Третий лучший
Коул Хокер в финале бега на 1500 м опередил двух явных фаворитов
В перечень событий, претендующих на статус самых неожиданных на парижской Олимпиаде, влетел забег на 1500 м у мужчин. Состязание, которое, казалось, обречено было превратиться в дуэль двух заклятых врагов — норвежца Якоба Ингебригтсена и британца Джоша Керра — и которое из-за остроты уже назвали «гонкой на века», завершилось победой американца Коула Хокера, которому не давали никаких шансов. С подробностями — корреспондент “Ъ” Алексей Доспехов.
Забег на 1500 м завершился сенсационной победой Коула Хокера, хотя, казалось, обречен был превратиться в дуэль между Якобом Ингебригтсеном (справа) и Джошем Керром (второй слева)
Фото: Hannah Mckay / Reuters
Забег на 1500 м завершился сенсационной победой Коула Хокера, хотя, казалось, обречен был превратиться в дуэль между Якобом Ингебригтсеном (справа) и Джошем Керром (второй слева)
Фото: Hannah Mckay / Reuters
Итог этого забега на Stade de France для тех, кому мила легкая атлетика, стал настоящим шоком. Он разбил вдребезги яркую историю, яркий сюжет, который даже приукрашивать не требовалось. На самом деле подобных сюжетов за всю олимпийскую историю были единицы.
Есть два выдающихся бегуна — Якоб Ингебригтсен и Джош Керр. Постоянно сражаются друг с другом на престижной «полуторке» с юношеских лет. У Ингебригтсена побед в этих схватках побольше, и он — чемпион предыдущей Олимпиады, которая состоялась три года назад в Токио. Но самая свежая из заметных побед — за Керром. Он обскакал Ингебригтсена на прошлогоднем чемпионате мира в Будапеште.
При этом Якоб Ингебригтсен и Джош Керр — два совершенно разных атлета. Норвежец, который еще прекрасно бегает 5000 м,— про скорость и выносливость, про бешеный темп. Керр, как и многие представители классической британской школы бега на средние дистанции,— больше про тактику, про всякие хитрые трюки. На дистанции в полтора километра они часто не менее ценны, чем резвость. Такой уж это хитрый жанр.
Но для афиши главное даже не это. Легкая атлетика — вид, в котором редко встретишь лютую неприязнь соперников друг к другу. Но данный случай — исключение из правила.
Тут даже не неприязнь, а ненависть, постоянный обмен колкостями, обидными замечаниями насчет дефицита таланта, смекалки или крепости духа. Похоже на треш-ток, который обожают профессиональные боксеры. Но они-то, как правило, играют, а тут никакого притворства. Дошло до того, что в Париже волонтерам поручили следить за тем, чтобы Ингебригтсен и Керр вдруг не оказались рядышком перед микрофонами журналистов после полуфинала. Иначе может вспыхнуть так, что не потушишь.
BBC даже провела собственное расследование насчет того, откуда взялась эта вражда, и выдвинула версию, что она родом из 2022 года. Тогда мировое первенство проходило в американском Юджине и бежавшего за очередным золотом Якоба Ингебригтсена внезапно обогнал британец Джейк Уайтмен. Всегда острый на язык норвежец назвал его «недоатлетом», а Уайтмен оказался близким другом Керра. И понеслось.
Впрочем, все это только добавляло будущей дуэли перцу и, кажется, радовало всех, кто по должности был заинтересован в том, чтобы со страстями и эмоциями на Stade de France дефицита не возникало. Себастьян Коу, президент Международной ассоциации легкой атлетики (Word Athletics), сам в прошлом выдающийся специалист в беге на средние дистанции, не боясь переборщить, например, заранее присвоил ей звание Race for Ages — «гонка на века». Вот такие ожидания с этим забегом были связаны.
Реальность же с ними не совпала совершенно. Все вроде бы шло по сценарию Якоба Ингебригтсена. По тому сценарию, который разбирающиеся в легкой атлетике люди считали идеальным для него.
Он задал финалу сумасшедший ритм: 54,9 — это один из быстрейших первых кругов на 1500-метровке всех времен. Норвежец, как и собирался, оставался все время впереди, тащил, надеясь истощить, за собой остальных. Джош Керр тоже не скисал, а с удовольствием пристроился рядышком с ним, в засаде, откуда, если сберег свежесть, так удобно выныривать.
К последнему виражу сомнений в том, что они и в самом деле разыграют золото, не осталось совсем. Картина-то четкая, логичная. Оба гиганта полуторки следуют своему сценарию. И тут, перед финишной прямой, все, кто наблюдал за этим забегом, внезапно поняли, что происходит что-то не то. Ингебригтсен как-то неловко подстраивается под спурт, замедляясь, спотыкаясь, уходя в сторону. Керру не удается выпрыгнуть так стремительно, как он должен был бы. А в приоткрытый норвежцем коридорчик молнией, словно до этого не тянулся за лидерами, а отдыхал, лежа в гамаке, врывается, тряся стянутыми в хвостик волосами, бегун, на которого никто не ставил.
Коул Хокер в свои 23 года еще ничего толком не успел выиграть, на будапештском чемпионате мира был седьмым.
Не мог он ни на что в Париже рассчитывать, а взял своим шикарным рывком золото, опередив поздно очнувшегося Керра на 14 сотых секунды. Ингебригтсен с его-то амбициями и гонором и вовсе пролетел мимо медали, финишировав лишь четвертым.
Спустя полчаса специалисты на стадионе уже спорили по поводу того, как же так получилось. И Стив Крэм, когда-то соперничавший на дорожке с Себастьяном Коу, а теперь работающий телекомментатором, припоминая собственный опыт, говорил, что Якоб Ингебригтсен с Джошем Керром, увлекшись борьбой между собой, «уничтожили друг друга». А Ингебригтсен все клял и клял себя за то, что казалось его удачей — за стремительный старт: «Круг за 54 секунды… Да не было это моим планом! Нужно было бежать на две секунды медленнее как минимум. Я думал притормозить, но не сделал этого, разрушив все». Что помешало, он объяснить не мог.
Как не мог толком объяснить, что его выбросило к золоту, и Коул Хокер: «Я как бы чувствовал, что меня несут вперед стадион и Бог. Тело само двигалось. Оставалось лишь смотреть на финишную линию». Вместо сюжета про битву двух колоссов сложился сюжет про чудесное озарение аутсайдера. Нормальная, кстати, для Олимпиад штука.
Фотогалерея
Яркие моменты Игр в Париже
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Pawel Kopczynski
Фото: Reuters / Zohra Bensemra
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: JEFF PACHOUD / AFP
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Esa Alexander
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Arlette Bashizi
Фото: Reuters / Amr Alfiky
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Pilar Olivares
Фото: Reuters / Phil Noble
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Brian Snyder
Фото: Reuters / Gonzalo Fuentes
Фото: Luca Bruno / AP
Фото: Reuters / Marko Djurica
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Clodagh Kilcoyne
Фото: Lindsey Wasson / AP
Фото: Jerome BROUILLET / AFP
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Tsvangirayi Mukwazhi / AP
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Kim Hong-Ji
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Dylan Martinez
Фото: Reuters / Gonzalo Fuentes
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Reuters / Sarah Meyssonnier
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото