Вчера президент России Владимир Путин встретился с бывшим госсекретарем США Генри Киссинджером. По сведениям специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, на этой встрече обсуждалась возможность того, что США дадут согласие на вступление России в ВТО еще до встречи G8 в Санкт-Петербурге.
Владимир Путин не заставил ждать Генри Киссинджера. То есть нет ничего невозможного в том, чтобы не опаздывать на встречи со своими гостями. То есть это политика такая (как внутренняя, так и международная). То есть Владимир Путин делает это сознательно. То есть когда он хочет не опоздать, он может не опоздать. То есть когда он опаздывает, это можно смело расценивать как жест (и уж точно не уважения). Что и требовалось доказать.
Президент России высоко чтит бывшего госсекретаря. Генри Киссинджер для Владимира Путина образец поведения в политике и быту. Генри Киссинджер — разведчик. И Владимир Путин — разведчик. А они, как известно, бывшими не бывают (в отличие от госсекретарей и президентов). Так что вчера в Ново-Огареве встретились два профессионала.
Видно, что одному из них трудно ходить. Господину Киссинджеру 83 года. Он искренне рад, когда видит поблизости кресло.
День рождения у Генри Киссинджера был совсем недавно. Президент России поздравил его с некруглой датой. Но господин Киссинджер, кажется, не слишком обрадовался, что ему напомнили о его годах. Но и уж точно не расстроился. Он кивнул, с некоторой долей благодарности, хотя, похоже, и не ожидал, что разговор между ними начнется именно с этого замечания.
— На той базе, которую в свое время еще вы закладывали в качестве госсекретаря, отношения между двумя странами развиваются успешно,— сказал господин Путин.
Напоминания о том времени, когда Генри Киссинджер был госсекретарем, доставляют ему, по-моему, гораздо больше удовольствия. Правда, он и потом, как известно, не сидел без дела. Он консультирует президентов, ездит по миру с деликатными поручениями. С таким поручением накануне саммита G8 в Санкт-Петербурге он приехал и в Москву. Надо было только попытаться понять, с каким именно. Известно, что он намерен был обсудить с господином Путиным иранскую и даже белорусскую проблему, и предполагалось, что особых разногласий в оценке этих проблем возникнуть не должно (при этом очевидно, что это российская позиция сближается с американской, а не наоборот). Но вряд ли Генри Киссинджер приехал именно для того, чтобы зафиксировать именно это.
— Субстантивное содержание наших отношений, конечно, меняется к лучшему,— проговорил Владимир Путин, и стало понятно, что он зашел очень далеко.
Можно ли было обойтись без этого адского слова "субстантивное"? Ну, можно ведь было произнести какое-нибудь другое слово, если же надо было какое-нибудь такое слово произнести. Ведь можно было сказать, например, "определяющее". "Сущностное", наконец. Какое хорошее слово — "сущностное"! Все понятно; граждане, довольные, расходятся по домам. Можно было найти и другие слова, которые по-людски описали бы состояние отношений между Россией и США.
Но нет, президент сказал "субстантивное". То есть "содержательное", в самом строгом смысле этого слова. Мне кажется, любой ньюсмейкер, оперирующий понятием "содержательное содержание", может не на шутку напугать независимого наблюдателя.
Но Генри Киссинджера эти слова не напугали. Ведь он не понимает по-русски. А перевод на английский был безупречен.
— Наши взгляды далеко не всегда совпадают, но мы понимаем друг друга и находим компромисс. Последние наши совместные шаги по иранскому направлению говорят как раз об этом,— добавил президент России.
Господин Киссинджер подтвердил это утверждение господина Путина неспешным кивком. Можно было теперь с большой долей уверенности сказать, что про Иран собеседники, таким образом, уже поговорили.
— Конечно, весьма актуальным остается наше взаимодействие в сфере борьбы с терроризмом. Только вчера,— произнес президент России,— я разговаривал с президентом Соединенных Штатов по телефону. У нас поддерживается постоянный контакт практически на всех уровнях и по линии всех ведомств.
То есть Владимир Путин прямо сказал, что вчерашний разговор был о терроризме. Позже стало известно, что речь шла, кроме прочего, и про безопасность G8 в Санкт-Петербурге.
— Я не являюсь должностным лицом, но у меня часто возникают возможности поговорить с руководителями нашей администрации,— скромно произнес Генри Киссинджер, предварительно несколько раз шумно вздохнув.
И даже все-таки слишком скромно.
— Мне известно о том большом значении, которое придают наши руководители сотрудничеству, которое в последнее время особенно ярко отразилось в достигнутых договоренностях между шестью крупнейшими державами мира по вопросу об Иране,— продолжил господин Киссинджер.— И какое большое значение в этом отношении придается роли, которую сыграла Россия для того, чтобы эти соглашения стали явью.
Похоже, со временем участие России в этих договоренностях по частоте упоминаний в разговорах российско-американских должностных лиц (в качестве блестящего примера сотрудничества России и США) скоро сможет конкурировать со звонком Владимира Путина Джорджу Бушу 11 сентября 2001 года.
— Когда я был должностным лицом, то всегда придерживался такой позиции, что Россия и США не должны быть врагами. И я вполне уверен, что предстоящие встречи между вами и президентом Бушем будут очередным важным шагом в этом направлении,— произнес господин Киссинджер.
То есть понятно, что до сих пор нельзя сказать, что Россия и США не являются врагами. Шаги в этом направлении еще только делаются. Это была трезвая оценка мудрого человека.
Любопытно, что разговор без журналистов продолжался совсем недолго. Примерно минут сорок. Причем какое-то время из этих сорока минут надо вычесть, потому что собеседники не разговаривали, а ели клубнику и черешню.
Выйдя к журналистам, Генри Киссинджер приветливо посмотрел на журналистов и сказал:
— Вы не возражаете, если я присяду в это кресло?
— Конечно, нет! — со всех сторон сочувственно закричали ему телеоператоры.— Но лучше, если вы постоите! Баланс-то уже выставили!
Переводчик добросовестно пересказал господину Киссинджеру слова операторов, и бывший госсекретарь, слабо улыбнувшись, остался стоять на ногах.
Так, стоя, он рассказал, что Россия заслуживает членства в "восьмерке".
— Необходимо думать об эволюционном процессе,— добавил бывший госсекретарь.— Когда я был госсекретарем, я участвовал в заседаниях "семерки". Так вот, те вопросы, которые решались нами раньше, теперь, с участием России, решаются гораздо быстрее.
Он не сказал только о том, почему он это сказал. Он не сказал, что на самом деле на этой встрече обсуждался вопрос о том, что США могут дать согласие на вступление России в ВТО еще до начала саммита "восьмерки". Вот для чего, как стало известно Ъ уже после встречи, на самом деле приезжал Генри Киссинджер в Россию.
То есть чтобы вступить в ВТО, нужно было сначала присоединиться к "пятерке", решающей иранскую проблему.
— Пожалуйста, не надо меня больше ни о чем спрашивать,— взмолился бывший госсекретарь.— Я на самолет опаздываю.
Формулировка была неожиданной. Это ведь был тот случай, когда самолет, пожалуй, подождал бы.
На самом деле он просто, по-моему, уже не стоял на ногах. Но это и не нужно человеку, когда у него есть голова на плечах.