 |
О потребителях и производителях
Главной темой встречи G8 Россия решила сделать энергетическую безопасность. Надо заметить, что еще в сентябре прошлого года на вашингтонской встрече министров финансов G7 с участием главы российского Минфина Алексея Кудрина впервые главной темой стали не валютно-финансовые проблемы, а нефтяная безопасность. Министры тогда заявили, что на мировом рынке нефти сложилось нездоровое положение: никто не знает, каковы реальные объемы добычи и разведанные запасы. Единственное, что известно: ОПЕК искусственно ограничивает производство и в результате постоянно стоит на пороге топливного кризиса. Министр финансов Великобритании Гордон Браун перед тогдашней встречей G7 указывал, что британские цены на бензин (больше £1 за литр) связаны не с высокими акцизами, а с политикой картеля. А замминистра финансов США Тим Адамс заявил: "Я ожидаю, что министры и главы центробанков сосредоточатся на вопросах увеличения нефтепоставок, а также на улучшении доступа к информации о реальном положении дел в нефтедобыче". Наиболее жесткую позицию заняли Гордон Браун и министр финансов Франции Тьерри Бретон, которые требовали ввести практику, при которой представители G7 совершали бы инспекционные поездки по нефтедобывающим странам и лично контролировали реальное положение дел. По итогам дискуссии министры приняли нефтяной меморандум из восьми пунктов. В частности, указали, что нефтедобывающие страны должны обеспечить благоприятный инвестиционный климат, свободный рынок и предоставить G7 всю необходимую информацию. Алексей Кудрин тогда заявил, что Россия, со своей стороны, увеличит нефтепроизводство в 2005 году на 3%. На той встрече всячески подчеркивалось, что Россия не является полноценным членом финансового клуба богатых стран. В своей приветственной речи министр финансов США Джон Сноу назвал ее в числе гостей G7 — наряду с Бразилией, Китаем, Индией и ЮАР. А Тим Адамс заявил, что Россия вместе с другими крупными развивающимися странами всего лишь стоит на пути принятия в клуб.
В общем, уже давно понятно, что богатые западные страны считают энергетической безопасностью — свой контроль над источниками углеводородов. Лучше всего, чтобы месторождения нефти и газа принадлежали западным же компаниям, как в 1960-е годы, когда цены на нефть и газ были очень низкими и углеводороды поступали на западный рынок совершенно беспрепятственно. Если этого добиться не удастся, то пусть страны-производители предоставляют полный отчет странам-потребителям. Иными словами, Запад ведет речь о безопасности потребителей от любого давления стран-производителей в условиях нестабильной внешнеполитической обстановки. Не случайно крупнейшие американские нефтяные компании, когда общественное мнение и власти США обвиняют их в подорожании бензина, ссылаются на то, что мировой нефтяной рынок контролируют не они, а Саудовская Аравия и Россия. Мол, насчет бензина все вопросы к этим странам — американские граждане в нынешних условиях зависят только от них.
Россия, как и другие нефтегазовые страны, напротив, понимает энергетическую безопасность как безопасность производителей. Лучше всего, чтобы каналы транспортировки нефти и газа, перерабатывающие мощности и распределительные сети в западных странах находились под контролем стран, производящих углеводороды. Тогда зависимость западных граждан от иностранных производителей, на которую так жалуются американские компании, станет буквальной — и западные правительства поостерегутся оказывать политическое давление на страны-поставщики.
О конкуренции и самостоятельности
Вступление России в ВТО официально никто ключевой темой встречи G8 не объявлял. Однако проблема ВТО встала на повестку дня по объективным причинам: странно, что государство, принимающее лидеров богатейших держав мира, гости никак не хотят принимать в организацию, созданную уже больше десяти лет назад под названием "всемирная".
Точно так же, как в случае с энергетической безопасностью, понимание целей ВТО западными странами и Россией (а также развивающимися странами вроде Китая и Индии) кардинально расходится. Западные страны прекрасно помнят, для чего в свое время создавалась ВТО. В конце 1980-х годов стало ясно, что социалистические эксперименты в развивающихся странах провалились, они задолжали иностранным банкам и правительствам огромные деньги и от совсем уж самостоятельной экономической политики будут вынуждены отказаться. Запад воспользовался шансом создать некую универсальную систему, при которой предприниматели действовали бы во всех странах относительно свободно и находились бы в равных условиях с местными конкурентами. При этом США, Япония и западноевропейские страны признавали, что и у них имеются случаи откровенной поддержки собственных предпринимателей в ущерб свободной международной конкуренции. Однако дали понять, что, во-первых, от этой поддержки будут по мере сил отказываться, а во-вторых, западная практика не идет ни в какое сравнение с практикой развивающихся стран с их чудовищными импортными пошлинами, субсидированием экспорта, коррупцией, мешающей нормально действовать иностранным инвесторам, и полным отсутствием защиты прав интеллектуальной собственности, позволяющим местным предпринимателям совершенно свободно подделывать иностранные лекарства, компакт-диски и товары широкого потребления всемирно известных фирм. Поэтому они настаивали на том, чтобы в результате вступления в ВТО изменились прежде всего развивающиеся страны, указав, что эти изменения позволят привлечь иностранный капитал, который с точки зрения подъема уровня жизни местных граждан в любом случае будет гораздо эффективнее, чем любые эксперименты местных правительств.
Российские власти, напротив, всячески дают понять, что от самостоятельной экономической политики отказываться в любом случае не намерены, тем более что каких-то непосильных долгов перед Западом они уже не имеют. Против некоторых изменений они в принципе не возражают — в частности, согласны с необходимостью бороться против пиратства (другой вопрос, что подделка иностранных торговых марок и незаконное копирование аудиовидеопродукции в России имеют огромные масштабы; и непонятно, когда борьба даст хоть сколько-нибудь заметные результаты). Но открывать свой финансовый рынок для иностранной конкуренции или перестать поддерживать сельское хозяйство категорически не согласны. При таком неверии в спасительную роль иностранного капитала вступление России в ВТО становится в значительной степени формальностью. Мол, раз есть такая организация, почему бы не вступить — но фактически ничем не поступаясь.
Об университетах и специалистах
В вопросах образования, на которые Россия решила сделать особый упор в ходе своего председательства в G8, позиции также расходятся. Богатым индустриальным странам с их устоявшейся многовековой университетской системой эти вопросы вообще-то безразличны. Разумеется, постоянно обсуждается некая интернационализация образования — но только в том смысле, что необходимо облегчить для молодых людей поездки в другие страны для обучения, обмен преподавателями и т. д. Все это на Западе есть и сейчас, так что какой-то революции не предполагается.
Российские же власти после распада СССР чрезвычайно озабочены тем, чтобы на Западе признали предполагаемое высочайшее качество преподавания в советских вузах. Поэтому много лет ведется речь о признании советских и российских дипломов на Западе. Для этого перестраивается формальная сторона высшего образования, вводятся магистратура и бакалавриат. Очевидно, что особого значения все это не имеет. Вместо диплома МГУ диплом Гарварда все равно выдаваться не будет; при поступлении на работу или при получении гранта на исследования в зарубежных странах окончание МГУ и без того вполне считается высшим образованием, а при устройстве на действительно ответственную и требующую высокой квалификации работу в дополнение к диплому о высшем образовании в любом случае требуются связи и хорошая репутация в профессиональных кругах.
Сейчас Россия вдохновилась идеей единой квалификационной сетки, предложенной в марте нынешнего года на Конференции институтов профессиональной подготовки в Бонне, на которой присутствовали представители 16 европейских стран, в том числе и Россия. Предполагается, что по всему миру (для начала в странах G8) будут открыты экспертные международные советы, которые будут выдавать сертификаты с указанием, насколько хорошо человек владеет профессией. Участники совета могут присвоить соискателю один из восьми уровней квалификации. Например, первый уровень квалификации должны получить те, кто имеет базовые знания и умения и может выполнять лишь простые задачи под непосредственным контролем. Предполагается, что такие люди могут рассчитывать только на место чернорабочего. А пятый уровень будет у тех, кто имеет широкие теоретические и практические знания, в том числе в конкретной области профессии, и умеет эти знания и навыки применять. Соискатель с такой квалификацией может управлять людьми — например, стать начальником отдела. Самый высокий уровень, восьмой, будет у людей, обладающих системными специализированными знаниями, имеющих способность к критическому анализу.
Ясно, что для квалификации всех работников во всех странах не хватит никаких советов, поэтому в любом случае получение квалификации будет добровольным. Не исключено, что при устройстве на работу в другой стране квалификационное свидетельство высокого уровня действительно будет полезным — в сочетании с дипломом, рекомендациями и другими бумажками. Революции в любом случае не произойдет, и увлечение России такими идеями свидетельствует всего лишь, что она настойчиво пытается поднять свой престиж в глазах Запада. А у Запада свои проблемы.
Сергей Минаев