Секс, стена и Достоевский
«Однажды мы расскажем друг другу все»: эротическая драма на фоне объединения Германии
В прокат выходит «Однажды мы расскажем друг другу все» немки иранского происхождения Эмили Атеф, фильм о том, что может сделать русская литература со стремительно взрослеющей девушкой и стремительно меняющейся страной.
Фото: arte
Фото: arte
Лето 1990 года, Берлинскую стену потихоньку растаскивают на сувениры, марка ГДР упразднена, Германия готова к объединению. Девятнадцатилетняя Мария живет у своего бойфренда Йоханнеса на ферме в восточной части страны. Семья Йоханнеса вкалывает, как вкалывала всю жизнь, Йоханнес без ума от Марии, но еще больше он любит фотографировать. Настали новые времена, и теперь он может не думать о ферме, а пойти учиться на фотографа. Мария прогуливает учебу и читает Достоевского. Ненадолго оторвавшись от «Братьев Карамазовых», она обнаруживает в буколических пейзажах красивого, пусть и потрепанного сорокапятилетнего соседа, Хеннера. Они начинают встречаться, и теперь Марии приходится скрывать синяки на шее под шелковым платком — Хеннер норовит придушить ее во время секса. Марии это нравится.
Если в первом акте героиня читает Достоевского, в последнем русская литература, конечно, должна выстрелить, и к финалу все будут страдать, и кровь тоже будет, и косые лучи заходящего солнца. Режиссер фильма — немка иранского происхождения Эмили Атеф — много лет мечтала экранизировать этот роман Даниэлы Крин, немки, рожденной в ГДР. Атеф привлекла героиня — девушка на пороге взросления, пробующая свою силу, еще не знающая, на что способна. Крин неслучайно дала истории подкладку из русской классики: в ГДР эти книги были, как она говорит, едва ли не в каждом доме.
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Фото: arte
Все два с лишним часа фильма Мария балансирует между литературой и физиологией, между словами и прикосновениями. Ей рано нравились романы. Время идет быстро, а между тем здесь такая скука. Ко всему-то подлец человек привыкает. Достоевский дается Марии тяжело, страницы она перелистывает все неохотнее. Зато вокруг — красивый свет, почти как у Терренса Малика, медленные люди, медленные взгляды. Сено.
«Однажды мы расскажем друг другу все» — это эротическая драма из сельской жизни, диковатая, но довольно убедительная. Это ленивая драма взросления. И конечно, это ностальгическое воспоминание о времени, когда все могло стать другим. Первое лето новой жизни, золотое, сияющее лето. Социалистические «осси» теперь могут спокойно ездить на запад, чтобы поразиться прогрессу и поесть штруделя в мюнхенском кафе. Пограничные пункты еще существуют, но на них никого не останавливают: проезжайте, проезжайте. Капиталистические «весси» теперь могут приехать к гэдээровским родственникам, которых не видели много лет,— всего четыре часа езды по шоссе — и поучить их, как надо работать. Заводы закрываются, но зато появляются новые вакансии, потому что все перемещаются, перемешиваются; все «восточные» семьи похожи друг на друга, все «западные» семьи счастливы по-своему.
Велик соблазн увидеть Марию как метафору страны, которая мысленно давно уже выбрала между недотепой, наивным щеночком Йоханнесом и Хеннером, сильным и непредсказуемым мужиком с двумя ротвейлерами. Так в «Замужестве Марии Браун» Фассбиндера критики охотно видели не человека, а образ Германии.
Эмили Атеф сопротивляется такому восприятию. «Моя тема — женщины в момент экзистенциального кризиса»,— говорит она. О чем бы она ни снимала — о послеродовой депрессии («Незнакомец во мне», 2008), о предсмертном осознании себя («Больше чем никогда», 2022, с Вики Крипс и Гаспаром Ульелем), о последнем интервью Роми Шнайдер («Три дня с Роми Шнайдер», 2018),— Атеф интересует тот момент, когда героиня может посмотреть на себя со стороны. И ужаснуться, и разъяриться, и рассмеяться, и ничего не понять.
Что останется в памяти Марии от того лета? Экстатическая поездка через бывшую границу под Depeche Mode? Первый грубый секс, первое столкновение со взрослой жизнью? Песня о болотных солдатах, которую Мария когда-то пела в пионерлагере, а теперь поет за семейным столом: «Здесь бесплодное болото / и построен лагерь наш»? Мужик с собачками? «Братья Карамазовы», которых она так и не дочитала, но в конец, очевидно, заглянула?
Название фильма — финальные слова Алеши в «Братьях Карамазовых», отвечающего на вопрос, встанем ли мы из мертвых «и оживем, и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшечку?» Алеша «полусмеясь, полу в восторге» отвечает: «Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу все, что было... ну а теперь кончим речи и пойдемте на его поминки».
В прокате с 22 августа
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram