«Реальность — всегда анахронизм»

24 августа 1899 года родился аргентинский писатель, один из самых известных авторов магического реализма Хорхе Луис Борхес. К 125-летию собрали его размышления об истории и о том, как она творится.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

1
Если мы задумаемся о политической истории, то поймем: все, что происходит сейчас, без сомнения, напоминает сны, которые уже почти никому не снятся; никому, кроме политиков.

Беседы с Освальдо Феррари

2
Есть один запах, который в наше время (возможно, из-за деятельности профессиональных патриотов) воспринимается не без подозрения: фундаментальный запах героизма.

«Скромность истории»

3
20 сентября 1792 года Гёте стал свидетелем того, как лучшая армия Европы была по непонятной причине отброшена назад французскими ополченцами в Вальми, и он сказал своим друзьям: «В этом месте и в этот день начинается новая эпоха в истории мира, и мы присутствуем у ее истоков». Исторических дней с тех пор было много, и одна из задач правительств (особенно в Италии, Германии и России) была их фабрикация или имитация с помощью обильной пропаганды.

«Скромность истории»

4
Быть может, всемирная история — это история нескольких метафор. <...> Быть может, всемирная история — это история различной интонации при произнесении нескольких метафор.

«Сфера Паскаля»

5
В эпоху расцвета мысль о том, что человеческая жизнь — это постоянная, неизменная величина, может печалить и раздражать; в закатную эпоху (таково наше время) она звучит как обещание: никакое бесчестье, никакое бедствие, никакой диктатор не смогут нас обокрасть.

«История вечности»

6
Если мир — это Чей-то сон, если есть Кто-то, Кто ныне видит нас во сне и Кому снится история Вселенной, то <...> в уничтожении религий и искусств, в пожарах во всех библиотеках мира значения не больше, чем в уничтожении мебели в чьем-то сновидении. Разум, однажды увидев это во сне, увидит снова и снова; пока ум способен видеть сны, ничто не пропало.

«Натаниэль Готорн»

7
Реальность сложна, история же отрывочна и незамысловата: всеведущий сочинитель мог бы нанизывать себе многочисленные и даже неисчислимые биографии человека, ни в чем не повторяющие друг друга, а читатель проглотил бы не одну дюжину, пока догадался, что речь в них идет о том же самом герое.

«О "Ватеке" Уильяма Бекфорда»

8
Раздражающая или пьянящая, но чаще всего абсолютно не склонная с нами считаться «жгучая злоба дня» — по большей части всего лишь неверное эхо старинных споров. Гитлер, устрашающий сегодня мир явными армиями и тайными агентами,— плеоназм Карлейля или даже Фихте; Ленин — копия Карла Маркса. Поэтому настоящий интеллектуал сторонится современных дебатов: реальность — всегда анахронизм.

«Две книги»

9
Быть чем-то одним неизбежно означает не быть всем другим, и смутное ощущение этой истины навело людей на мысль о том, что не быть — это больше, чем быть чем-то, и что в известном смысле это означает быть всем. И разве не та же лукавая выдумка дает себя знать в речах мифического индийского царя, который отрекся от власти и просит на улицах подаяние: «Отныне нет у меня царства, а стало быть, у моего царства нет границ, и тело мое отныне мне не принадлежит, а стало быть, мне принадлежит вся земля».

«От некто к никто»

10
Считают, что настоящее — specious present психологов — длится секунду, а то и долю секунды; такова протяженность мировой истории.

«Новое опровержение времени»

11
Лучше сказать, никакой истории нет, как нет ни человеческой жизни, ни даже одной из ее ночей; существует лишь каждый прожитый миг, а не воображаемая связь между ними.

«Новое опровержение времени»

12
Допустим, человек (или два человека, в глаза не видавшие друг друга, но переживающие нечто похожее) представляет себе два одинаковых мгновения. Теперь спросим себя: а что, если два этих мига есть по сути один? И разве недостаточно хотя бы одного повторяющегося звена, чтобы смешать и разрушить весь временной ряд? Разве пылкие читатели, отдающиеся строке Шекспира,— это на самом деле не Шекспир?

«Новое опровержение времени»

13
Наш мир не может быть делом рук справедливого и всемогущего существа; он зависит от нас самих. Вот какой урок преподает нам каббала помимо того, что она остается областью интересов историков и грамматиков. <...> Каббала проповедует то, что греки называли «апокатастасис»: все существа, включая Каина и дьявола, в финале долгих перерождений снова сольются в божестве, от которого однажды произошли.

«Каббала»

14
Никакой теории мироустройства у меня нет. Так как я использовал различные метафизические и теологические доктрины в литературных целях, читатели, вероятно, решили, что я исповедую эти доктрины, когда единственное, что я с ними сделал,— применил в литературных целях.

Интервью Фернандо Соррентино

15
Я бы определил себя как агностика, иными словами, как человека, не верящего в возможность знания. Совершенно необязательно, чтобы универсум был познан образованным человеком XX или любого другого века. Вот и все.

Интервью Фернандо Соррентино

16
Всемирную историю мы можем назвать также и космическим процессом; Карлейль говорит, что всемирная история — это текст, который мы все всегда читаем, мы все всегда пишем; но тут кроется также и тайна: это текст, в который вписаны и мы сами. История напоминает божественную тайнопись, и мы — знаки в этой тайнописи.

Беседы с Освальдо Феррари

17
Бэкон примерно в начале XVII века писал: «Какая жалость, что написаны истории династий, войн, государств, но нет истории наук и искусств». А сейчас, пожалуй, наоборот: возможно, нет ни наук, ни искусств, зато существуют истории этих дисциплин. Мне кажется, это изучение по сути своей ошибочно. Потому что, если текст хорош, какая разница, написан ли он сегодня утром или веков двадцать назад или еще только будет написан.

Интервью Антонио Каррисо

18
Если нам суждено прожить свою жизнь множество или даже бесчисленное количество раз, то пережитое будет с каждым разом вспоминаться все точнее, а это, может быть, отчасти изменит прошлое.

Беседы с Освальдо Феррари

19
Мы все так делаем, когда начинаем вспоминать; наше воображаемое прошлое никогда не соответствует реальному прошлому, которое мы прожили.

Беседы с Освальдо Феррари

20
Да, она (вечность.— Weekend) — наша современница; и кроме того, она также — и прошлое, и грядущее.

Беседы с Освальдо Феррари

Составила Ульяна Волохова

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram