Горные замыслы

В прокат выходит итальянская комедия Игоря Биддау «2 + 2» (Doppia coppia). Посмотрев ее, Михаил Трофименков одновременно всплакнул над великой эпохой «комедий по-итальянски» 1950–1970-х годов и едва ли не с ужасом опознал в фильме нелучшие черты советского масскульта.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Комедия по-итальянски» былых времен и нынешняя «итальянская комедия» — отнюдь не синонимы. Во времена великих актеров Альберто Сорди, Софи Лорен, Орнеллы Мути, Уго Тоньяцци, Нино Манфреди и, конечно же, Марчелло Мастроянни этот жанр сочетал едкую критику итальянского социума и одновременно итальянского национального характера.

На фоне перманентного экономического и политического кризиса в трагикомические сценарные тупики попадали инфантильные мужчины с претензиями на мачизм и двужильные, крикливые, неотразимые женщины.

Сейчас, как доказал Игорь Биддау, от традиций той великой эпохи осталась лишь бледная тень. Да, конечно, любая великая национальная кинематография рано или поздно выдыхается, если не умирает, но попытка зомбировать дух былой эпохи обречена на катастрофический провал.

Итак, в фильме четыре главных героя в возрасте под сорок лет.

Фернанда (Эмануэла Маскерини) — рубаха-девка без малейшего намека на личную жизнь, работающая гидом для любителей туров по высокогорным тропинкам Тосканы. Тайно влюблена в своего единственного друга Винченцо.

Винченцо (Стефано Манка) — лохматый и небритый «абсолютный болван», как Фернанда характеризует его в самом прологе фильма. Менеджер чего-то там и неисправимый бабник, неспособный не обернуться на любую мимолетную юбку, будь то попутчица на вокзале, мороженщица на сельском празднике или просто официантка, вышедшая из пиццерии подышать свежим воздухом. Что самое удивительное, все они тоже мгновенно западают на этого несуразного огромного ребенка.

Да, собственно, все они там — несуразные дети-переростки.

Фернанда, подсознательно желая спариться с Винченцо, загорается идеей спарить Тонино (Микеле Манка), лучшего друга Винченцо, и свою лучшую подругу-нимфоманку Анну (Мария Челесто Саллито).

Тонино — здоровенный пролетарий с лысой башкой и окладистой бородой: ему бы в «Ангелы ада» податься, если бы не был он таким тормозом. «Моя улиточка»,— назовет его в порыве страсти Анна.

Анна — парикмахер. Это все, что о ней можно сказать.

Сказано — сделано. Фернанда организует для всех четверых уикенд в высокогорном парке. Далее зрителям предлагается поочередно то смеяться, то сморкаться от умиления.

Главный, если не единственный, источник комического в фильме — необоримая страсть Тонино к «пивасику». Любой разговор он сводит к необходимости перетереть тему за пивом. Едва живой после карабканья по горным тропинкам, горным козлом ускоряется, узнав, что впереди на тропе расположен бар. И неважно, что на первом и втором барах красуется издевательское извещение «Пива нет»: он достигнет вожделенной цели, пережив даже закадровый поединок с грозным тосканским медведем.

Источник драматического — коренное различие во взглядах Анны и Тонино на любовь. Нет, любовь-то общая у них есть — любовь к игровым приставкам. Но Тонино считает, что нужно сначала влюбиться, а уже потом переспать. А Анна — что нельзя влюбиться, сначала не переспав. Различия чисто стилистические.

Все это страшно напоминает незабвенный фильм Генриха Оганесяна по сценарию Сергея Михалкова «Три плюс два» (1963), манифест оптимистической оттепельной пошлости. И дело не только в арифметической рифме названий: Биддау, правда, упростил гендерный баланс, чтобы, как писал Иосиф Бродский, каждая женщина могла рассчитывать на мужчину. Дело в отлакированной, далекой от любой социальности экранной среде. В борьбе хорошего с лучшим. И главное, в невыносимом комсомольском пафосе в духе КСП. Вот эти вот все «лучше гор могут быть только горы». Ночевки в палатках, хотя у героев зарезервированы номера в отличном отеле. Бренчание на гитаре при свете костра. Супы из репы и брюквы, оправданные, по нынешней моде, экологическими критериями. Обязательное участие в марафоне, в разгар которого перебравшего накануне Винченцо истово рвет в придорожных кустах.

Кто бы мог предположить, что советские стереотипы вдруг обретут второе рождение в Италии XXI века. Впрочем, главное же то, что все «два плюс два» перекрестно опылились. Вот и славно.