Декларация невесомости

Сегодня вечером раздачей наград завершится фестиваль в Локарно. Что объединяет большую часть конкурсных фильмов, рассказывает Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Одним из последних в программе показали «У ручья» — новую ленту снимающего стахановскими темпами корейца Хон Сан Су. Как обычно, значительная часть действия происходит за распитием героями алкогольных напитков разной крепости, поеданием деликатесов и восторгами по их поводу. Из застольных разговоров, встреч и других микрособытий складывается своеобразный узор. В него вписаны: преподавательница и художница по имени Чжон Им (Ким Мин Хи); ее дядя, известный актер, ставящий театральную сценку в женском университете; профессорша, которая заводит с ним роман; играющие в спектакле студентки; отстраненный от постановки молодой режиссер, вступивший в «неуставные» отношения сразу с тремя из них.

Узор получается столь же непритязательным и одновременно замысловатым, как тот, что выписывает небольшая речка, у которой Чжон Им каждый день делает зарисовку. Как всегда у Хон Сан Су, это легкое прозрачное кино о смешных и грустных гримасах одиночества, которое фанаты режиссера часто напрасно перегружают чересчур глубокими смыслами.

Другой модный автор — француз Виржиль Вернье — показал фильм «Сто тысяч миллиардов». Его действие происходит в Монако, обычно похожем на каменный мешок, но разукрашенном под Рождество сказочно-пряничной иллюминацией. Герои фильма — прожившая много лет в эмиграции сербка Весна, знойный юноша восточных кровей Афин, который надувает губы уколами и зарабатывает секс-эскортом, как и его арабские подруги, и тринадцатилетняя китаянка Джулия — дочь олигархов. Ее родители строят рядом с Монако искусственный остров, оборудованный бункерами, что вызывает у девочки ярость и протест.

Афин и Джулия, которую родители оставляют на праздники под надзором няни Весны, встречаются в новогоднюю ночь — ночь тихого апокалипсиса. Обнаружив, что они родственные души, молодые люди думают о том, как вместе спасаться от надвигающейся катастрофы. Вернье, смешивая документальные фактуры, наивные мечты и фантастику, верен своей одержимости критикой посткапитализма, но на сей раз она представлена в облегченном, лирическом варианте: своего рода apocalypse light.

Импрессионистическая легкость как будто стала стилистической доминантой конкурса, лучше всего ее характеризует название дебютной режиссерской работы итальянки Сары Фгайер «Невесомость». Пожилой Джан, этномузыковед по профессии, борясь с амнезией, пытается воскресить ключевой эпизод своей юности. Создательница фильма помогает ему в этом, творя прихотливую вязь из фрагментов прошлого. Они запечатлены в дневнике героя, но также и в его тронутой хаосом памяти, иногда обретающей форму кадров из старого немого кино, а иногда окрашенной яркими цветами современного.

Скалистый пляж в Тунисе, где под аккомпанемент ритуальной местной музыки произошла любовная кульминация отношений Джана с Лейлой,— воплощение духа Средиземноморья. Здесь есть и красоты Италии, показанные с борта небольшого самолета, и сардинский карнавал, и размышления о смерти и ее преодоление через память.

Португальский фильм «Огонь ветра» — еще один образец уже явно доминирующей в Европе женской режиссуры. Она пополнилась новым именем, дебютантку зовут Марта Матеуш. Герои фильма — сборщики винограда, напуганные агрессивным черным быком, который вырвался на волю,— проводят ночь на старых могучих деревьях. Они вспоминают свою тяжелую трудовую жизнь, сопровождаемую диктатурами и революциями. Но драматизм приглушен сновидческой, элегической атмосферой.

И только в тунисской «Агоре», несмотря на поэтическую условность (все происходит в воображаемом сне собаки и ворона), ощущается разлитая в воздухе современного мира опасность. Это другое, совсем не идиллическое Средиземноморье, и режиссер Ала Эддин Слим показывает его без всяких прикрас. Здесь исчезают люди, которые возвращаются спустя годы в виде призраков; здесь пахнет кровью, религиозным фанатизмом, террором и незалеченными травмами истории.