Есть по крайней мере две причины предполагать, что автономная Каталония будет жить еще спокойнее, чем нынешняя, что там под лозунгом полной самостоятельности не вспыхнет сепаратизм и не начнутся бесчинства.
Одна — внешняя по отношению к этой благословенной земле с ее курортами и чисто вымытыми плантациями олив, с благородной красотой столичной Барселоны и уже вполне приличной промышленностью. Причина эта — уверенность в здравом смысле испанских центральных властей. Например, за предоставлением Каталонии статуса автономии ни в коем случае не последует вывод из этой провинции испанских войск с оставлением неизвестно кому всего их вооружения даже в том случае, если эти "неизвестно кто" выразят готовность хорошо оплатить такую услугу. Можно быть уверенным и в том, что за главой автономной провинции не признают статус президента, не признав при этом провинцию самостоятельным государством — потому что признанный президент непризнанного государства сразу становится сепаратистом и мятежником. Даже в страшном сне нельзя представить, что в Каталонию снова введут войска, но уже для восстановления конституционного порядка, сделав до этого все, чтобы он был нарушен. Если же допустить, что войска введут, то уж никак не такие, которые будут немедленно уничтожены мятежниками... И так далее.
Впрочем, вторая, внутренняя причина исключает возможность даже в умозрительных фантазиях оперировать такими понятиями, как мятеж, ввод войск и прочие "террористические акты" с "контртеррористическими операциями". Эта причина заключается в том, что от нынешней, совсем неплохой жизни каталонцы не станут искать другого добра.
В провинции существует нормальная экономика, позволяющая занять людей делом и обеспечить им человеческую жизнь. Мощнейший туристический бизнес — даже если бы больше никакого бизнеса в Каталонии не было — один способен содержать ее. А там есть еще порты, железные дороги, строительство и прочие источники неплохих доходов. Теперь полноценная автономия будет получать весь доход от них и вообще оставлять у себя половину собираемых налогов — и при этом не тратиться на содержание армии, полиции и других государственных институтов. Кому ж в голову придет от такого благополучия подаваться в сепаратисты? Тем более что основная духовная национальная претензия удовлетворяется: каталонский язык становится государственным на равных правах с испанским. Даже если бы в каталонской земле была нефть, она не стала бы единственным источником существования местного населения, а ее воровство — народным промыслом. Это так же непредставимо, как воровство людей из, допустим, соседней Кастилии. Народный темперамент уходит в музыку и танцы, и промыслы, соответственно, мирные.
Возражают же — и безуспешно — против нового статуса Каталонии как раз те, кто способен, дай им волю, устроить конфликт на ровном месте: безрассудные державники, переживающие за целостность великой Испании. Но испанцы их, к своему счастью, не слушают.