Крах кукольного дома
Спектакль Петра Шерешевского в МТЮЗе
Петр Шерешевский выпустил в МТЮЗе свою первую премьеру в качестве главного режиссера театра. «Медовый месяц в "Кукольном доме"» — его собственная адаптация знаменитой пьесы Генрика Ибсена «Кукольный дом», действие которой перенесено в наши дни. Режиссер поставил свой самый простой, лаконичный и вместе с тем самый безнадежный спектакль, считает Марина Шимадина.
Фото: Елена Лапина / МТЮЗ
Фото: Елена Лапина / МТЮЗ
Фото: Елена Лапина / МТЮЗ
Фото: Елена Лапина / МТЮЗ
Фото: Елена Лапина / МТЮЗ
Фото: Елена Лапина / МТЮЗ
Петр Шерешевский известен своими радикальными переделками классики: только в этом сезоне он выпустил «Маскарад» в МХТ имени Чехова и «Бориса Годунова» в Театре наций, где Арбенин (Игорь Верник) стал филологом-лермонтоведом, а Борис (Игорь Гордин) боролся за шапку Мономаха в школьном спортзале. В МТЮЗе, главным режиссером которого Шерешевский стал в декабре прошлого года, он уже ставил «Марию Стюарт», получившую две «Золотые маски», и спектакль «Ромео и Джульетта. Вариации и комментарии» с неожиданным хеппи-эндом.
Вступая в диалог с классическими пьесами, режиссер всякий раз проецирует их события на наше время, пытаясь понять, как трансформировались сегодня заложенные в них идеи и конфликты.
Пьесу основоположника европейской «новой драмы» Генрика Ибсена считают манифестом феминизма: тогда активно обсуждалось положение женщины в обществе, где она не имела права на личный выбор и свой голос и была лишь собственностью отца и игрушкой супруга. Историю Норы, которая без ведома мужа заняла большую сумму денег на его лечение и этим совершила, с его точки зрения, страшный грех, Ибсен взял из реальной жизни, прототипом была его знакомая Лаура Килер.
Сегодня вопрос зависимого положения женщины вроде бы не столь буквален, но Петр Шерешевский находит в этой истории грани, актуальные и поныне. «Кукольный дом» здесь метафора того образа идеальной семьи, который тиражируют в рекламе хлопьев для завтрака и курсах «по раскрытию женских чакр». И вместе с тем это недосягаемая, несбыточная мечта о счастье, как на картине Эндрю Уайета «Мир Кристины», где парализованная девушка в поле смотрит на виднеющийся вдалеке дом. Репродукция этой картины висит в гостиной у четы Хелимских (в пьесе они Хельмеры), кажется вполне благополучной. Идеальный дом за городом, двое детей, престижная частная школа, муж получил повышение и стал директором отделения банка, жена — умница, красавица, посвящает себя семье и находит время работать онлайн — что еще нужно для счастья? А его нет. В попытке спасти брак герои отправляют детей в зимний лагерь, чтобы провести вдвоем медовый месяц, но обстоятельства подталкивают их все ближе к краху.
Как обычно у Шерешевского, происходящее в спектакле снимают камеры, которые заглядывают не только в дом героев, выходящий на сцену углом стильной стеклянной веранды (художник Надежда Лопардина), но, кажется, залезают им в душу, фиксируя малейшие реакции на крупных планах. Так что артисты вынуждены играть максимально реалистично, с «киношной» степенью достоверности. И глядя на большие экраны чаще, чем на сцену, порой забываешь, что смотришь спектакль, а не современный российский сериал. Возможно, именно для того, чтобы дать актерам настроиться, взять верный тон, режиссер превратил первое действие — всего их три — в затянутую экспозицию, где люди пьют, болтают, играют в игру из «Бесславных ублюдков» с бумажками на лбу, и только тревожный гул предвещает недоброе.
При этом в первой же сцене муж признается другу за стаканчиком виски, что не любит свою жену, но не может бросить, она ведь так много для него сделала; друг как раз любит, но пока молчит. А жена сообщает подруге, что будет биться за свой брак до последнего, ведь все вокруг развелись, но у нее все будет иначе. Дальше мы наблюдаем за якобы семейной идиллией, понимая всю ее фальшь. Героиня пытается изображать идеальную жену: щебечет тонким голоском, устраивает романтический ужин, наряжается в костюм белочки из секс-шопа и исполняет зажигательный танец под песню Анастасии Мордвиновой «Давай подумаем об этом завтра». Но вернуть былую страсть так и не получается.
Все сюжетные перипетии пьесы Ибсена сохранены: тут есть и подруга юности (Илона Борисова), и зловредный поверенный Крогстад, ставший в спектакле Кроковым (его потрясающе органично играет немногословный Алексей Алексеев), и неуместное признание друга семьи, доктора Ранка (Константин Ельчанинов), и костюмированная вечеринка в финале, где каждый совершает свой каминг-аут. Но все это лишь проходные обстоятельства между первым «не люблю» и последним, со злостью брошенным в лицо жене.
Тайный кредит, подлог и шантаж лишь спичка, зажженная в заполненной газом комнате. Конечно, будет взрыв и «будет больно», как поется в той же песне.
Супругов Хелимских играют Илья Смирнов и Полина Одинцова, давшие героям свои имена. Однокурсники по Щепкинскому училищу, они уже десять лет работают в МТЮЗе, но таких крупных и серьезных ролей на большой сцене у них еще не было. И они заявили о себе как сильные и глубокие драматические артисты. Илья Смирнов более сдержан и весь спектакль старается сохранять приятный покерфейс и прятать свои чувства (вернее, их отсутствие). Зато Полина Одинцова выдает весь спектр эмоций и постоянно играет в двух регистрах — себя настоящую, растерянную и тревожную, и свою «улучшенную» версию. Если ибсеновская Нора в финале вырывалась на свободу из патриархальной клетки «семейного очага», где ей отводилось место декоративной певчей птички, то Нора современная сама старательно эту клетку строит, добровольно играя роль «канарейки» и ублажая мужа. Но прожив вместе десять лет, герои остаются чужими людьми, которые так и не могут встретиться по-настоящему.