Смешать и взбалтывать

В первый день выставки-форума «Иннопром» в Екатеринбурге, отраслевой «витрины» для достижений российской промышленности в технологиях, инновациях и импортозамещении, участники дискутировали о взаимодействии государства и бизнеса в области научно-технологического развития. «Быстрое» импортозамещение простых товаров, обеспечившее промышленный рывок, уже исчерпало себя, и стороны ищут подходы к системной трансформации экономики и созданию технологий. Проблемы на этом пути — до сих пор неясные правила игры, склонность промышленности к воспроизводству зарубежных разработок и запаздывание предложений российской фундаментальной науки.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Деловую программу выставки-форума «Иннопром», традиционно проходящего в Екатеринбурге, в 2024 году организаторы выстроили вокруг технологического партнерства и «образа будущего»: ключевые дискуссии были сконцентрированы на возможностях взаимодействия государства, бизнеса и науки. Системные проблемы коммуникации в первый день форума обозначили участники сессии «Научно-технологическое развитие как основа новой экономической политики»: все сошлись на том, что стратегия «пожаротушения» и простых и быстрых проектов импортозамещения больше не работает и нужно переходить к масштабной трансформации экономики. Для этого готова законодательная база, в разработке — модель создания новых отраслей в рамках проектов технологического лидерства, есть всевозможные инструменты господдержки и координации заказчиков и поставщиков (как в бизнесе, так и в науке), но при детальном рассмотрении на каждом уровне есть «затыки».

По словам главы РСПП Александра Шохина, у бизнеса есть запрос на стратегический документ в области научно-технологического развития.

Власти, отметим, совсем недавно обновили стратегические документы в этой сфере: в 2023 году утверждена концепция технологического развития РФ до 2030 года, в феврале 2024 года обновлена стратегия научно-технологического развития также до 2030 года, в Госдуме все еще находится законопроект «О технологической политике», но все они содержат разночтения даже на уровне понятийного аппарата (есть как минимум четыре определения технологического суверенитета). И если на федеральном уровне крупный бизнес в силу близости к регуляторам понимает задачи технологического развития, то взаимодействие среднего бизнеса и регионов ограничивается решением краткосрочных задач и не затрагивает вопросы стратегического развития, отметил зампред комитета РСПП по научно-образовательной и инновационной политике Михаил Попов. Атмосферу неопределенности иллюстрировал вчера и сам ход выставки: зачастую одни и те же проблемы обсуждались с разных фокусов на разных площадках одновременно и без трансляций, лишь перемешивая фрагменты научно-промышленного ландшафта.

Проведенный РСПП к выставке опрос при этом демонстрирует рост интереса промышленности к разработкам, в том числе из-за санкций: оборудование и технологические комплексы трети компаний выпущены в прошлом веке (еще 22% — в 2000–2010 годы, 43% — после 2010 года), обновлять их компании планируют преимущественно на отечественном рынке (87%), при этом у 31% опрошенных есть планы собственной разработки оборудования и технологий. Сосредоточена эта активность в отраслевых исследовательских институтах и конструкторских бюро (61%) и подразделениях по закупке и техническому сопровождению оборудования (59%). 25% опираются на базовые кафедры университетов и НИИ, 22% — на совместные с ними лаборатории, 13% — на иные совместные исследовательские структуры. В то же время, по словам исполнительного вице-президента РСПП Марии Глуховой, у четверти компаний вовсе нет опыта работы с исследовательскими организациями, почти половина формирует эпизодические заказы на НИОКР, 22% системно работают с наукой, включая стадию поисковых исследований. Опытом работы с госуниверситетами удовлетворены 56% компаний, с частными инжиниринговыми центрами и технологическими компаниями — 53%. Высокая удовлетворенность компаний работой с российской государственной наукой удивила первого замглавы Минпромторга Василия Осьмакова. Чиновник предположил, что это «ошибка выжившего», и рекомендовал уточнить, был ли у таких компаний опыт работы с частными организациями, отметив, что на практике многие предприятия склонны выращивать исследовательские центры внутри себя.

В целом же бизнес настаивает на том, что координатором процесса взаимодействия бизнеса и науки в части технологического развития должно стать государство — иначе к моменту, когда фундаментально-прикладная наука дойдет до отдельных отраслей, их уже может и не быть, рассуждала на примере химического машиностроения гендиректор «Уралхиммаша» Тамара Кобаладзе.

Новые структурные задачи уже меняют функции Минпромторга, объяснял вчера господин Осьмаков. Из исключительно отраслевого ведомства оно само трансформируется в бэк-офис первого вице-премьера Дениса Мантурова, который курирует проекты технологического лидерства. Из десятка таких проектов пять — в ведении Минпромторга: это беспилотники, новая химия и материалы (где нужны триллионы инвестиций, признался замминистра), транспортная мобильность, биоэкономика (решено, что сроки этого проекта сдвинутся «вправо»), а также роботы, станки и автоматизация (то есть производство на новом технологическом уровне). Этот перечень призван стать бюджетным и инструментальным каркасом промышленности до 2030 года, тем самым добавив определенности рынку.

Рисками этой проектной деятельности господин Осьмаков называет то, что инструменты промполитики есть почти на все случаи жизни, кроме стадии посева (разработка идей, проведение исследований), нет в отрасли и «терпимости к риску». При этом экономика реверс-инжиниринга (воспроизводства чужих технологий) не имеет перспектив — можно бесконечно воспроизводить уже созданное, но не заметить новые ниши. Инвестпроекты же, предполагающие длинные инвестиции, у большинства компаний заморожены из-за неопределенности — и для их запуска требуется участие государства.

Впрочем, в министерстве говорят, что проблема разрыва между наукой и промышленностью уже решается: коммуникация налажена, необходим поиск эффективных исследовательских команд, их концентрации на проектах технологического лидерства и масштабирования успешных практик. Целевая модель регулятора — использование всех возможностей и самостоятельной разработки, и реинжиниринга: в ведомстве называют это концепцией «сами производим или воспроизводим».

Диана Галиева, Екатеринбург