технологии
Вчера президент России Владимир Путин ответил на вопросы пользователей интернета, которые они задавали на сайтах российского "Яндекса" и британской BBC. Правда, специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что чаще встреча напоминала телеинтервью с корреспонденткой ВВС Бриджит Кендалл. Поэтому после эфира спецкор Ъ задал господину Путину вопросы, которые действительно больше всего интересовали интернет-аудиторию.
Глава "РИА Новости" Светлана Миронюк в самом начале мероприятия предупредила, что не все вопросы, за которые проголосовал интернет, будут заданы господину Путину. Она пояснила, что некоторые вопросы оказались самыми популярными после акции "флэш-моб". Госпожа Миронюк не рассказала, к сожалению, что имела в виду (до сих пор считалось, что флэш-моб — это все-таки мероприятие с участием живых людей). Но, как позже мне удалось выяснить, речь шла о том, что сотрудники "Яндекса", которые принимали вопросы, в какой-то момент пришли к выводу, что преувеличенное внимание их аудитории к вопросам "Собирается ли Российская Федерация использовать для обороны своих рубежей огромных боевых человекоподобных роботов?", "Как вы относитесь к пробуждению Ктулху?" и "Когда у вас был первый секс?" может быть связано только с хакерской атакой на сайт.
Вопросы от британской аудитории задавала журналистка BBC Бриджит Кендалл, от русских пользователей — Александр Гурнов с телеканала Russia Today. По версии госпожи Кендалл, больше всего ее аудиторию интересуют сейчас испытания северокорейских ракет и их беспричинное падение в неприличной близости от российской суши.
Господин Путин два раза повторил, что российскими системами не зафиксировано падение ракет не только в российских территориальных водах, но и в российской экономической зоне, и уже начал отвечать на вопрос о легализации марихуаны в России (не надо, в общем, пока этого делать), когда вдруг вспомнил, видимо, что не использовал хорошую домашнюю заготовку. И он вернулся к теме КНДР, объяснив, что для нацеливания ракет на страны, которые КНДР может считать достойным противником, ей придется вывести эти ракеты в космос: на высоту 600 км, а "это невозможно при нынешнем уровне технологического развития КНДР".
Британская телеведущая с особенным энтузиазмом сосредоточилась Иране. Она уже не делала вид, что задает вопросы посетителей сайта. Она спрашивала о том, что было интересно ей самой. Госпожу Кендалл беспокоил не только Иран, но и подготовка к "восьмерке" в Санкт-Петербурге (ничего нового ей ни по одному из этих вопросов услышать не удалось).
Временами она спрашивала господина Путина так активно, что он пожаловался на то, что она не дает ему слово вставить. Журналистка в этот момент интересовалась, представилась ли господину Путину рассмотреть душу господина Буша так же внимательно, как господин Буш, по его признанию, в свое время рассмотрел душу господина Путина.
Тут выяснилось, что президенту США в этот день исполнилось 60 лет. В этот день про именинника — или хорошо, или никак. Господин Путин предпочел высказаться, и оказалось, что "в жизни каждого политического деятеля есть черные и белые полосы, но вне зависимости от того, каков сегодня его рейтинг, главное — быть порядочным и честным человеком".
— Я считаю,— заявил господин Путин,— что Джордж Буш — порядочный человек и удобный для меня партнер, и если мы с ним договариваемся о какой-то линии поведения, то он потом старается ей следовать (о таком партнере и в самом деле можно только мечтать.—А. К.).
Сам господин Путин выбрал в интернете вопросы про положение в российской армии и про повышение пенсий (принципиально обойдя вниманием проблему пробуждения Ктулху).
Тем временем мужественная Бриджит Кендалл приготовила вопрос о "газовом" давлении России на Украину.
— Сколько стоит ваше ожерелье? — прямо спросил господин Путин журналистку.
Последовала пауза.
— Это неожиданный вопрос,— поколебавшись, ответила британская журналистка.— Это информация для воров...
— Они уже смогли оценить его, если смотрят спутниковое телевидение,— махнул рукой господин Путин.— Так сколько?
Похоже, его это и правда интересовало.
— Я рада сообщить,— решившись, торжественно произнесла Бриджит Кендалл,— что несколько сотен фунтов.
Господин Путин удовлетворенно кивнул. Очевидно, он и сам оценил его не дешевле.
— А теперь скажите: вряд ли вы отдали бы его за пять копеек? — спросил он, в упор глядя на журналистку.
— Ну...— нерешительно произнесла она.
— Ну, да, президенту России,— с досадой, что ему не дают во всем блеске продемонстрировать его дальнобойные логические схемы, перебил ее господин Путин,— с целью подтверждения наших особо близких отношений... между Великобританией и Россией.... Но почему мы должны за бесценок отдавать наши газовые ресурсы?! — воскликнул он, добравшись наконец до выхода из этого лабиринта.
Еще десять минут после этого он пересказывал ей содержание своих выступлений на эту тему за последние несколько месяцев. Постепенно господин Путин увлекся, и когда господин Гурнов попытался вставить вопрос из "Яндекса", президент России отмахнулся от него:
— Ну, дайте же нам поговорить! Интересные вопросы...
Он рассуждал об отношениях России с Грузией (все, по его версии, небезнадежно), про то, что если Михаил Саакашвили хочет решить проблему Абхазии и Южной Осетии, то пусть проведет там референдум — как господин Путин провел его в Чечне (президент России несколько настаивал, что был то ли "единственным", то ли "почти единственным", кто предлагал провести такой референдум, ибо больше никто не верил, что Чечня захочет остаться в составе России).
На самом деле увлеченность господина Путина общением с госпожой Кенделл объяснялась, на мой взгляд, тем, что он почувствовал в ней довольно слабого, но амбициозного противника, которого можно, не особо утруждая себя, разгромить в прямом эфире, на ее поле.
Господин Гурнов наконец задал вопрос, который и в самом деле интересует пользователей интернета: зачем президент России поцеловал в живот маленького мальчика. Президент, уверен, готовился к ответу на этот вопрос.
По его словам, это была незапланированная встреча. Он увидел мальчика на Соборной площади Кремля, подошел к нему...
— Как его звали? — пробормотал Владимир Путин.— Уже не помню... А, Никита? Отлично!
Мальчик показался ему очень самостоятельным, серьезным, но каким-то "незащищенным".
— Очень милый...— признался президент России.— Скажу по-честному: захотелось его потискать... Ну, вот, поэтому.
Шокирующие признания президента были и в самом деле предельно откровенными.
К концу второго часа президент получил вопросы и про отсутствие свободного телевидения, и про отсутствие свободы как таковой. Он, впрочем, не согласился, что этого у нас нет.
Все это, оказывается, есть, просто мы этого не замечаем и своего счастья, таким образом, не ценим. Да, один федеральный канал полностью государственный, другой принадлежит "Газпрому", в котором, да, 51% акций принадлежит государству, но "разве только в России такая ситуация?". И вообще, господин Путин предложил думать не о том, есть ли у нас демократия (надо просто поверить ему на слово, что есть), а что нужно сделать для того, чтобы ее было еще больше.
Госпожа Кендалл после разговора про ожерелье заметно сникла и вообще, кажется, потеряла к этому разговору интерес.
Потом в кремлевском коридоре я спросил ее, что она думает о встрече с президентом России. Она сказала, что эфир на ВВС у нее с ним уже был пять лет назад и с тех пор, по ее мнению, господин Путин стал гораздо самоуверенней.
Пока она говорила, я, честно говоря, присматривался к ее ожерелью. Я, конечно, не специалист, но мне кажется, она поскромничала насчет нескольких сотен фунтов. Это ожерелье стоит многих сотен фунтов.
После того как встреча закончилась, господин Путин не спешил уйти. Он все еще сидел за столом и на вопрос господина Гурнова, было ли ему интересно, пожимал плечами: "Было". (Этот вопрос господин Путин слышит от журналистов, которые время от времени общаются с ним, регулярно и, похоже, искренне ненавидит его, ибо не имеет морально-нравственной возможности сказать "нет". Но, кажется, если услышит его еще один раз, ответит наконец-то честно.)
Президент России рассказывал, так же пожимая плечами, что профессиональной политикой до того, как стал президентом, не занимался (и даже добавил: "И не занимаюсь",— чем привел лично меня все-таки в замешательство).
А на вопрос, сможет ли он не быть президентом, ответил, что в свое время же не был президентом и как-то мог ведь. В этом, конечно, было определенное лукавство: в то время господин Путин просто не мог понимать, что значит быть президентом.
Он, видимо, понял, что надо что-то добавить, чтобы выглядеть убедительнее.
— Но, конечно,— сказал он,— когда в течение шести лет принимаешь решения, от которых зависят судьбы, безопасность такого количества людей...
Он задумался. Я даже решил, что он сейчас признается, что на самом деле власть — это совершенно упоительная вещь, от которой нормальный человек в здравом уме и твердой памяти не в состоянии отказаться, но он продолжил:
— Так что этот опыт был мне полезен.
Он сказал это так, словно уходит уже завтра (по примеру своего предшественника). Но чувствовалось, что он еще над чем-то размышляет.
— Нет, это не будет такой уж большой трагедией,— вдруг решился сказать он.
То есть, во-первых, это все-таки будет какой-никакой трагедией, а во-вторых, эта трагедия все-таки произойдет.
— А вот вы чувствуете себя одиноким? — задал проникновенный вопрос президенту Александр Гурнов.
— И это судьба всех людей, которые выбрали для себя этот вид деятельности,— пояснил ему господин Путин, а потом добавил, что у него есть все-таки друзья, которые его ни о чем не просят и ничего от него не хотят, а только говорят ему правду. Господин Путин пояснил даже, что это прежде всего его друзья по университету, некоторые из которых "сейчас в бизнесе работают".
Он опять высказался насчет своей отставки и опять заявил, что не будет менять Конституцию, потому что "нельзя подстраивать ее под себя, это плохой сигнал для общества", и что "если любишь свою страну, то нельзя ее ставить в зависимость от одного человека".
Непонятно тогда, зачем же поставил.
Он добавил, что будет "искренне поддерживать деятельность оппозиционных партий" и уже говорил о том, Кремль не собирается подменять их собой (успокоил, как говорится). А я все думал про обделенных его вниманием пользователей интернета, которые не то что не слышат всего этого (и слава богу, что не слышат), а не могут задать вопросы, которые их по-настоящему мучают.
И поэтому я все-таки спросил господина Путина о том, что он думает о пробуждении Ктулху.
Господин Путин смотрел подозрительно. Не было заметно, что это название ему о многом говорит. Тогда я попытался пояснить, что Ктулху — это таинственная магическая сила, такой колдун, пробуждение которого беспокоит слишком многих людей, чтобы оно оставалось незамеченным на уровне президента России. Надо же что-то делать!
Господин Путин даже обрадовался, когда услышал, что Ктулху — это всего-навсего колдун. Он-то, кажется, думал, что тут что-то более серьезное. И он с облегчением сказал, что с подозрением относится к таким таинственным силам, а тем, кто их принимает всерьез, он советует почитать Библию, Талмуд или Коран (он, к сожалению, не пояснил, на какой из этих книжек желательно сосредоточиться в первую очередь).
И еще на один вопрос он должен был ответить: на счет человекоподобных роботов, которые смогут удержать нашу границу на замке.
Я был поражен, когда господин Путин подтвердил самые смелые предположения интернет-пользователей. Оказалось, такие роботы уже есть и они не только ходят, но и летают!
— Да, мы будем использовать новейшие технические средства,— подтвердил Владимир Путин.— Они уже размещаются, например, на юге нашей страны.
Я робко попросил уточнить, что это за средства.
— Это такие...— помедлил президент, подбирая слова,— беспилотные летательные аппараты. И может, дойдет дело и до громадных роботов. Но наша главная надежда,— вздохнул он,— все-таки пока на живых людей, то есть на пограничников.
Оставался еще только один вопрос. Последний вопрос, после которого все должно было окончательно проясниться. И я его задал:
— Когда вы начали заниматься сексом?
— Не помню, когда я начал,— заявил он, вставая,— но могу определить, когда это делал в последний раз.
Встав и направившись к двери, он остановился и решил уточнить:
— Могу определить это с точностью до минуты! — с гордостью закончил он.
Отвечая, он, это было видно, и теперь испытывал чувство глубокого удовлетворения.