Вчера в Санкт-Петербурге начался саммит "большой восьмерки". Главы государств старались не афишировать того факта, что главным событием G8 стали не энергетическая безопасность и не проблемы образования, а ливано-израильская война (см. стр. 6). О том, чего лидеры "восьмерки" старались не афишировать,— специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
В ночь с субботы на воскресенье в международном пресс-центре Константиновского дворца появился президент России Владимир Путин. Он больше часа отвечал на вопросы журналистов. Идея каждый день встречаться с корреспондентами принадлежит британскому премьеру Тони Блэру. Он намерен был делать это год назад в Глениглсе, но после взрывов в Лондоне, очевидно, решил, что эта идея потеряла актуальность.
Почти сразу после начала брифинга президента России спросили, не испортят ли красивую картинку саммита события на ливано-израильской границе (разумеется, красотой картинки были озабочены тележурналисты).
— Картинка, надеюсь, и в самом деле красивая,— ответил господин Путин,— но она на "восьмерках" никогда и не была благодушной.
Президент России пояснил, что отношение к происходящему на Ближнем Востоке у него, по крайней мере, сложное. Было понятно, в чем эта сложность. У него, в отличие от его американского коллеги, который категорически поддержал Израиль, совершенно другая позиция по этому поводу.
Владимира Путина спрашивали, будет ли на саммите разговор о Грузии, и он подтверждал: "Обязательно!" Про Иран? Конечно! Образование? Да. Здравоохранение? Безусловно! При этом энергетическая безопасность, по его версии, все равно была вне конкуренции. Было непонятно только одно: где главы государств найдут столько времени, чтобы хотя бы пять минут обсуждать каждую из этих проблем.
Утром в воскресенье лидеры собрались на первую рабочую встречу. На гольф-каре подъехал Джордж Буш. Он и здесь рулил. Откуда-то из кустов впопыхах выбежал, на ходу приглаживая волосы, британский премьер-министр и начал преувеличенно восторженно благодарить российского президента за оказанный ему прием. Ночь, проведенная в коттедже на берегу Финского залива, произвела, похоже, сильнейшее впечатление на Тони Блэра. "Бьютифл!" — без устали повторял он.
В благодарность за это господин Путин рассказал коллеге, что это за беседка, где они будут сейчас все разговаривать.
— Этого здания не было здесь,— объяснял российский президент на английском языке.— Его нигде не было!
Господин Блэр недоуменно посматривал на господина Путина.— Оно было только в плане! Мы нашли этот план и построили это здание! — продолжал Владимир Путин объяснять простыми и доходчивыми английскими фразами.— Мы построили это сами!
Ему очень нравилась эта история. Это ведь была его личная идея. Это он настоял на том, чтобы возвести беседку, о которой только мечтал архитектор Растрелли.
Президент России повторил эту историю коллегам еще несколько раз (возможно, это объяснялось тем, что для рассказа требовались одни и те же слова из английского языка). Ее выслушали и премьер-министр Японии господин Коидзуми, и президент Франции Жак Ширак, чьи восторги по поводу красоты коттеджа, в котором он переночевал, были и вовсе неумеренными. Не побаловал господин Путин только итальянского премьер-министра Романо Проди.
За столом перед самым началом рабочей встречи Владимир Путин был очень оживлен. Не будет преувеличением сказать, что он смеялся просто без остановки. На фоне с каждой минутой прогрессирующего ливано-израильского конфликта это выглядело, мягко говоря, странно.
После этой рабочей встречи, которая продлилась полтора часа, журналистам раздали принятые на ней документы: об энергетической безопасности, об образовании... Там было все, о чем лидеры и эксперты восьми стран договорились задолго до этой встречи. По сведениям Ъ, эти документы "восьмерка" вообще не обсуждала: не о чем было говорить.
Несколько минут уделили заявлению о борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти, которое предложил принять американский президент (высокопоставленные кремлевские чиновники до самого последнего момента возможность такого обсуждения категорически отвергали).
Но на самом деле практически все время, отведенное для первого заседания, лидеры "восьмерки" посвятили обсуждению ситуации на Ближнем Востоке. Джордж Буш в резкой форме настаивал на том, что надо принять две резолюции: о палестино-израильском и ливано-израильском конфликтах. Его поддержал премьер-министр Великобритании (никто и не сомневался). Господин Путин настаивал на том, что резолюция должна быть объединенной, потому что причина одного конфликта — в другом, и наоборот. Остальные колебались. Первой на сторону господина Путина, по сведениям Ъ, перешла канцлер Германии Ангела Меркель. На этом заседание было прервано, потому что одну "восьмерку" заждалась другая — юношеская.
Главы государств, переехав из беседки в Константиновский дворец на растянувшемся на три сотни метров кортеже из гольф-каров (со стороны было такое впечатление, что Стрельну захватили инопланетяне из голливудских боевиков), сели рядом со своими подростками и считали своим долгом поговорить с ними. Особенно увлеченно с 14-летним французом беседовал Жак Ширак. Они, кажется, вообще никого уже через минуту не замечали.
Примечательным в этом смысле был диалог президента России с 14-летней Татьяной Ушаковой.
— Как настроение? — спросил Владимир Путин.— Замечательное! — ответила девушка.
— Хорошо провели время?
— Потрясающе!
На этом они посчитали интерес друг к другу исчерпанным.
Господин Путин назвал подростков дублерами глав государств, и нельзя сказать, что подростки при этом выглядели так, словно получили какой-нибудь аванс от "восьмерки".
Все они выступили перед главами государств со своими идеями. Японский мальчик заявил: "Мы должны мотивировать детей, чтобы они ходили в школу". Канадка считала, что "одни учителя должны учить других учителей", и предлагала провести Олимпийские игры промышленности (господин Путин, похоже, не понял, что это такое, но на всякий случай горячо поддержал эту идею).
Не посрамил честь своей страны юный француз:— Мы выступаем,— заявил он,— за свободный доступ к презервативам для всех мужчин и женщин во всем мире! И вообще, надо понять, что мы все равны и достойны уважения — даже те, кто болен СПИДом.
Надеюсь, француз имел в виду не то, что у него получилось из этой фразы."Юная восьмерка" горячо одобрила использование "чистой и надежной" атомной энергии, и в этом смысле она нашла полное понимание у своих взрослых коллег (господин Путин только добавил, что она может быть еще и безопасной). Короче говоря, антиглобалисты очень расстроились бы, если бы услышали эту дискуссию, в которой не было спорящих.
Ангела Меркель сказала, что эти юноши и девушки просто обязаны быть более гибкими, чем те, которым уже пора на пенсию (взгляд ее при этом словно случайно упал на японского премьер-министра).
— Нам, кстати, это тоже скоро предстоит,— с притворным вздохом добавила она.— Так приятно видеть молодежь! — воскликнул Джордж Буш.— Говорят такие умные вещи... Я вспоминаю, что когда мне было четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет...
Он сделал драматичную паузу, но остановиться уже не мог:— Помню, мы в сорокапятку играли в основном,— продолжил он.— Да, много изменений в мире произошло с тех пор... Вы теперь можете, например, слушать музыку с таких маленьких-маленьких дисков... могу попытаться какой-нибудь прогноз еще сделать. Через 20 лет вы будете, наверное, ездить на других машинах... на водороде, скорее всего, они будут. Но вот что я вам скажу! Это все сделают доллары, которые мы, именно мы потратим сегодня! И в результате будет другая картина мира!
Он помолчал, но потом решил добавить следующее:— Нет, ну кое-что останется, конечно. А кто-то из вас будет сидеть на наших местах, возможно, и вспоминать: "Вот, тут сидел старикан Буш, предсказания всякие делал... Смешно было..." Но вы должны понимать, что и вы тут будете сидеть и тоже делать предсказания...
А господин Коидзуми обрадовал подростков и огорчил переводчиков-синхронистов тем, что в это время, о котором говорил президент США, "скорее всего, не нужен будет устный перевод, потому что мы как-то по-другому преодолеем трудности в общении, каким-нибудь более технологичным способом..."
Владимир Путин решил подвести итог дискуссии и предположил, что мир будет бороться с наркотиками (ни слова о том, что победит).
— Наркотики,— сказал он,— кстати, не там, как говорил японский коллега, где бедность, а наоборот — там, где деньги.
Японский юноша тогда потребовал слова и заявил, что у него есть хороший рецепт борьбы с наркотиками.
— Мы должны подумать, чем их заменить,— сказал он.— Мне кажется, надо предложить производителям наркотиков выращивать сладкий картофель.
Все участники дискуссии горячо поддержали и это предложение.После этого главы государств вернулись к себе в беседку и продолжили переговоры. Резолюции "О борьбе с интеллектуальным пиратством" и "О работе с Африкой" тоже были приняты моментально: делить тут было нечего (всю гуманитарную помощь — в основном в виде списания долгов развивающимся странам — давно поделили).
Пора было идти фотографироваться, но насчет резолюций по Ближнему Востоку еще ничего не было ясно. Тогда было решено сначала принять резолюцию "Об инфекционных болезнях". В это время начался страшный ливень с градом, поднялся такой ветер, что я думал, павильоны пресс-центра снесет куда-нибудь в Финский залив вместе с журналистами (к большому облегчению всех остальных участников саммита). Но эти безразмерные белые палатки устояли. Между тем фотографирование перенесли в один из этих павильонов, где потихоньку собрали фотокорреспондентов, задействованных в этом мероприятии. Но потом организаторы саммита решили все-таки рискнуть и вывести членов "восьмерки" на улицу (слишком уж долго выбирали эту лужайку с видом на Константиновский дворец). Риск и в самом деле был велик: дождь, утихнув, начинался снова с интервалом в три-пять минут. В 20 метрах от беседки, в небольшом павильоне лидеров ждали члены их делегаций. Сюда была выведена прямая трансляция рабочей встречи. Звука не было, но мне удалось выяснить, что в этот момент лидеры "восьмерки" работают как раз над документами по Ближнему Востоку. Ситуация до сих пор была совершенно непонятной. Они даже не решили, сколько же все-таки будет резолюций — две или одна. Я увидел, как нервничает Джордж Буш: он жестикулировал с таким раздраженным видом, что мне казалось, он вот-вот встанет и выйдет из-за стола. Но он никуда не уходил.
Ему кивал только премьер-министр Великобритании. Господин Коидзуми загадочно улыбался, господин Путин пожимал плечами и время от времени вставлял какие-то фразы, судя по всему едкие, так как остальные участники обсуждения начинали застенчиво хихикать.
В какой-то момент я увидел, что итальянский премьер-министр Романо Проди обхватил голову руками и уложил ее на стол. Потом все очень коротко высказались, и теперь плечами начал пожимать Джордж Буш. Как потом выяснилось, в этот момент "восьмерка" и договорилась, что резолюция все-таки будет единой. Господин Путин, таким образом, одержал вчера победу над коллегой из США и, возможно, утешился таким образом после российско-американских переговоров на высшем уровне по ВТО (по итогам этих переговоров США дадут согласие на вступление России в эту организацию не ранее октября 2006 года, и этот провал можно назвать главной для России неудачей саммита G8).
Через некоторое время лидерам принесли какой-то документ, в который они принялись внимательно, казалось, вчитываться. И я подумал, что, может быть, это уже и есть вариант единой резолюции, но оказалось, что их вниманию предложили заявление "О борьбе с терроризмом". Они перестали разговаривать друг с другом и углубились в чтение документа, который было уже, видимо, просто неприлично задерживать.
Ни у одного из них замечаний по этому документу не возникло (механизм заявления "О борьбе с терроризмом" отполирован на такого рода мероприятиях до блеска). Главы государств начали один за другим вставать, поправлять прическу и галстуки. Они готовились к выходу на лужайку. Дождя я не заметил, но понимал, что это — рулетка и шансы на то, что "восьмерка" не намокнет, судя по стремительно надвигающимся на Стрельну тучам, далеко не 50 на 50.
Дольше других не вставала из кресла Ангела Меркель. Она была единственной, кто отнесся к резолюции не формально. К тому же, в отличие от мужчин, она, выходя на улицу, не сочла нужным даже посмотреться в зеркало, а не то что поправить прическу.
В это время остальные лидеры уже пошли на лужайку. Господин Путин, впрочем, дождался фрау Меркель. С ней он и прошел на фотографирование. Господин Буш двигался в привычной ему толпе поклонников, состоящей из Тони Блэра и Дзюнъитиро Коидзуми. В суматохе никто не уследил за Жаком Шираком, который выбежал из беседки, когда все уже даже построились и каждое мгновение было чревато ливнем и градом. (Президент Франции отсутствовал, видимо, по уважительной причине.)
После фотографирования "восьмерка" очень быстро опять вернулась в беседку. Вообще-то им пора было ужинать, к тому же у каждого были запланированы двусторонние встречи. Но они вернулись, чтобы теперь уже решить, каким будет текст единой резолюции по Ближнему Востоку.
И они спорили об этом еще полтора часа, забыв про еду (а кто-то, возможно, и про сон). Придя потом на двустороннюю встречу с Жаком Шираком, Владимир Путин выглядел утомленным. Когда он начал говорить, выяснилось, что он осип. То есть спорили они до хрипоты.
Хотя господин Путин мог бы и успокоиться после того, как победил в борьбе за единую резолюцию. В конце концов, понятно, какие слова могли быть в тексте этой резолюции. Про необходимость немедленно остановить кровопролитие, сесть за стол переговоров... (Ничего необычного, все очень просто — и нереально.)
Но что-то они с Джорджем Бушем все равно доказывали до позднего вечера. Не только друг другу, но и самим себе.