 |
Россия — единственный неполноценный член престижного клуба развитых держав. Хотя бы потому, что обычно не участвует во встречах министров финансов стран G8. Борису Ельцину членскую карточку в свое время выдавали авансом — с признательностью за победу над коммунизмом и приглашая к дружбе и сотрудничеству.
Дело не только в том, что по мере приближения петербургского саммита дружба и сотрудничество таяли на глазах. G8 — неформальный клуб, укорененная лидерами крупнейших держав традиция ежегодных встреч. Конечно, клуб занят решением глобальных проблем, будь то экология, помощь Африке, терроризм или мировая энергетика. Но для лидеров не менее важно, что они могут вместе сесть и поговорить, лично обсудить волнующие их вещи.
У России, неполноценного члена клуба, к проведению саммита на своей территории подход обратный. Москва намерена уйти от обсуждения проблем, реально волнующих его участников. Смысл форума принимающая сторона видит как раз в формальностях — в самом факте его проведения. Никто этого не скрывает. Официальные чиновники прямо говорят, что на саммите Россия подтвердит свой статус мирового лидера и глобальной державы. Для этого сегодня достаточно, чтобы лидеры других держав приехали в Петербург. Они статисты. Владимир Путин проводит в Петербурге что-то вроде повторного юбилейного Дня Победы.
Владимир Путин утверждает Россию самостоятельным игроком мировой сцены, альтернативным миру Запада центром влияния. Поэтому самый острый вопрос — о газе, очевидно, будет выведен за рамки саммита. А для остальных члены клуба бывших единомышленников подберут в Стрельне такой градус холодной вежливости, который бы демонстрировал глубокое взаимное отчуждение. Поскольку как можно с пользой обсуждать хоть что-нибудь, если, утверждаясь в качестве альтернативного центра мировой политики, Москва во всем противоречит своим партнерам по клубу лидеров.
"Газпром" и Евросоюз друг от друга требуют невозможного: "Газпром" — свободного выхода на внутренние рынки стран Европы, Европа — либерализации доступа к российской газовой трубе (российская Дума в ответ принимает закон, прямо утверждающий монополию "Газпрома" на экспорт газа). Вооружившись тезисом, что российская демократия скроена по принятым образцам, и приравнивая все контраргументы к посягательству на суверенитет, Кремль пресек все разговоры на эту тему. Так что их, видимо, и не будет. Наконец, Москва занимает особую позицию по Ирану, и в Петербурге Джордж Буш якобы намерен ее изменить.
Изменит или нет, к саммиту отношения России с Западом достигли своей низшей точки. Так что случилось? Откуда эти призраки уже однажды проигранной войны? По всем эпизодам у хозяев саммита есть ответ. Газ? Украина сорвала обязательства по транзиту. Иран? Это приграничная зона, и мы не хотим, чтобы там случился второй Ирак. Логично? Вполне. Обвинения в авторитаризме — меркантильная политика интересов. Почему США не предъявляют схожие претензии Китаю или Казахстану? Есть тут двойной стандарт? Налицо. И т. д.
Схоластическая дискуссия, развернутая Кремлем накануне саммита, в каждом отдельном случае отчасти непротиворечива, а в совокупности представляет собой подмену любых понятий. Но всем ясно, что Путин поддерживает "Единую Россию" совсем иначе, чем Буш — выдвинувшую его партию. Что активы "Энрона" не перешли под прямой контроль топ-чиновников Вашингтона. Почему Москва, поддерживая ядерную программу Тегерана, не интересовалась у воинственных соседей, зачем с их нефтяным запасом им понадобился мирный атом? А это, ответят, не наше дело, мы не обязаны.
Еж, если его тронуть, сворачивается клубком. В умах российской элиты, формирующей повестку дня саммита G8, окончательно победило представление, что в мире нет места доверию, ценностям или даже политике как таковой, а держится он на силе и скрытых манипуляциях. Относительно прозападную внешнюю политику начала путинского правления в Кремле сегодня с досадой относят на недостаток опыта: Владимир Путин тогда не осознал, что в мировых делах либо утверждаешься ты, либо утверждаются за твой счет. Миром движут скрытые интересы сильных, а циничный взгляд на вещи — основа международной дипломатии. И его следует отточить до безусловного политического рефлекса.
Со стороны Россия ведет себя непоследовательно и даже глупо. Год назад Москва рассчитывала, что мировые лидеры в Петербурге признают ее глобальную стабилизирующую роль на фоне роста цен на энергоносители, и газовым кризисом с Украиной сама сломала этот сценарий. Но в мире, где нет и не может быть общих интересов, конструктивная и открытая линия — безответственная политика и признак слабости. Можешь бить — бей, тебя бы не пожалели.
С таким подходом к делу и нынешний саммит не просто саммит. Просто саммитов не бывает. И этот — спецоперация против тех, кто хотел бы его использовать в своих целях.