Шведские нарицательные

Скромная по размерам Швеция увековечена в русском языке рекордным количеством нарицательных имен. За примерами далеко ходить не надо: словосочетания "шведский стол", "шведская семья", "шведская стенка" и "шведские спички" используются у нас довольно активно. А вот самим шведам эти понятия, за исключением разве что последнего, не знакомы. Своим национальным изобретением они считают лишь шведские спички.

Начиная с середины 1970-х годов для стран бывшего СССР понятие "шведская семья", пожалуй, было главным синонимом Швеции. Мы все считали, что в этой североевропейской стране сожительство двух и более супружеских пар является самым обычным делом.

"'Шведская семья' — пожалуй, никто точно не знает, как родилось это словосочетание,— говорит Константин Иванов, сотрудник посольства Швеции в РФ, автор книги 'Девять мифов о Швеции'.— Можно предположить, что его возникновение связано с докатившимися до СССР на волне сексуальной революции историями о представителях левой шведской молодежи, совместно проживающих в так называемых коммунах (по-шведски 'коллективах'). В эти же годы по Москве и Ленинграду пошли гулять шведские журналы и фильмы весьма вольного содержания, породившие в народе мнение об особой раскрепощенности шведов". От себя добавим: тогда же на экранах телевизоров очень кстати появилась восхитительная ABBA — две супружеские пары, певшие сладкими голосами о деньгах и о любви и один раз таки поменявшиеся партнерами.

"История этого понятия напоминает мне бородатый анекдот: 'Что такое групповой секс? Это то, чем занимаются шведы, о чем поляки снимают фильмы, которые смотрят в СССР',— рассказывает переводчица шведской литературы Александра Афиногенова.— Бесспорно одно: понятие 'шведская семья' обязано своим рождением сексуальной революции. Самое интересное, что не только у нас Швеция считалась родиной раскрепощенности и вседозволенности. В Великобритании, например, существует понятие 'шведский грех', что по смыслу означает почти то же самое, что и 'шведская семья' для нас".

Конечно, шведов, получающих обязательное сексуальное образование в школах с 1955 года (дольше всех остальных народов на планете!), вряд ли можно назвать консерваторами в области сексуальных отношений. Но вместе с тем было бы большим преувеличением утверждать, что они сильно отличаются в этой сфере от других европейцев. Что же касается настоящей шведской семьи, то она традиционно состоит из мамы, папы и пары ребятишек. В случае развода оба родителя продолжают нести ответственность за своих детей. Даже после образования новой семьи дети от прежнего брака регулярно приезжают погостить то к папе, то к маме. Разведенные шведы чаще всего стараются поддерживать нормальные отношения друг с другом. "Новые" и "старые" семьи нередко проводят свободное время вместе, совсем не подозревая о том, что своим "безответственным" поведением способствуют дальнейшему укреплению мифа о "шведской семье" в России.

Шведском столу в смысле правдоподобия повезло куда больше. Так называемый smorgasbord — "закусочный стол" — действительно был придуман в Швеции. Правда, скромные от природы скандинавы не называют его шведским. Его история уходит корнями в далекое прошлое. Столетия назад скандинавы делали заготовки впрок из продуктов длительного хранения — соленой рыбы, корнеплодов и овощей, копченого мяса. Когда приезжали гости, вся еда подавалась сразу, в больших мисках. Тем самым хозяева избавляли себя от лишних церемоний, высвобождая время для общения. В XX веке этот демократичный способ трапезы взял на вооружение весь мир.

"По-французски это называется 'буфет', но у нас действительно больше прижилось название 'шведский стол',— говорит известный ресторанный критик Сергей Чернов.— На определенном этапе развития российского ресторанного бизнеса модель шведского стола была весьма успешной. Можно вспомнить такие заведения, как "Царская охота", "Елки-палки", "Дрова", "Рис и рыба". Многие из них и сегодня очень популярны у москвичей, хотя появляется все больше гурманов, считающих, что смешивать в желудке десятки блюд — это, мягко говоря, не совсем эстетично".

Шведскую стенку — пожалуй, наиболее универсальный спортивный снаряд в мире,— действительно придумали в Швеции. Правда, там ее именуют en ribbstol, что дословно означает "рама с перекладинами". Это изобретение стало основой для системы гимнастики, разработанной Пером Хенриком Лингом (1776-1839). Поэт, драматург и учитель фехтования, Линг стремился создать такую систему физической подготовки, которая содействовала бы воспитанию гармоничной личности. Будучи убежденным патриотом, Линг надеялся на то, что его система поможет шведам обрести силу и волю предков, дабы вернуть стране былую воинскую славу. В 1813 году по соизволению его королевского величества Линг основал в Стокгольме Центральный гимнастический институт, первое высшее учебное заведение Швеции, специализирующееся на подготовке учителей физкультуры для армии и школы. После смерти Пера Хенрика дело отца продолжил его сын Яльмар, благодаря которому шведская гимнастика и ее знаменитые атрибуты шведская стенка, гимнастическое бревно и скамейка получили распространение во всем мире, в том числе и в России. В Швеции же в 1857 году были изобретены и первые тренажеры для бодибилдинга. Одним из первых импортеров "физкультурных аппаратов" стала Россия: их заказала себе царская семья и представители высшего света. Что же касается шведской стенки, то она и сейчас считается наиболее функциональным тренажером и потому так часто используется в качестве основы для домашнего мини-спортзала. Физиологи убеждены: шведская стенка должна сопровождать человека всю жизнь. А занятия на этом снаряде в первые три года жизни укрепляют не только тело и иммунитет ребенка, но и дух, а также способствуют раннему интеллектуальному развитию.

И наконец, знаменитая шведская спичка пришла в Россию, как и в другие страны мира, во второй половине XIX века. В самой Швеции она называется также безопасной спичкой. Изобретатель Густав Эрик Паш (1788-1862) запатентовал ее в 1844 году. Ноу-хау этого профессора химии состояло в том, что в качестве горючего материала он решил использовать не ядовитый желтый фосфор, а безопасный красный, а затем соскоблил его со спичечных головок и перенес на боковую грань коробка. На саму же спичку Паш предложил наносить слабо воспламеняющийся материал, единственное назначение которого — создавать достаточное трение и поддерживать стабильное горение (до этого спички загорались, как только ими чиркали обо что попало).

"История покорения мира шведской спичкой похожа на детектив,— рассказывает Константин Иванов.— Сначала чудо-спички стали производить в Стокгольме, но очень скоро производство свернули из-за чрезвычайной дороговизны красного фосфора. И тут в дело вмешался еще один шведский гений — Юхан Эдвард Лундстрем, который внес ряд тайных запатентованных изменений в химический состав горючего материала и принялся монопольно производить новые спички — безопасные и дешевые. В 1855 году они были удостоены медали на Всемирной выставке в Париже. Еще девять лет спустя на арену спичечного производства вышел Александр Лагерман, сконструировавший первый в мире автомат для изготовления спичек". В конце XIX века спичечный бизнес превратился в настоящий шведский Клондайк: в стране был открыт 121 завод по производству спичек, и с тех пор вот уже 100 с лишним лет мир использует только а swedish match, сделанные не только с умом, но и истинно шведской практичностью.

Вся правда о Карлсоне, Нильсе и диких гусях

Российский и прежде советский читатель воспринимал шведскую литературу прежде всего как литературу для детей. Все мы выросли на сказках Астрид Линдгрен и Сельмы Лагерлеф (хотя далеко не все знают, что последняя является автором книжки о путешествии Нильса и диких гусей). Истории о Пеппи Длинныйчулок, Карлсоне, Эмиле из Леннеберги издавались и переиздаются многотысячными тиражами, одноименные мультфильмы вошли в золотой фонд отечественной мультипликации. Более 35 лет спектакль "Малыш и Карлсон" не сходит со сцены московского Театра сатиры, за эти годы его посмотрело более 3 млн зрителей.

Но мало кто знает, что в самой Швеции к герою Линдгрен относятся совсем не так, как в России. В Швеции он воспринимается скорее как отрицательный персонаж — самодовольное, назойливое существо с пропеллером на спине, которое лжет, хвастается, портит вещи и бесцеремонно вмешивается в жизнь маленького мальчика. А в США Карлсона за такое поведение в 2003 году и вообще исключили из школьной программы, сочтя его "литературным героем, подающим отрицательный пример детям младшего возраста, призывающим их к деструктивному поведению".

Так почему книги Астрид Линдгрен столь популярны в России? Одна из причин — им повезло с переводом. Первое издание "Малыша и Карлсона" на русском языке вышло в 1967 году в переводе Лилианны Лунгиной и имело оглушительный успех. "Я сразу почувствовала, что перевести такую книжку — это счастье",— написала Лунгина позднее. А сама Астрид Линдгрен признавала, что благодаря таланту Лунгиной ее герои стали в России популярны и любимы как ни в какой другой стране мира. В своих интервью Линдгрен любила повторять, что в Карлсоне "есть что-то русское".

В последние годы русский читатель узнал мрачновато-таинственные, завораживающие сказки известной писательницы Марии Грипе — "Дети стеклодува", "Навозный жук летает в сумерках...", тетралогия "Дети теней". В издательстве "Открытый мир" вышли три книжки популярного детского писателя Свена Нурдквиста, повествующие о приключениях человечка Петсона и его друга котенка Финдуса — "Именинный пирог", "Рождество в домике Петсона" и "Чужак в городе".

Однако не стоит забывать, что шведские писатели пишут книги и для взрослых. Интерес к шведской литературе возник в России еще в первой половине XIX века, когда известный русский языковед и историк литературы Яков Грот (1812-1893), выучив шведский язык, стал автором первого перевода "Саги о Фритьофе" известного шведского романтика Эсайаса Тегнера, а затем стал готовить для журнала "Современник" рубрику "Листки из скандинавского мира", в которой знакомил русского читателя с лучшими образцами шведской литературы.

Первая волна скандинавского бума накатила на Россию в конце XIX — начале XX веков. Этот период даже получил название "русской скандинавомании". Были изданы собрания сочинений Августа Стриндберга (1909-1911 годы) и Сельмы Лагерлеф (1910-1911 годы). Прекрасными пропагандистами шведской культуры были тогда известные переводчики супруги Петр и Анна Ганзен, создатели многотомного собрания сочинений скандинавских писателей "Фьорды". Поэты Серебряного века переводили шведскую поэзию. Константин Бальмонт, например, не только читал, но и писал по-шведски.

"Возможно, причиной популярности шведской литературы в России был дух национального романтизма, общий для русского и шведского обществ тех лет,— рассказывает профессор Гетеборгского института славянских языков Магнус Льюнгрен.— Для многих деятелей искусства идеализированный образ сурового героического Севера воплощался в шведских художественных произведениях. Тогда в России переводили очень много, даже второстепенных шведских авторов. И возник миф о Швеции как стране викингов и скал, средоточии чистой энергии, которая открывает просторы творчества".

В 90-е годы прошлого века в России переиздавали романиста, поэта и драматурга, нобелевского лауреата Пера Фабиана Лагерквиста (1891-1974). В издательстве "Фолио" вышел двухтомник "Собрание сочинений Пера Лагерквиста", в который вошли все основные произведения писателя. А пару лет назад издательство АСТ выпустило несколько популярных романов Лагерквиста, среди них "Палач", "Сивилла", "Карлик", "Варавва", "Мариамна".

Ярких скандинавских авторов открывает сегодняшнему читателю издательство "Текст", в частности поэта и романиста Ерана Тунстрема (1937-2000) — "Сияние" (2001), "Рождественская оратория" (2003) и "Послание из пустыни" (2004) — или Микаэля Ниеми, его "Популярная музыка из Виттулы" в Швеции разошлась миллионным тиражом (население страны — 8 млн). Это воспоминание о детстве и юности (60-70-е годы) в деревне Паяла в местечке Виттула ("Сучье болото") на самом севере Швеции. Первый побег из дома, распитие спиртных напитков и первый поцелуй, школьная рок-группа и сельская свадьба. Все это описано очень колоритно, с чувством легкой ностальгии и здоровой иронии. Говорят, что родная деревня писателя стала уже местом паломничества туристов.

Несомненный прорыв современная шведская литература совершила в жанре детектива. Издательство МИК печатает, в частности, цикл романов невероятно популярного в Скандинавии и Европе Хеннинга Манкелля (р. 1948) о полицейском Курте Валландере. А издательство "Флюид" готовит к выпуску "Скандинавскую линию" — серию романов молодых шведских авторов, в которой будут представлены Юнас Гардель, Мари Хермансон, Ульф Лундель, Юн Айвид Линдквист и Кайса Ингемарсон, которые пишут о реалиях современной жизни.