|
Театр одного министра |
Для сторонников сложных объяснений событий, происходящих в российских коридорах власти, Алексей Кудрин — один из главных поставщиков загадок. Это периодическую фронду Германа Грефа объяснять легко: его хорошо просчитанные истерики не раз позволяли реализовывать самые хитроумные комбинации в интересах Минэкономразвития. Периоды "оппозиционности" Германа Грефа регулярно сменяются периодами подчеркнутой лояльности — в нынешнем кабинете министров в эту игру удобно играть с премьер-министром Михаилом Фрадковым.
Периоды лояльности Алексея Кудрина непредсказуемы. Он вполне может бесстрастно слушать на заседании правительства доклад губернатора, от пассажей которого встанут дыбом волосы на голове у кого угодно, и внезапно высказать принципиальную точку зрения по вопросу, спорному даже для высоких профессионалов. Например, можно ли размещать небольшую часть стабилизационного фонда за пределами страны и не в сверхнадежных облигациях, а в более рискованных акциях крупных западных компаний, при том что это делают многие страны, чье руководство не заподозришь в коррумпированности?
Министру финансов не впервой скандалить с главой правительства, однако в июне конфликты между ними были, в отличие от многих предыдущих, нисколько не ритуальными и показательно содержательными. Алексей Кудрин сразу в нескольких ситуациях продемонстрировал, что система управления правительством России не обязывает его, Кудрина, следовать единым правилам игры. А кульминацией стал демонстративный уход главы Минфина с заседания консультативного совета при правительстве по инновационной деятельности.
Спора нет, вменяемому человеку на заседании совета действительно приходилось туго (это, кстати, признал и сам премьер-министр по его итогам). Обсуждать инновационный процесс с участниками, в большинстве своем видящими инновации современным аналогом рационализаторской деятельности на вагоноремонтном заводе в СССР,— это практика, которая духовно обогатила бы монаха, взыскующего непоказного смирения. А несколько часов подряд дискутировать об истинном смысле термина "нанотехнологии" для федерального министра до некоторой степени оскорбительно — недаром ряд коллег Алексея Кудрина по кабинету нашли на время заседания более продуктивные занятия. Но объяснять присутствующим, что подобное обсуждение инновационной деятельности в условиях высокой инфляции не более осмысленно, чем чтение вслух богословских трудов Исаака Ньютона в публичном доме,— это уже перебор. Министру финансов удалось сказать это более доступно, а закончил он свое выступление, просто хлопнув дверью, сославшись на занятость.
И если бы только один раз! Министр финансов ведет себя так, как будто имеет индульгенцию от серьезных кадровых выводов со стороны премьер-министра, выданную вышестоящей инстанцией, а именно Владимиром Путиным. Не будем спорить, это возможно. Однако что может заставить президента России дать Кудрину такие гарантии? Вряд ли долголетняя дружба. Президент вместе с экс-генпрокурором Владимиром Устиновым читал книги русского философа Ивана Ильина, что не помешало Устинову услышать от президента слова: "Вы отставлены" — без предупреждений. Да и главный профессиональный тезис Алексея Кудрина — госрасходы не должны быстро расти, необходима консервативная финансовая политика — противоречит основным идеям государственной экономической политики. Дружить можно, и будучи в отставке, а профессионалы, способные организовывать бюджетные расчеты, в России есть, хотя их и немного.
Кудрина всегда есть кем заменить, тем более что по здравому размышлению претензий к возглавляемому им Минфину никак не меньше, чем к остальным ведомствам. О том, как устроена минфиновская коррупция и каких величин достигают ее истинные размеры, известно достаточно много. Главная добродетель министра — умение быстро согласовывать документы — Алексею Кудрину вряд ли присуща. Наконец, глава Минфина никогда не демонстрировал признаков выдающегося экономиста.
Но стоит ли придумывать объяснения тому, что можно объяснить с позиций здравого смысла. Главной гарантией от увольнения для министра финансов можно считать буквальное следование им полученным инструкциям. Если в январе поставлена задача борьбы с инфляцией, в июне министру финансов неразумно забывать о ней, решая текущие политические задачи. Текущие задачи приходят и уходят, а за такие приоритеты, как инфляция, в январе обсуждавшаяся в кабинете министров едва ли не в экстренном порядке, рано или поздно спросят. Думается, у Алексея Кудрина просто хорошая память. Как и у Владимира Путина.
ДМИТРИЙ БУТРИН