неформальный саммит
В субботу президент России Владимир Путин наблюдал за скачками, активно ставил и даже выигрывал. В перерыве между второй и третьей скачками выяснилось, что утром президенты договорились радикально реформировать СНГ. Но, по мнению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, их самих это событие заинтересовало гораздо меньше, чем скачки на приз президента России.
Утром ограниченный контингент глав государств СНГ (без президентов Армении, Грузии, Туркмении и Украины) встретился в Екатерининском зале Кремля. Их было восемь. Большой круглый стол, который обычно стоит в центре зала, пришлось убрать, чтобы приехавшим лидерам СНГ не было сиротливо за этим столом. Специально для них в Екатерининский зал втащили небольшой столик, за которым они все и уместились. В общем, все было сделано, чтобы приехавшие не чувствовали психологического дискомфорта. Получилось. (Как будто так все и было с самого начала). Где хоть стол-то такой нашли? (Или заранее готовились?)
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев был очень деловит, чуть хмур и крайне сосредоточен. Ему на этом заседании была отведена особая роль, и он ее всяко подчеркивал. Он должен был подготовить свои предложения по реформированию СНГ. И теперь он чувствовал себя, мягко говоря, не последним человеком за этим столом. И тон его сразу изменился.
— Я вчера через посольства разослал проекты предложений. Все их, надеюсь, получили? — строго спросил он.
Президенты торопливо кивнули.
— Если сказать вам маленький экскурс, то мы все помним события, которые предшествовали созданию СНГ,— продолжил господин Назарбаев.— Бурбулис, Шахрай, Козырев придумали для СНГ слово "содружество", имея в виду британское "содружество". Вложили в него британский смысл...
Через столько лет выяснилось, что все это время Нурсултану Назарбаеву это слово очень не нравилось. Очевидно, оно будет теперь заменено. На этом заседании он ни слова не говорил о том, что ему гораздо больше нравится словосочетание "Евразийский союз". Наверное, он решил приберечь его для следующего заседания.
В закрытом режиме лидеры СНГ совещались гораздо дольше, чем предполагалось. По крайней мере, на ипподроме их заждались и первую скачку объявили до того, как они приехали (Для этого от организаторов, по моим подсчетам, потребовалось мужество — если, конечно, не предположить самое очевидное: их проинформировали, что президенты выдвигаются из Кремля. И все-таки президенты могли задержаться, например, на крыльце первого корпуса Кремля и опоздать на первую скачку, ибо лошади, готовые к скачке, ждать были уже не в силах).
Уже на ипподроме, перед третьей скачкой, к журналистам подошел президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Я к этому времени уже не очень и понимал зачем (разве что рассказать, в каком состоянии на самом деле находится его жеребец Ламборн), но господин Назарбаев, как ни странно, рассказал журналистам, о чем президенты договорились на утреннем совещании. Оказалось, что в результате реформы СНГ в Содружестве (или, не знаю, в Союзе) останутся только те, кто согласится, что решения, принятые главами государств, являются обязательными для исполнения всеми членами организации.
Господин Назарбаев предложил коллегам сосредоточиться на пяти темах: иммиграционной, транспортной политике, на образовании, на "вызовах сегодняшнего дня" и на "гуманитарных проблемах", под которыми президент Казахстана понимает необходимость сохранить выработанный еще во времена СССР "общий менталитет". Коллеги, по словам президента Казахстана, список тем, на которых предстоит сосредоточиться в реформированной (похоже, до неузнаваемости) организации, расширили. Так, появилась "международная политика": президенты решили, что надо выступать на международной арене с консолидированной принципиальной позицией (отчего вопрос об участии в новом СНГ, например, Грузии автоматически, раз и навсегда, снимается с повестки дня). Новая организация будет работать по типу "восьмерки", с "шерпами" — заместителями председателей правительств стран-участниц (подозреваю, в российском правительстве в связи с этим вскоре может появиться еще один вице-премьер, Виктор Христенко).
На ипподроме у входа на VIP-трибуну я увидел премьера Чечни Рамзана Кадырова и члена Совета федерации Умара Джабраилова. Оба они были в костюмах и белых рубашках, расстегнутых на три пуговицы.
— Чеченская лошадь бежит? — спросил я их.
— Конечно! — ответил господин Кадыров.— В четвертом забеге, в президентском. Джасил очень хороший. Он только что международные соревнования выигрывал, вы об этом знаете?
Он подозрительно посмотрел на меня. Мне что-то не хотелось отвечать, что я не знаю, и я промолчал.
— На что рассчитываете? — спросил потом я.
— Второе место для нас — это смерть! — мрачно сказал Рамзан Кадыров и потом вдруг расхохотался.
Впрочем, я не думаю, что он шутил.
— А все с дамами, я вижу, пришли, а вы без дам,— сказал я.
— Как ты сказал? — озабоченно переспросил Умар Джабраилов.
— Ну без девушек на скачки не принято ходить,— упавшим голосом повторил я.
— А-а! — обрадовался Умар Джабраилов.— А чего со своим самоваром сюда идти? Говорят, там (он кивнул в сторону VIP-трибуны.— А. К.) чай разливают.
— Труп Басаева опознают когда-нибудь? — решил сменить я тему.
— Басаева?! — оживился Рамзан Кадыров.— Да его больше чем опознали! Его так опознали!.. Никого еще так не опознавали!
— Анализ ДНК вроде до сих пор не сделали? — пробормотал я.
— Ему больше, чем ДНК, сделали! — воодушевленно заявил Рамзан Кадыров.— Ему все, что надо, сделали! Иначе бы не сказал такой человек, Патрушев (Николай Патрушев, директор ФСБ.— А. К.), что это его, Басаева, труп!
Мне опять захотелось сменить тему.
— На кого ставить-то в президентском заезде? — спросил я.
— Победа или смерть! — также воодушевленно повторил Рамзан Кадыров.
— Да нет, кроме Джасила,— сказал я.
— А ты на Басаева поставь! — развеселился он.— Только вряд ли выиграешь!
Через минуту после нашего разговора на ипподроме появились президенты. Рядом с господином Путиным сел президент Азербайджана Ильхам Алиев и сразу начал что-то шептать на ухо президенту России. Впрочем, господин Путин, кажется, был гораздо больше озабочен тем, чтобы побыстрее сделать ставку в первой скачке. Она уже начиналась.
Несколько касс находятся в подтрибунных помещениях. Я увидел, как к окошечку подбежала девушка, обслуживавшая VIP-трибуну, и закричала:
— Пять тысяч — на первую, пять тысяч — на вторую, десять тысяч — на четвертую!
Речь, надеюсь, шла о рублях.
Выяснилось, что эти ставки сделали губернаторы, сидевшие за одним столиком (среди них был замечен господин Толоконский). В последнюю секунду другая девушка прибежала со ставкой в тысячу рублей, которую сделал президент Татарстана Минтимер Шаймиев. Я тоже успел поставить две тысячи рублей — на буланого жеребца под номером один. Мне показалось, что надо следовать некой магии цифр. Скачка номер один, жеребец номер один... Никакой магии получше я в этой скачке не нашел.
Первый номер, Аякс, который всю скачку шел пятым-шестым, на последних метрах (или даже полуметрах) и выиграл. Мне тут же выдали выигрыш — 6400 рублей. Девушки получали выигрыши для сидевших на VIP-трибуне. У губернатора Дарькина, который поставил в общей сложности 30 тысяч рублей (одна ставка была в 20 тысяч), выиграла ставка в 5 тысяч рублей.
Мне кажется, президенты так и не успели поставить в первой скачке. Но они не упустили своего шанса во второй. Господин Путин поставил сразу на двух жеребцов и одну кобылу (первым не пришел никто из тех, кому он доверился). Выиграл президент Киргизии Курманбек Бакиев, тоже оказавшийся азартным человеком.
В это время все уже были озабочены четвертым заездом, на приз президента России. Нурсултан Назарбаев еще накануне сказал, что его гнедой Ламборн, выиграв соревнования в Германии, подустал, и от него многого ждать не приходится (Ламборн выиграл приз президента России в прошлом году в Казани). Мне-то сразу стало понятно, что господин Назарбаев пользуется своей природной казахской хитростью, чтобы усыпить бдительность конкурентов.
Высокопоставленные сотрудники Министерства сельского хозяйства России (министр Алексей Гордеев вместе с помощником президента Александром Абрамовым, известным игроком в поло, и является главным организатором этих скачек) шептались, что наибольшие опасения им внушает азербайджанский вороной Эшкия.
— Азербайджанцы привезли слишком хорошего жеребца,— сокрушенно вздыхали они.
Я-то понимал, что и это было кокетством. Ни слова они не произнесли про гнедого Сателлита, их собственного подмосковного воспитанника, насчет которого у профессионалов тоже были самые смелые предположения.
И я уж не говорю про украинского гнедого Донбасс-Миллениума, у которого, как и у Рамзана Кадырова, психология победителя (участвует в скачках редко, но практически не проигрывает).
В третьем забеге я после мучительных размышлений поставил на гнедого жеребца Батрака. Он не рассматривался среди фаворитов, и я сделал это только из-за имени гнедого. У меня, когда я посмотрел, как его зовут, появилось к нему глубокое сочувствие, которое и сублимировалось в ставку 2000 рублей.
За столиками слышались громкие голоса. Поразительно, как проголодались президенты (я уж не говорю про губернаторов с их женами, которые с облегчением решились пренебречь, в отличие от прошлогодних и особенно позапрошлогодних скачек, шляпками, которые, как считается, положены дамам в такой ситуации) на свежем воздухе. Они питались просто без остановки. Кроме фруктов, которые стояли на столах с самого начала, кроме многочисленных салатов (с овощами, морепродуктами), кроме рыбных и мясных ассорти, им уже несли и баранину на косточке, и телятинку, и супчики... Ресторатор Аркадий Новиков придавал уверенности в себе официантам (на стол их было не меньше трех, и за каждым столом сидели шесть человек), не отходя от них и с адски доброжелательной улыбкой, полушепотом отдавая своим сотрудникам отрывистые указания, от которых они менялись в лице, на ходу решая, очевидно, что им проще будет сделать: застрелиться или попытаться исправиться.
К столу, за которым сидел президент Чечни Алу Алханов, подошел Рамзан Кадыров и предложил выпить. До этого они долго не замечали друг друга, и, видимо, в какой-то момент неловкость стала всем уж слишком бросаться в глаза.
Наконец мы перестали отвлекаться, и началась третья скачка. Ее до последнего вел Реди Сет Суинг, темно-гнедой воспитанник президента Татарии. Минтимер Шаймиев не мог смотреть на это сидя. Он вскочил и, забыв обо всем, кричал, подбадривая своего жеребца, казалось, на весь стадион (президенты оглядывались на него с недоумением и некоторым испугом). Чуть позже мне стала, кажется, понятна истинная причина лихорадочной оживленности президента Татарии.
Реди Сет Суинг почти выиграл эту скачку, но на финише его красиво и бесподобно, фантастически, феноменально красиво обошел Батрак.
Я выиграл на этот раз 9400 рублей (на Батрака, видимо, мало кто рассчитывал, ставили на него только сумасшедшие, и от этого сумма выигрыша увеличивалась). Одна девушка, пришедшая с VIP-трибуны за выигрышем, потрясенно крутила головой.
— У нас один человек поставил на Реди Сет Суинга 74 тысячи! — рассказала она.— Господи, это же состояние! На него жалко смотреть! По-моему, он плачет!
Я, кажется, понимал, о ком она говорит.
Поглядев в листочек девушки, я с удивлением обнаружил, что на Батрака в этот день поставил еще один человек. "Путин В. В." — было написано у нее напротив номера 12, под которым бежал Батрак.
Перед четвертой скачкой я спросил губернатора Рязанской области господина Шпака, как у него идут дела.
— Выиграл в первой скачке! — радостно сообщил он.— Поставил, жалею, всего 500 рублей.
Впрочем, с учетом трудной кредитной истории рязанского губернатора и это было слишком много, так как уже, по-моему, вызывало ненужные (ему) вопросы.
В четвертом заезде я поставил весь свой первый выигрыш (6400 рублей) на азербайджанского жеребца Эшкию. Две тысячи рублей я еще поставил на чеченского Джасила (Рамзан Кадыров был убедительным. Я подумал, что и его темно-гнедой был неглупым малым и буквально понимал слова хозяина "Победа или смерть!".)
За минуту до начала скачки девушка принесла в кассу деньги и список фамилий с VIP-трибуны. Я увидел, что Путин В. В. поставил тоже на Эшкию, а также на рожденного в Германии гнедого Лланито.
Эшкия и Джасил были впереди всю скачку. В какой-то момент они оторвались так далеко от остальных, что я совершенно расслабился. Кто-то из них должен был выиграть, а это значило, что я по крайней мере не проиграю. И как это уже было в этот день, на последних метрах вперед со страшной силой погнал еще один жеребец, тот самый подмосковный Сателлит. Его и объявили победителем. Алексей Гордеев был абсолютно, законченно счастлив. Про меня сказать так было бы большим преувеличением. Я даже удивился, что все так вышло (дело в том, что мне везет в азартные игры).
И я не очень удивился, когда еще через десять минут по ипподрому сообщили, что победителя, как говорится, не выявил даже фотофиниш. Таким образом, в скачке на приз президента победителями признали сразу двух жеребцов: Эшкию и Сателлита. На них поделили и призовой фонд (плюс 17 тысяч в мой заметно потяжелевший в этот день карман). Такой же случай, говорят, был много лет назад на скачках в Дубае.
Не проиграл и господин Путин.
Вот именно это и называется: пришли ноздря в ноздрю.