первые лица
Сегодня, спустя пять дней после проведения IPO "Роснефти", начинаются полноценные торги ценными бумагами компании на Лондонской фондовой бирже. Итоги публичного размещения корреспонденту Ъ НАТАЛЬЕ Ъ-СКОРЛЫГИНОЙ прокомментировал президент "Роснефти" СЕРГЕЙ БОГДАНЧИКОВ.
— Многим ли потенциальным инвесторам пришлось отказать в приобретении акций "Роснефти" в ходе IPO?
— Если учесть, что мы планировали собрать более $10 млрд, а объем заявок составил $15 млрд, то, я полагаю, эта цифра в среднем составляет около 30%.
— Отклонялись ли заявки физических лиц?
— Все заявки российских физических лиц были удовлетворены. На 100%.
— Пришлось ли уменьшать размер заявок для стратегических инвесторов?
— Мы не уменьшали размер заявки ни для BP, ни для Petronas, ни для CNPC.
— Но CNPC говорила о $3 млрд инвестиций?
— Об этом ходили слухи, но конкретных предложений к нам не поступало. Об ONGC тоже говорили, что она подпишется на $3 млрд. Между тем мы не видим ее среди акционеров, по крайней мере, напрямую.
— Каков крупнейший пакет, купленный физическим лицом?
— Точка отсечения для физических лиц была на уровне $1 млн; далее заявки размещались уже от имени юридических лиц. Максимальный размер заявки составил около $1 млн. Однако это информация без учета пакетов, приобретенных банками для физических лиц.
— Какова будет дивидендная политика публичной "Роснефти"?
— Ближайшие три года будут у нас очень капиталоемкими. Мы рассчитываем, что в этот период акционеры будут получать доход как в виде дивидендов, так и от роста стоимости компании. В этот период на дивиденды будет направляться не менее 10% прибыли. А за пределами 2010 года мы перейдем к стандартной практике, распространенной среди мировых компаний, когда на дивиденды направляется 30-40% прибыли.
— Приобрел ли акции "Роснефти" Газпромбанк?
— Он сделал заявку на крупную сумму, но какая доля приобретена им для клиентов, а какая для себя — мы не знаем.
— Почему вы решили размещаться на Лондонской, а не, скажем, на Нью-Йоркской фондовой бирже?
— Во-первых, мы все-таки европейская, а не американская компания. Нам легче работать при временной разнице в три, а не в восемь часов. Во-вторых, у нас могли бы возникнуть проблемы, связанные с продолжительностью наличия аудированной отчетности, где мы не попадали по некоторым критериям. В этом случае нам пришлось бы отложить IPO на более поздний срок.
— У "Роснефти" в ходе IPO появилось несколько зарубежных стратегических инвесторов. Каким образом будет осуществляться сотрудничество с ними?
— Напомню, что с двумя из трех стратегических инвесторов мы уже сотрудничаем. С BP работаем в рамках проекта "Сахалин-5" и уже открыли два месторождения. CNPC мы продаем нефть с начала 2005 года и сейчас создаем два совместных предприятия: по реализации нефтепродуктов в Китае и по разведке и добыче в РФ. Мы планируем завершить создание СП до конца года. С Petronas мы уже провели переговоры — компания активна в Юго-Восточной Азии, у нее сильные позиции в области производства сжиженного природного газа. Мы тоже работаем в ЮВА, поставляя туда нефть и нефтепродукты, и у нас могут появиться взаимные интересы.
— Речь идет только о Юго-Восточной Азии?
— Сотрудничество возможно и в России.
— Вхождение BP в число акционеров не предполагает углубления сотрудничества с ТНК-BP?
— Существующие совместные проекты развиваются благополучно, мы также прорабатываем возможность участия в проекте строительства нефтепровода Бургас--Александруполис. Однако прямой взаимосвязи между участием BP в IPO и развитием сотрудничества нет.
— Готовы ли вы допустить иностранного партнера на Ванкорское месторождение?
— Такого подарка мы никому не сделаем. Это один из наиболее перспективных активов в мире, и разрабатывать Ванкор мы будем только самостоятельно.
— В таком случае как соотносится ваша политика взаимодействия с иностранными компаниями с созданием совместного предприятия с CNPC по приобретению российских активов?
— Вы могли обратить внимание на то, что мы имеем иностранных партнеров во всех шельфовых проектах. В "Сахалине-1" это ExxonMobil и другие партнеры, в "Сахалине-5" — BP, в "Сахалине-3" — Sinopec, на Камчатке — корейская KNOC. Мы и дальше будем использовать в этих проектах опыт иностранных партнеров. В случае с CNPC речь может идти как о шельфовых проектах, так и о районах Восточной Сибири.
— Существует ли проект слияния с материнской компанией дочерних предприятий "Роснефти", не попавших в объявленную программу консолидации?
— Нет, они будут продолжать функционировать в составе "Роснефти", однако мы решили, что консолидировать их нецелесообразно.
— Как вы видите дальнейшую судьбу пакета "Роснефти", принадлежащего ЮКОСу?
— ЮКОС владеет акциями "Роснефти" на тех же основаниях, что и BP, и Petronas. У нас нет планов по выкупу этого пакета — они получили его в процессе консолидации. Если же активы ЮКОСа будут распродаваться, то мы подумаем.