Вчера в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге состоялась торжественная церемония передачи украденного из музея в конце 1970-х годов рисунка Павла Филонова (1883-1941) "Головы". Это предпоследний из девяти похищенных тогда рисунков Филонова. Последний пока остается в Париже, в коллекции Национального музея современного искусства — Центра имени Жоржа Помпиду. Приключения работ одного из самых знаменитых художников русского авангарда комментирует КИРА ДОЛИНИНА.
Несмотря на криминальное прошлое этой истории, церемония носила не милицейский, но праздничный характер. Это был чистой воды акт доброй воли, и этому акту все радовались. Добрая воля принадлежала парижскому коллекционеру Владимиру Царенкову, который купил рисунок в галерее Жоржа Лаврова в Париже в 1982 году. За двадцать четыре года, которые "Головы" преспокойно пролежали в коллекции Царенкова, вокруг их собратьев по несчастью разгорались нешуточные страсти.
Девять исчезнувших рисунков Павла Филонова были переданы Русскому музею сестрой художника Евдокией Глебовой в 1977 году. Как и полагалось тогда работам отъявленного авангардиста, их поместили в закрытый фонд, недоступный даже специалистам. В 1983 году Центр имени Жоржа Помпиду в своем журнале опубликовал статью о восьми рисунках Павла Филонова из своей коллекции. Через два года номер журнала дошел до крупнейшего в СССР специалиста по русскому авангарду Евгения Ковтуна, который узнал во французской публикации вещи, идентичные хранящимся в Русском музее. Проведенная в спешном порядке сверка подтвердила подозрения: в музее оказались подделки. Однако чистейшее происхождение собрания Евдокии Глебовой бросало тень на сам музей — похоже, что подмена была осуществлена именно там.
Несколько лет музею удавалось сохранять этот факт в тайне. В 1989 году были начаты переговоры с директором Центра Помпиду, а после публикаций в российской прессе в 1990 году возбуждено уголовное дело. Дело было долгим и муторным, но в его ходе выяснилось, что рисунки Павла Филонова в 1978-1979 годах заменила копиями преступная группировка, в которую входили и высокопоставленные сотрудники музея — называются имена бывшего заместителя директора музея Губарева и обвиненной в халатности бывшего директора музея Новожиловой. Как они все это проделали, сегодня известно всем: эта история легла в основу печально знаменитого сериала "Криминальный Петербург", в котором, красоты ради, Русский музей был заменен Эрмитажем, а какие-то восемь рисунков — многомиллионнодолларовыми западноевропейскими шедеврами.
Центр Помпиду ни в чем виноват не был, он официально приобрел рисунки в парижской галерее Жоржа Лаврова за 62,5 тыс. французских франков, не подозревая об их происхождении. И отдавать купленное ему совсем не хотелось. Переговоры о возвращении рисунков велись с 1989 года, шли ни шатко ни валко, замедлялись в моменты смены директоров, активизировались вместе с активизацией уголовного дела. В 1997 году следствие было завершено, и требования России стали носить юридически оформленный характер.
Последнюю, казалось, точку в дело внес европейский представитель Фонда Гуггенхайма Николас Ильин, благодаря которому дело увенчалось успехом: 24 июля 2000 года Министерство культуры и коммуникаций Французской Республики издало приказ об исключении семи рисунков Павла Филонова из коллекции Центра Помпиду для их передачи России. Семь рисунков вернулись в Петербург, один остался в Париже.
И тут появился девятый лист. Он оказался в коллекции Владимира Царенкова. О чем думал эти двадцать с лишним лет коллекционер, мимо которого, конечно, не прошли русско-парижские филоновские страсти, не очень ясно. Но то ли в мае 2006 года он решил продать рисунок (как утверждает пресс-релиз), то ли просто к слову в разговоре с Анатолием Вилковым из Росохранкультуры пришлось (как рассказывает сам господин Царенков), но рисунок решили показать экспертам из Русского музея. И решение экспертов, и решение владельца были скорыми: рисунок оказался подлинником, происходящим из той злополучной серии, и новый владелец решил его вернуть на место.
То, что начиналось как абсолютный кошмар для сотрудников Русского музея, сегодня потихоньку заканчивается. Оставшийся в Париже рисунок скорее всего вернут, сколько еще гуляет по миру филоновских листов из украденных тогда из Русского музея, неизвестно, но есть надежда, что немного. Продать их будет нелегко: эта серия засвечена по максимуму. Успокаивает музеи и общественность и деятельность Росохранкультуры и Интерпола, которые завели-таки базы данных по украденным ценностям.
Проблема в другом: в истории с рисунками Филонова было чудо — и оно состояло в том, как быстро Евгений Ковтун увидел парижский журнал. А с тех пор библиотеки наших музеев обеднели окончательно, периодика в них попадает крайне редко, и отслеживать аукционные и музейные новинки с этой стороны вроде и не железного, но все еще информационного и ментального занавеса очень нелегко. Да и просто привычки такой в наших музеях нет. Авторы "Криминального Петербурга" вопили о нечестных музейщиках, но беда-то не в них (вороватых здесь куда меньше, чем представляется поклонникам телесериалов), а в общей оторванности этой касты от коллег за рубежом и от того общественного мнения, которое отвечает за профессиональное реноме.