внешне безыскусная мелодия — откровение и надежда на жизнь, возникающую из хаоса и устремляющуюся ввысь. Композитор уловил эту музыку, прогуливаясь на лыжах по льду Финского залива, наблюдая, как заснеженное пространство сливается с небом, удивительным образом попав в резонанс и с далекой Чукоткой, и с нашим непростым временем, в которое так важно услышать голос любви и надежды.