Из подполья на фасад

Сегодня граффити являются частью современного города, его культуры и среды. Пермские граффити отличаются разнообразием: от простых тегов и декоративных проектов до полноценных политических и художественных высказываний. Отношение властей к уличному искусству двоякое: от запрета до поддержки и предоставления площадок. Эксперты считают «легализацию» уличного искусства перспективным направлением, так как это позволит сократить случаи граффити-вандализма, а также сделать жизнь в городе ярче и интереснее.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Граффити появились в прошлом веке как андеграундное и субкультурное направление. С помощью самовольных рисунков и тегов в общественных пространствах (в вагонах метро, на городских стенах) художники не только выражали свои музыкальные и политические пристрастия, но и обозначали свое присутствие здесь.

Впрочем, французский философ Жан Бодрийяр считал, что влияние тегов связано не с их значением, а, наоборот, с демонстративной пустотой — отсутствием какого-либо содержания. Согласно Бодрийяру, граффити — это «восстание посредством знаков». Нарочито пустые и не имеющие смысла теги, хаотично разбросанные по городским улицам, бросают вызов знакам господствующей культуры, не вписываются в ее код: «Superbee spix cola 139 kool guy crazy cross 136 — это не значит ничего, это даже не чье-то имя, а нечто вроде символического матрикулярного номера, чья задача — сбить с толку обычную систему наименований. В его элементах нет ничего оригинального — все они взяты из комиксов, где были заключены в рамки вымышленных историй, но из этих рамок они резко вырываются, проецируясь на реальность как крик, междометие, антидискурс, как отказ от всякой синтаксической, поэтической, политической обработки».

По словам руководителя отдела новейших течений Пермской художественной галереи, старшего преподавателя кафедры культурологии и социально-гуманитарных дисциплин ПГНИУ Владимира Береснева, понятие «граффити» можно употреб­лять в двух значениях: «плоские графические изображения (рисунки, аппликации) на поверхностях зданий и сооружений; так называемые теги — закрытая коммуникационная система, адресованная только субъектам субкультуры».

Сегодня большинство городских граффити, в том числе в Перми, сохраняют свою субкультурную направленность. «Как минимум это невозможно цензурировать. В большинстве своем это теги — способ заявить о себе в определенном пространстве, условно „захватить“ его, объявить о своем присутствии»,— отмечает инициатор проекта «Центр городской культуры», член общественной палаты Пермского края Надежда Агишева.

Она предполагает, что большинство пермяков не понимает смысл этих рисунков, а мастерство и сложность работ оценивается в основном самими авторами. «Лично я смотрю на это как на часть современной культуры — потому что этот стиль давно присутствует в медиа, музыке и моде. Дети рисуют на обоях, подростки и молодые люди — на стенах домов. Да, это противоправно, но все же мы своих детей с их рисунками принимаем лояльно»,— добавляет Надежда Агишева.

Директор музея современного искусства PERMM Наиля Аллахвердиева считает, что граффити можно рассматривать как «современный орнамент, новое народное искусство, задача которого — украшать жизнь вокруг себя». «Просто жизнь сильно изменилась, вместо деревянных наличников у нас бетонные заборы и новые люди с другими ценностями. Протестность граффити скорее выражена в фактах вандализма, желании рисовать там, где нельзя, а не в текстах. Обычно это просто теги, имена авторов. Содержательно — если это и имеет какие-то критические основания, то это про альтернативную визуальность, про эксперименты со стилями, которые выглядят очень авангардно даже для музеев современного искусства, а это происходит в городе»,— говорит эксперт.

Сотрите это немедленно

Стремление граффитистов нарушать правила вызывает противодействие со стороны властей, заинтересованных в соблюдении правил и сохранении стандартного внешнего вида городских зданий. По данным пресс-службы мэрии Перми, с начала 2024 года на городских улицах было зафиксировано 8659 незаконных графических рисунков (в том числе 2585 изображений с признаками информации, направленной на пропаганду, рекламу и распространение нар­котических средств и психотропных веществ). Из них 7412 граффити были ликвидированы. Сотрудники Росгвардии и полиции за незаконное нанесение граффити задержали восемь человек.

За незаконные граффити преду­смотрен штраф от 4 до 5 тыс. руб. Надежда Агишева обращает внимание, что обязанность закрашивать теги и другие граффити возложена на собственников недвижимости, что увеличивает агрессию в адрес райтеров.

Однако неформальное уличное искусство в Перми не ограничивается исключительно тегами. В разное время в городе появлялись объекты стрит-арта, вызывавшие значительный общественный резонанс. Так, в 2015 году стрит-арт-художник Александр Жунев изобразил на одном из домов в центре Перми распятого Юрия Гагарина. Как объяснял художник, граффити «Гагарин. Распятие» было вдохновлено совпадением 12 апреля Дня космонавтики с православной Пасхой. Александр Жунев подчеркивал, что «преследовал благую цель — примирить людей»: «Я не использовал негативные образы. Верующего не должен оскорблять Гагарин, ученого не оскорбишь Иисусом. Я не делал зла церкви. Если и сравнивал их героя, то только с позитивным героем — Гагариным».

Несмотря на это, Юрий Уткин, на тот момент занимавший пост вице-спикера Пермской думы, усмотрел в работе Александра Жунева признаки вандализма и обратился в полицию. Полиция возбуждать уголовное дело в отношении художника не стала, краевая прокуратура также не нашла в действиях Александра Жунева признаков оскорбления чувств верующих (ст. 148 УК РФ). Тем не менее за нарушение требований к внешнему виду зданий художник был оштрафован на 1 тыс. руб., а граффити уничтожено коммунальными службами.

Другой пермский стрит-арт художник Ffchw в 2022 году, с начала весны, начал размещать на улицах Перми граффити с актуальными политическими высказываниями: «Я пью дешевый алкоголь, но тошнит меня от новостей», «С неба должен падать только дождь», «Мы мечтали строить музеи. Теперь же с трудом складываем слова». Самым резонансным высказыванием художника стала работа «Итоги», размещенная недалеко от завода Шпагина. Текст граффити представлял собой перечисление всевозможных запретов. Граффити продержались всего один день.

В декабре 2022 года Ffchw был задержан полицией во время работы над очередным граффити на политическую тему — «Свидимся». Работа была посвящена релокации из страны и представляла собой слово «свидимся» на языках 20 стран, граничащих с Россией. Полицейские отпустили художника без составления протокола, а вскоре Ffchw покинул страну.

После отъезда художника коммунальные службы «отредактировали» и более ранние граффити Ffchw напротив завода Шпагина. Граффити появились здесь в 2018 году и представляют собой фразу «Больше нечего ловить», изображенную на языке глухонемых с одноименной подписью. Работа была посвящена закрытию завода и созданию на его месте культурного кластера. В 2023 году подпись была закрашена коммунальщиками.

Впрочем, ряд известных в Перми стрит-арт-работ был потерян по объективной причине — разрушения зданий, на которых они располагались. В 2012 году был снесен пристрой к гимназии №17 с граффити Романа Минина «Гомер». Работа изображала древнегреческого поэта Гомера, который смотрится в зеркало и видит в нем своего тезку из «Симпсонов».

Наиля Аллахвердиева признается, что это была ее любимая работа в пермском стрит-арте: «Она очень лаконичная, выразительная, смешная и хорошо связывает прошлое с настоящим. Эта работа в свое время очень понравилась Бэнкси (всемирно известному художнику стрит-арта и политическому активисту.— „Ъ — Территория комфорта“), и он написал об этом Роману. Я, как куратор этого проекта, рада этой оценке и тому, что проект оказался видимым очень далеко от Перми. Когда здание разрушили, горожане писали письма с просьбой его вернуть, но я не смогла найти ничего, что подходило бы по форме и смыслу для размещения этой работы».

А в 2017 году был снесен долгострой с 12-метровым портретом Сергея Есенина, выполненным Александром Жуневым. «Все-таки паблик-арт — это специфическое искусство, оно привязано к месту своего появления»,— отмечает директор PERMM.

Забери фасад

Параллельно в Перми появляются и новые стрит-арт-работы. Интересно, что это происходит при участии региональных и краевых властей, борющихся с нелегальными граффити, но готовыми предоставить площадки для «согласованного» творчества.

Первая попытка использовать уличное искусство как инструмент для украшения городской среды — фестиваль «Длинные истории Перми». Впервые он состоялся в 2011 году. Тогда уличным художникам для творчества были предоставлены бетонные заборы, ограждения, конструкции железнодорожных и автомобильных мостов. Фестиваль был частью паблик-арт-программы музея PERMM и проводился в 2012, 2017 и 2019 годах. «Главная задача фестиваля — срочная реанимация городской среды через искусство, и с этим он всегда очень хорошо справлялся. Длинные и очень разные истории, созданные художниками — настоящая большая коллекция впечатлений в городе. И потом, это настоящая лаборатория экспериментальных практик: у нас был невероятный забор группы „Небесные рыбы“ — „Пермское выживание“ из зеркал. Или забор Саши Жунева из скотча на сетке. Есть вязаная история Оли Божко „Все будет хорошо“. Многое уже исчезло, заборы эфемерны»,— вспоминает Наиля Аллахвердиева.

По ее словам, фестиваль и созданные в его рамках работы вызвали положительную реакцию у горожан: «Многие считают, что его надо вернуть, пишут официальные письма чиновникам, это очень приятно». Основное препятствие к возвращению «Длинных историй» — недостаток финансирования. «Переключиться на внешний фандрайзинг пока нет времени и сил, а сам музей с 2013 года не получает финансирования на развитие паблик-арт-программы»,— рассказывает Наиля Аллахвердиева.

Еще один проект PERMM, связанный со стрит-артом,— арт-резиденция для подростков «Разговоры с городом». В ее рамках в 2018 году подростки вместе с художниками создали в городе пять новых арт-объектов. Самым известным из них стало 64-метровое граффити-изображение «Между нами вода» на правом берегу Камы. Согласно замыслу авторов, это высказывание «о близости и удаленности, об одинаковости и „инаковости“, о том, что разделяет и соединяет людей». В локальном, городском контексте граффити можно трактовать как отражение разделенности Перми на центр (левый берег Камы) и периферию (правый берег, Закамск).

С 2020 года свой фестиваль «Граффити-Пермь» организует Центральный выставочный зал при поддержке мэрии. В рамках фестиваля на фасадах жилых домов и других зданий появилось несколько работ к 300-летию Перми, связанных как с городской символикой («Пермь-300» Надежды Пановой, «Вперед, Пермь» Вероники Вологжанниковой и Дмитрия Новицкого) и событиями («Спектакль Винил» Вячеслава Moff), так и не привязанных к юбилею тематически (например, «Перерыв на чай» Бориса Шахматова или «Портал» Алексея Besto).

Администрация города также предоставляла для размещения граффити подземные переходы и пространство на набережных Перми как на левом, так и на правом берегах. Художник Ильяс Нарбеков, рисовавший на обеих набережных, утверждает, что стрит-арт на правом берегу Камы отражает ценности художника: «Время, семья, ценить моменты, просто быть в настоящем — все это соединилось на проекте в Кировском районе». Художник добавил, что рад был поработать в том же районе, где живет. «Был рад порисовать в течение четырех-пяти месяцев. Идея согласовалась, и началась работа. Работа шла от души. Просто рисовать, и все»,— поделился Ильяс Нарбеков.

По его словам, легализация граффити — позитивный процесс, в результате которого у художника появляется возможность проявить себя. «Рад, что все больше вижу легальное искусство на улицах города. Разные авторы, многогранность сюжетов, языка подачи и способов самовыражения — это круто. Кроме того, появляются фестивали, где ребята рисуют и учатся у опытных»,— отмечает художник. Однако добавляет, что граффити все же ассоциируется у него с андеграундным искусством: «Но для меня граффити всегда будет как что-то запретное и быстрое нелегальное. В этом весь смысл. Кто знает историю, тот, думаю, поймет меня».

Эксперты соглашаются, что следует разделять «согласованное» искусство (паблик-арт) и «партизанские» граффити и стрит-арт. «Если объекты паблик-арта всегда легитимны, их размещение в городской среде официально согласовано, то стрит-арт — это, как правило, „партизанские“ практики, осуществляемые без заказов и согласований. Тем не менее, содержательно стрит-арт адресован широкой публике»,— поясняет Владимир Береснев. «Я бы отделяла граффити, как анонимное и субкультурное явление, от заказных работ. Любая заказная работа — это уже паблик-арт, это то, что согласовано со всеми»,— считает Наиля Аллахвердиева.

Госпожа Аллахвердиева полагает, что «легализация» граффити может быть полезной для города. «Это создает возможность для безопасных практик. Мы ведь понимаем, что среди начинающих райтеров очень много подростков, и, вытесняя их в маргинальные зоны города, где „можно“, мы заставляем их рисковать своей жизнью. Второе — это качество, которое появляется у легальных вещей, когда не надо торопиться, чтобы успеть убежать, а можно работать над техникой, композицией. Еще легализация дает ощущение, что город можно „присвоить“, за этой стадией всегда вырастает более ответственное отношение. Ну и последнее — легализация в целом снижает вандализм, потому что если это разрешено, это уже не так интересно»,— размышляет директор PERMM.

Наиля Аллахвердиева подчеркивает, что чем больше в городе пространства для свободного, но при этом легального творчества, тем меньше случаев граффити-вандализма: «Пример Кройцберга в Берлине очень эффектный и дает пережить совершенно новый опыт, где все тотально в граффити и это здорово выглядит. Мне как раз нравится идея зон, в которых можно работать легально, но без специальных согласований и заказов сверху, на основе соблюдения „общественного договора“, принципов, которые заявлены и регламентируют возможности и ограничения — от содержательных (не писать матерные слова, например) до формальных — цветовая гамма»,— отмечает эксперт.

Надежда Агишева считает, что выстроить коммуникации между граффити (как субкультурой) и официальным искусством возможно, «но это редко дает запланированные результаты». При этом она добавляет, что вопрос о преобразовании города с помощью паблик-арта сейчас особенно актуален: «После сноса такого масштабного объекта, как „Пермские ворота“, встает вопрос о возобновлении программы паблик-арта и необходимости экспертного управления этим процессом, который находится на стыке пространственного развития и современного искусства. Стратегия развития Перми как столицы региона подразумевает, что это современный город-вулкан, где люди хотят жить и работать. С этой точки зрения паблик-арт может работать на этот статус, создавать другое качество жизни»,— говорит госпожа Агишева.

Константин Кадочников